Исландские Саги - Сага о Хрольве Пешеходе
борт и сломал ему хребет.
В это же самое время сражались Стевнир и Трюггви. Стевнир еле держался на ногах
от усталости и жестоких ударов, но не получил ни одной раны. Трюггви же был весь
изранен. Хрольв поспешил к ним. Когда Трюггви увидел его, он не стал дожидаться
Хрольва и прыгнул за борт. Из-за темноты его не смогли найти. На этом битва
закончилась. Всех, кто остался жив, пощадили. По шесть кораблей с каждой стороны
оказались без людей. Победителям досталось много добра, и они отправились домой
с этой добычей. Ярл подобающим образом отблагодарил Хрольва за его подвиги.
Трюггви так и не нашли. На том они с Хрольвом тогда и расстались.
9
Однажды в покои ярла вошли два незнакомца. Они выглядели могучими и сильными, но
были бедно одеты и плохо вооружены. Они встали перед ярлом и приветствовали его.
Ярл благосклонно ответил на их приветствие и спросил, как их зовут. Тот, который
был выше ростом, сказал:
— Мы братья. Меня зовут Хравн (букв. «Ворон»), а моего брата Крак (букв.
«Ворона»), а родом мы из Фландрии.
— Плохо, должно быть, там с хорошими именами, раз такие достойные люди, как вы,
получили такие имена! — сказал ярл.
Хравн говорит:
— Мы хотели бы остаться здесь на зиму. Нам говорили, что ты хорошо принимаешь
тех, кто пришел издалека.
Ярл обещал оказать им достойный прием и предложил сесть на нижней скамье рядом с
самым почетным местом. Они были хорошо приняты ярлом, но не участвовали в общих
играх и забавах. В тех местах часто играли в мяч. Многие приглашали братьев на
игры. Они всегда отвечали, что раньше уже играли в мяч и что играют очень грубо.
Люди ярла говорили: что бы ни случилось, они могут постоять за себя.
На следующее утро братья отправились играть в мяч. Весь день мяч был только у
них. Они толкали людей и валили их с ног, а некоторых избивали. К вечеру у троих
были сломаны руки, а многие избиты и покалечены. Люди ярла увидели, что их дело
плохо.
Так прошло несколько дней, и тогда они решили попросить Стевнира, сына ярла,
поехать на игры и выровнять положение. Тот согласился. На следующее утро Стевнир
отправляется на игру. Как только Хравн увидел его, он проговорил:
— Неужели ты настолько силен, что не хочешь участвовать в играх наравне со
всеми, или же ты так заносчив, что полагаешь, никто не осмелится играть против
тебя.
Стевнир ответил:
— Не так уж я силен и высокомерен, чтобы не участвовать в играх.
— В таком случае, — говорит Хравн, — я приглашаю тебя на игры через три дня,
тебя и людей, которых ты выберешь выступать за тебя против нас, братьев, если
осмелишься играть.
— Можешь быть уверен: я приду на игры, — ответил Стевнир.
Потом он ушел и велел привести ему коня. Он ехал, пока не добрался до замка
Хрольва. Хрольв в то время уже второй год жил в Дании. Как только Хрольву стало
известно, что приехал Стевнир, он вышел ему навстречу и тепло приветствовал его.
Потом они сели пировать. Стевнир сказал:
— Я приехал сюда, чтобы просить тебя поехать со мной на игры и выступить против
тех, кто зимует у моего отца. Их зовут Крак и Хравн.
— Мне говорили, — сказал Хрольв, — что они покалечили много народу, а некоторых
убили, и еще говорили, что они очень сильные люди. Я не умею играть в мяч, но я
поеду с тобой, если ты так хочешь.
Они поехали в город. Ярл хорошо принял Хрольва. На следующий день Хрольв и
Стевнир отправились на игры. Братья уже были там. Хравн взял мяч, а Крак — биту.
Они начали играть как обычно. Ярл сидел на почетном месте и наблюдал за игрой.
