Исландские саги - Сага о Греттире
А Греттир и его люди взяли лошадей и поскакали в гору, ибо все они были ранены. Когда они доехали до Красивых Лесов, Эйольв там и остался. Там стояла хозяйская дочка, и она спросила, какие новости. Греттир рассказал все подробно как было дело и сказал вису:
Можно ли ждать, о диса
Брачных уборов, что скоро
Стейнольва череп срастется,
Павшие снова встанут?
Торбьёрна кости тоже
Так и трещали в сече.
Десять владетелей злата
В поле сложили головы[70].
Потом Греттир поехал к себе в укрытие и оставался там всю зиму.
LXI
Когда же они встретились с Бьёрном, тот сказал Греттиру, что дела плохи:
— И тебе нельзя далее здесь оставаться, ведь ты убил моих родичей и друзей. Но покуда ты здесь, я не намерен отказываться от своих обещаний.
Греттир сказал, что он должен был защищать свою жизнь:
— Но плохо, что это тебе не по сердцу.
Бьёрн сказал, что сделанного не исправишь.
Немного погодя пришли к Бьёрну те, кто потерял из-за Греттира родичей, и просили не дозволять этому беззаконнику жить там ко всеобщему негодованию. Бьёрн сказал, что будет по-ихнему, пусть только зима пройдет.
Транд, сын Торарина с Полей, поправился. Он был человек недюжинный. Он был женат на Стейнун, дочери Хрута с Гребневого Мыса. Торлейв из Лавовой Долины, отец Стейнольва, тоже был большой человек. От него ведут свой род люди из Лавовой Долины. Больше ничего не рассказывается о том, что было между Греттиром и людьми с Болот, пока он оставался там в горах. Бьёрн продолжал водить с ним дружбу, хотя и поубавилось у него самого друзей из-за того, что он дозволял Греттиру там жить, ибо людям вовсе не нравилось, что за их родичей не заплачено виры.
Перед тингом Греттир ушел с Болот. Он снова отправился на Городищенский Фьорд и, встретившись с Гримом, сыном Торхалля, спросил у него совета, как быть дальше. Грим сказал, что у него нет никакой возможности пустить Греттира к себе. Тогда Греттир отправился к своему другу Халльмунду и прожил у него до конца лета.
Осенью Греттир пошел в Козью Землю и оставался там, пока не распогодилось. Тогда он отправился к Леднику Козьей Земли и пошел вдоль ледника на юг, прихватив с собою котелок и огниво. Люди думают, что этот путь указал ему Халльмунд, знавший там все вдоль и поперек. Греттир все шел и шел, пока не встретилась ему на пути долина, длинная и очень узкая и со всех сторон закрытая ледниками, сползавшими в нее. В одном месте он спустился и увидел там красивые склоны, поросшие травой и кустарником. Там были горячие источники, и он подумал, что это, верно, подземный огонь не дает ледникам сомкнуться в долине. Через долину протекала речка с отлогими песчаными берегами. Солнечный свет почти не проникал туда, и он диву давался, сколько в долине пасется овец. Эти овцы были много лучше и жирнее виданных им прежде.
Греттир там устроился и сделал себе хижину из дерева, что там нашлось. Он ловил овец и тем кормился. Одна овца давала там мяса больше, чем две в любом другом месте. Была там одна буроголовая овца с ягненком, на ее рост он особенно дивился. Ему показалось заманчивым взять от нее ягненка. Он так и сделал и потом зарезал этого ягненка. Было в нем сорок мер сала, и притом самого лучшего. А Буроголовка, потеряв ягненка, стала каждую ночь ходить к хижине Греттира и так блеять, что он совсем не мог спать по ночам. Он был и сам не рад, что зарезал этого ягненка, так она его изводила.
Каждый вечер, едва смеркалось, он слышал пастуший крик, и по этому крику все овцы собирались каждый вечер к загону. Греттир рассказывал, что эта долина была подвластна одному полутроллю, помеси человека с великаном, по имени Торир, и сам Греттир был там под его защитой. Греттир назвал долину по его имени — Торирова Долина[71]. У Торира, говорил он, были дочери, с которыми он, Греттир, тешился. А они были только рады, потому что туда никто никогда не захаживал. Греттир не забыл про пост и не ел в Великий пост мяса, а ел только сало и печенку.
Ничего за всю зиму не случилось. Греттиру так надоело это житье, что стало ему совсем невмоготу там оставаться. Покинул он тогда эту долину и пошел через ледник на юг, и вышел с севера в середине хребта Широкий Щит. Он поставил там каменную плиту и пробил в ней отверстие: говорят, что если посмотреть в это отверстие, видно ущелье, ведущее к Торировой Долине. Потом Греттир пошел дальше на юг и дошел до самых Восточных Фьордов. Он был в пути все лето и зиму. Он повидался там со всеми большими людьми, но все время что-нибудь да мешало, и нигде не нашлось для него ни крова, ни пристанища. С тем и пошел он назад, на север, и жил то там, то тут.
