Исландские Саги - Сага о Хрольве Пешеходе
мной, и пусть у нас будет одна судьба, а Сёрквир и Брюньёльв пусть останутся с
вами и защищают ваши владения.
Конунг согласился с тем, что сказал Грим, и решил, что пусть все так и будет.
Войска выстроились в боевом порядке и начали сходиться. Конунг Эйрек сражался на
одном крыле своего войска, а Грим на другом. Перевес в числе был на их стороне.
На четырех воинов из войска конунга Эйрека приходился только один воин
Хреггвида. Конунг Хреггвид пошел навстречу конунгу Эйреку, а Сигурд Шерстяная
Пряжа — навстречу Гриму Эгиру. Это была жестокая битва: кровь текла рекой, удары
сыпались градом, было темно от стрел и копий и летящих в воздухе камней. С
криками войска двинулись друг на друга. Берсерки конунга Эйрека шли впереди. Они
рубили воинов конунга Хреггвида как молодой лесок, так что один падал на
другого. Увидав это, Сигурд Шерстяная Пряжа устремился вперед. Он рубил направо
и налево, пока не добрался до Торда Лысина с острова Хлёсей. Сигурд ударил его
мечом по голове, но меч только скользнул по лысине. Тогда Торд ударил Сигурда и
нанес ему смертельный удар. Сигурд пал достойно, как и подобает воину.
Когда конунг Хреггвид увидел это, он сильно опечалился из-за гибели Сигурда. Он
пришпорил коня и бросился вперед. Он рубил мечом направо и налево и валил людей
вместе с лошадьми, так что вокруг него все полегли. Меч его входил в тела, будто
в воду. Ножны были сплошь покрыты золотом и казались еще краше. В навершие
рукояти были вделаны драгоценные камни, обладавшие целительной силой. Если ими
терли о рану, из нее выходил яд и боль прекращалась. Конунг с такой силой
пробивался к знамени конунга Эйрека, что обе его руки были по плечи в крови.
Одним ударом убивал он двоих, а то и троих. Он бился так до тех пор, пока на его
пути не встали Грим Эгир и Торд. Они одновременно ударили его мечами, но конунг
защищался так ловко, что не был даже ранен. Тогда Грим дохнул на него колдовской
силой, так что конь Хреггвида встал на дыбы и чуть не сбросил всадника. Конунг
соскочил с коня и с прежней силой продолжал рубить направо и налево. Он свалил
уже столько врагов, что груда их тел доходила ему до пояса. Потом он взял меч
обеими руками и ударил Грима Эгира. Но тот дохнул колдовской силой, и меч выпал
у Хреггвида из рук. Тогда конунг схватил топор и ударил обухом Торда прямо по
лысине, так что тот долго лежал ни жив ни мертв. Хреггвид перепрыгнул через гору
мертвых тел. Против конунга Хреггвида вышел Эйрек и нанес ему удар мечом, но меч
сломался у рукояти, а доспехи конунга остались целы. Грим Эгир ударил конунга
мечом под броню и проткнул его насквозь. Конунг пал с честью, как и подобает
воину. Наверное, никогда еще в Гардарики не жил человек более знаменитый, чем
конунг Хреггвид.
Большинство воинов Хреггвида погибло, а кто остался жив, бросились бежать.
Многие полегли и в войске конунга Эйрека. На этом битва закончилась, и был
поднят щит мира. Тем, кто признал этот мир, сохранили жизнь, а тех, кто не
пожелал служить конунгу Эйреку, убили. Так закончилась эта битва.
Потом с мертвых сняли одежду, и конунг со своей дружиной отправился в город. Всю
ночь они веселились, пили и слушали музыку, а на утро конунг приказал Гриму
Эгиру и своим дружинникам найти дочь конунга. Они так и сделали. Когда они вошли
в ее покои, она приветствовала конунга Эйрека, хотя была в печали и горько
плакала. Конунг Эйрек старался ее утешить и сказал, что возместит ущерб в людях
и имуществе, который причинил ей.
— Я исполню любую твою просьбу, какая будет в моих силах, если ты станешь жить с
нами в согласии и делать то, что мы скажем.
На это Ингигерд, дочь конунга, ответила:
— Не вправе тот носить имя конунга, кто не держит слова, данного девушке. Я буду
жить с вами в согласии и буду делать то, что вы требуете, если вы сдержите свое
обещание и исполните то, о чем я попрошу вас. Уж лучше я сама себя убью и никому
не достанусь, чем буду принадлежать мужчине против моей воли.
Конунгу она очень пришлась по сердцу, и он сказал:
— Если кто-то не сдержит данного вам обещания, я опозорю его имя. Скажите, чего
бы вы хотели, и я все сделаю.
