Лопе де Вега - Том 4

Сказать-то как? Стряслась беда.

Смотри! Такая балаболка —
И вдруг не знает, как сказать.
Язык прилип к гортани, что ли?

Как вы считаете: грешно ли
Днем в воскресенье задремать?

Греха в том нет, сдается мне,
Но можно натерпеться срама:
Ты не слыхала про Адама,
Что потерял ребро во сне?[65]

Раз женщина сотворена
Из сонного ребра — не диво,
Что я немножечко сонлива.

Невелика и впрямь вина.
А знаешь, по какой причине
За девушками ходят вслед
Поклонники? В чем тут секрет?
В том, что приходится мужчине
Меж тысяч ребер, в целой куче,
Свое отыскивать ребро.

Да, отыскать его хитро,
Помочь тут может только случай.
Дружок мой, — с виду ничего
И вообще-то парень добрый,—
Все пересчитывал мне ребра.
Теперь я знаю отчего.

Кто меж других меня найдет,
Тому назначена я в жены.

Какой вы стали вдруг ученой!

Любовь уроки мне дает.

Послушайте!.. Ох, ну и страсть!
Был Лауренсьо; письмецо вам
Велел отдать. А я… ну, словом,
Забыла и уселась прясть.
Молчанье, — ни души живой,
Такая, право, незадача.
Я, словно ломовая кляча,
Киваю сонной головой.
Сквозь дрему нитку я сучу,
А снится мне, что я в постели.
И тут, видать, клочок кудели
Свалился с прялки на свечу.
Я пробудилась от ожога.
Кудель пылает… все в огне…
Не поздоровилось бы мне,
Промедли я хотя немного.
Ну как с паленой головой
Я людям покажусь?

Бедняжка!
Сгорела, значит, та бумажка?

Спаслась. Как из костра — святой.
Края пообгорели малость.
Но буковок еще тут тьма.
Намного больше от письма,
Чем от моих волос осталось.
Читайте.

Я? Да ты в уме ль?

Девицы нынче ненадежны:
Порой от искорки ничтожной
Мы вспыхнем, что твоя кудель.

Учить ее, ей-богу, все едино,
Что наполнять водою решето.
Успехов нет ни в грамоте, ни в танцах,
Хотя чуть-чуть она и обтесалась.

Я рада видеть вас, отец мой добрый
И полоумный!

Как! Я — полоумный?

Учитель танцев так меня назвал.
Я на него за это рассердилась,
Но он мне объяснил, что полоумной
Зовут такую строгую сеньору,
Которая недолго помнит зло.
А так как вы всегда после того,
Как гнев на нас обрушите свой шумный,
Особенно добры, вы — полоумный.

Не слишком, дочка, доверяйся людям.
А слова этого не повторяй,—
Дурное слово!

Хорошо, не буду.
Вы, батюшка, умеете читать?

Что за вопрос?

Тогда прочтите мне…

Сгорело все, одна осталась строчка.

Прочтите мне ее.

Ну слушай, дочка.

А дальше что?

А дальше — ничего.
Я разорвал дрянную бумажонку.
Кто написал ее?

Кто? Лауренсьо,
Ученый-преученый кавальеро,
Из тех, что собираются у Нисы.
Он мне сказал, что так в меня влюблен!..

Еще напасть! Какой-то ветрогон,
Дрянной поэтишка, красавчик, модник,
Шаркун, болтун, любезник, греховодник
Воспользовался глупостью ее!

Наедине встречались? Целовались?

На лестнице вчера мы повстречались,
И обнял он меня.

Ну, так и есть!
От этих встреч моя погибнет честь.
Тот умник дуре голову морочит,
А умница моя свести их хочет.
И все против меня. Того гляди,
Она и жениху об этом ляпнет.

Меня ты рассердила не на шутку.
Не смей с ним обниматься. Поняла?

Вперед не стану, батюшка. Простите.
Уж очень он мне по сердцу пришелся!

Прилично обниматься только с мужем.

Я вас ищу.

Ну, что стряслось, Турин?

Сеньор! Сейчас хозяин мой, Лисео,
На шпагах будет биться с Лауренсьо,
С одним из тех, что для сеньоры Нисы
Стишки плетут.

Час от часу не легче!
От мудрости отцовской толку нет,
Коль дети непослушны. Сколько бед
Свалилось вдруг на голову Октавьо!
Узнал Лисео, видно, что бесславье
Ему готовит этот дерзкий хлыщ.
Однако же поторопиться надо.

А где сойтись решили?

В парке Прадо,
У августинского монастыря.

Пойдем. Горяч хозяин твой. А зря!

Ваш батюшка из-за письма
Разгневался.

Сердит ужасно.

Ему вы отдали напрасно
Бумагу.

Вижу и сама.

Отец не разрешил любить,—
Придется разлюблять теперь уж.

Но не любить его, — ты веришь,—
Мне так же трудно, как не жить.
Едва я повстречалась с ним,
Как чувствовать иначе стала,
И даже то, что раньше знала,
Мне представляется иным.
Со мной он всюду и везде:
Я засыпаю — он мне снится;
Воды мне хочется напиться —
Он мне мерещится в воде;
Смотрюсь я в зеркало, и в нем
Мой Лауренсьо мне кивает.
Он неотлучно пребывает
В воображении моем.

О господи! Что за слова?
Да как же это вдруг? Откуда?
Уж подлинно случилось чудо.
Вас подменили.