LXII
Вскоре после того, как Греттир ушел с Пустоши Орлиного Озера, объявился там человек по имени Грим. Он был сыном одной вдовы с Горба. Он убил Эйда, сына Скегги с Кряжа, и был за это объявлен вне закона. Он поселился в том самом месте, где прежде жил Греттир, и ловил в озере много рыбы. Халльмунд невзлюбил его за то, что он жил на Греттировом месте, и сказал про себя, что, как бы ни ловилась у него рыба, проку ему от этого будет мало.
Вот случилось однажды, что Грим выловил сотню рыб, отнес их домой и разложил перед хижиной, а наутро пришел туда — вся рыба до единой пропала. Это показалось ему странным, пошел он к озеру и выловил на сей раз две сотни рыб. Отнес домой, разложил, и снова все то же самое — наутро вся рыба пропала. Ему подумалось, что, стало быть, это неспроста. На третий день наловил он три сотни рыб. Отнес домой, а сам сидит в своей хижине и смотрит через отверстие в двери, не подойдет ли кто к хижине. Так шло время и, когда миновала третья часть ночи, он услышал, что кто-то ходит снаружи, тяжело ступая. Тогда Грим взял свою секиру — а она была преострая — и решил узнать, что у того на уме. Пришелец нес за спиной большую корзину. Он поставил корзину, осмотрелся и никого не увидел. Он запускает руки в рыбу, как в свое добро. Покидал он всю рыбу в корзину и наполнил ее доверху. Рыба была такая крупная, что, подумалось Гриму, и лошадь бы не снесла больше. Человек пригнулся, чтобы взвалить себе ношу, и только хотел встать, как Грим выскочил и ударил его что есть силы по шее, так что секира вошла в него по самый обух. Человек вскочил и побежал во всю прыть с корзиной на юг в горы. Грим за ним, чтобы узнать, попал ли он в него. Так бежали они до Шарового Ледника, и там этот человек вошел в пещеру. В пещере пылал костер, и сидела женщина большого роста, но собой пригожая. Грим услыхал, что она поздоровалась с отцом и назвала его Халльмунд. Тут Халльмунд свалил с плеч ношу и тяжело вздохнул. Она спросила, почему он в крови. Он сказал в ответ так:
Я узнал,
Что нельзя мужу
Слишком в свои
Силы верить.
В смертный час
Изменит удача,
Но и дух
Воина дрогнет.
Она стала расспрашивать его о случившемся, и он рассказал ей все, как было.
— Теперь послушай, — сказал он, — я поведаю о том, что совершил в жизни. Я расскажу об этом в песни, а ты вырежь ее на палочке рунами.
Она так и сделала. Тогда он сказал Песнь Халльмунда, и в ней говорится так:
С Греттиром я
Тягался на славу,
Вырвал из рук
Его поводья.
Такое ему
В диковину было,
Глаз не сводил
Он с ладоней.
Следом за тем
На Орлиное Озеро
Торир пришел
К нам войною.
Восемь вдвоем
Десятков воинов
Вспять обратили
В ратном споре.
Греттир нес
Гибель воинам,
Мощной рукой
Щиты кромсая,
Но, однако ж,
Много глубже
След пролагал
Булат Халльмунда,
Руки сек,
Сносил головы
Всем, кто грозил
Греттиру сзади.
И мужей
Полторы дюжины
В тех горах
Лежать оставил.
Я умерщвлял
Вражье племя,
Жителей скал —
Род великанский.
Уничтожал
Всякую нежить,
Ублюдков троллей
Бил нещадно.
Для многих был
Недругом злейшим,
Для альвов и турсов —
Нечистой твари[72].
О многих своих деяниях рассказал Халльмунд в песни, ибо он исходил всю страну. Тогда его дочь сказала:
— Человек этот не стоял разинув рот, и этого надо было ждать: ведь ты покушался на его добро. Кто же теперь отомстить за тебя?
Халльмунд отвечает:
— Навряд ли это суждено. Греттир, тот, я думаю, отомстил бы за меня, будь у него такая возможность. Но нелегко одолеть удачу этого человека, ибо его, верно, ждет большое будущее.
И вместе с этой песнью таяли силы у Халльмунда. Вот кончилась песнь, и почти в то же время умер Халльмунд. Она очень убивалась и горько плакала. Тут вышел к ней Грим и стал ее утешать:
— Всякий должен умереть в свой черед, когда приходит его пора. И это случилось во многом по его вине: ведь я не мог смотреть, как он меня грабит.