— Вот мое первое желание, — говорит дочь конунга. — Насыпьте курган в честь
моего отца, большой и красиво убранный внутри, а вокруг кургана поставьте
высокий частокол. Пусть курган стоит в пустынной и безлюдной местности, а в
кургане рядом с отцом положите золото и другие драгоценности. Он должен быть во
всех своих доспехах, а за поясом у него должен быть его меч. Он должен сидеть на
престоле, а по обеим сторонам от него должны быть его павшие воины. Никто из
ваших людей пусть не смеет прикасаться к коню Дульцифалу. Пусть он идет куда
хочет. Три зимы я буду править четвертой частью страны, и вместе со мной будут
те, кого я назначу, и пусть все мои люди будут помилованы. Каждый год я буду
посылать одного из моих воинов сразиться на турнире с вами или Сёрквиром, вашим
воином. Если мне не удастся найти того, кто выбил бы Сёрквира из седла, тогда
моя жизнь и государство будут принадлежать вам. Но если Сёрквир будет побежден,
тогда вы должны будете уехать прочь со всем своим войском и никогда больше не
возвращаться в Гардарики, а вся власть над землями моего отца будет принадлежать
мне по праву.
Грим Эгир сказал:
— Не стоит на это соглашаться, поскольку она все тщательно наперед продумала.
Кажется мне, что вам, государь, не подобает так долго ждать ответа от женщины;
но вы можете полдожиться на Сёрквира, а также на мои советы и мою мудрость, дабы
не претерпеть никакого вреда.
Конунг Эйрек ответил:
— Не думал я, дочь конунга, что вы попросите такое, но я все-таки сдержу свое
слово. Я верю в Сёрквира и думаю, что вам вряд ли удастся найти воина лучше
него.
Они скрепили это клятвами и на том кончили дело.
Грим Эгир сказал:
— Мне пришла в голову мысль, которая может нам пригодиться. Мы должны
заколдовать Сёрквира так, чтобы никто не мог одолеть его ни на турнире, ни в
поединке, и только тот сможет его одолеть, на ком будут доспехи конунга
Хреггвида. А в кургане надо сделать такие прочные стены из кирпича, чтобы никто
не смог туда проникнуть. Тогда вы сможете выполнить все, что пообещали дочери
конунга. Вы должны все время посылать людей за его доспехами. Пообещайте отдать
вашу сестру, Гюду, тому, кто их добудет. Либо доспехи окажутся в ваших руках,
либо эти люди не вернутся назад живыми.
Конунг и все остальные решили, что это хороший совет.
После этого возвели курган и посадили туда конунга Хреггвида. Последней из
кургана вышла Ингигерд. Она велела тайком принести туда доспехи, точь-в-точь
такие же, какие были у конунга, и положить ему на колени. После этого курган
закрыли и сделали так, как предлагал Грим Эгир. Земли были поделены согласно
договору. Все устроили так, как сказано. Дочь конунга не могла найти человека,
готового сразиться с Сёрквиром, а Эйрек посылал многих мужей к кургану, но ни
один не вернулся назад.
Грим Эгир управлял Эрмландом, одним из княжеств в Гардарики. И все, кто ему
служил, были недовольны своей участью. Им с Тордом Лысина с острова Хлёсей
приходилось много сражаться с обитателями Алуборга, расположенного в Ётунхейме.
Многое можно было бы рассказать о том, как они колдовали и сражались в этих
битвах, и иногда им везло больше, а иногда меньше. Сёрквир и Брюньёльв лето
проводили в походах и охраняли земли конунга Эйрека. Ингигерд, дочь конунга,
жила в одном из замков в своих владениях вместе с верными ей людьми и
беспокоилась о своей судьбе.
4
В то время, когда происходили все эти события, о которых только что говорилось,
в Норвегии, в Хрингарики, правил Стурлауг Работяга. Его женой была Аса
Красавица, дочь ярла Эйрека. У них было много сыновей, воспитанных как подобает.
Одного из них звали Рёгнвальд, другого Фрадмар, третьего Эйрек. Последнего звали
Хрольв. Его назвали так в честь Хрольва Носа, побратима Стурлауга. Он умер в
Ирландии в храме, когда Стурлауг приехал туда за рогом зубра.
Хрольв Стурлаугссон превосходил прочих людей ростом и тучностью. Он был таким
тяжелым, что ни один конь не мог носить его целый день, и поэтому он обычно
ходил пешком. Он был очень хорош собой, но нелюдим и не любил игр и забав.
Больше всего ему было по сердцу состязаться в стрельбе из лука и сражаться на
турнирах. Он был так могуч и грузен, что никому не удавалось выбить его из
седла, но с оружием он был неловок и никогда не носил его. Он никому не делал