Когда они играли уже некоторое время, Хрольву удалось получить мяч. Он выхватил
биту у Крака и передал Стевниру. Они играли довольно долго, и братья не могли
захватить мяч. Случилось так, что когда Хравн бежал за мячом, кто-то поставил
ему подножку, и Хравн упал. Юноша, который так грубо пошутил над ним, был
родичем ярла. Хравн пришел в бешенство, быстро встал на ноги, подскочил к нему,
поднял в воздух и бросил головой вниз, так что сломал ему шею. Ярл позвал своих
людей и приказал схватить Хравна и убить. Хрольв бросился на Хравна и схватился
с ним, а Стевнир боролся с Краком. Хрольв запретил кому-либо вмешиваться в
схватку. Они боролись недолго. Хрольв приподнял Хравна и бросил его оземь с
высоты своего роста, и тот долго лежал без сознания. У него была содрана кожа на
плечах. Когда Хравн пришел в себя, Хрольв встал над ним и произнес:
— По твоим глазам я вижу, что ты человек знатный. Государь, я прошу вас пощадить
этих людей, так как я думаю, что они знатного рода.
Тем временем Стевнир одержал верх над Краком и попросил своего отца сделать так,
как просил Хрольв. Ярл долго гневался, но все же пощадил братьев по просьбе
Хрольва и Стевнира. Братья были мрачнее тучи и молча ушли к себе в покои. В тот
вечер они не вышли к столу.
Игры на этом закончились, и люди принялись пировать. Хрольв сказал Стевниру:
— Теперь тебе надо взять сукно, да самое лучшее, и отдать Торе, твоей сестре.
Пусть она сошьет одежды для этих братьев, и чтобы все было готово к завтрашнему
утру.
Стевнир так и поступил: отправился к Торе с сукном и сказал ей, что надо
сделать. После этого он ушел, а она принялась за работу. Так прошла ночь, а на
рассвете, когда одежды были полностью готовы, Тора послала их Хрольву. Он взял
их, пошел в покои к братьям и увидел, что они еще лежат.
— Почему ворон не взлетает так долго, хотя еще много корма? — спросил Хрольв. —
Орлы и другие птицы уже получили все, что хотели.
Хравн отвечает:
— Трудно летать птице с перебитыми крыльями.
Хрольв развернул одежды, протянул братьям и ушел. Братья взяли одежду, оделись и
вышли к столу.Так прошла зима. Неизвестно, отблагодарили ли Крак и Хравн Хрольва
за одежду и за свое спасение. С братьями обращались хорошо, а к лету они
исчезли, и никто не знал, что с ними сталось. Многим показалось странным их
поведение.
Летом Хрольв со Стевниром были в походе. Они снискали славу, добыли много добра
и вернулись осенью целыми и невредимыми. Об их подвигах ничего не говорится.
10
Тем летом Хрольв был в большом почете у ярла Торгнюра. Однажды осенью, когда ярл
Торгнюр сидел на кургане своей жены и наблюдал за игрой, над ним пролетела
ласточка, уронила ему на колени шелковый платок и улетела. Ярл развернул платок
и увидел в нем волосы небывалой длины, совершенно золотые. Вечером, когда ярл
вышел к пиршественному столу, он показал всем волосы, которые принесла ласточка,
и большинство решило, что это, должно быть, женские волосы. Ярл сказал:
— Я даю клятву, что заполучу женщину, у которой такие волосы, или умру. Только
бы узнать, в каком дворе ее искать или в какой стране.
Всем эта клятва показалась значительной, и они переглянулись.
Несколько дней спустя ярл созвал многолюдный тинг. Он встал на тинге и объявил о
своем обете, и спросил, не известно ли кому что-нибудь об этой женщине и где ее
искать. Волосы также показали всем на тот случай, если бы кто-нибудь узнал их.
Бьёрн Советник сказал:
— Я всегда с радостью готов говорить и делать так, чтобы вы, государь, были
окружены почетом и уважением и чтобы ваши владения не подвергались урону или
разорению. Мне ваша клятва кажется достаточно веской, но я не думаю, что вам
суждено заполучить эту женщину. Хотя я и не узнавал ничего о ней, сдается мне,
что я могу угадать, где ее искать. Был такой конунг, его звали Хреггвид, и он
правил в Гардарики. У него была дочь, которую звали Ингигерд. Она превосходила
всех девушек своей красотой и другими достоинствами. Я могу утверждать, что в
Северных странах не было лучше женщины и ни у кого не было волос длиннее и
красивее, чем у нее. И сдается мне, что это ее волосы, хотя попали они к вам
странным путем. Вы, должно быть, знаете, что конунг Хреггвид пал от руки конунга
Эйрека, и знаете, что произошло с дочерью конунга. Ей нужен человек, который
сразится с Сёрквиром, воином Эйрека, и так освободит ее. Я думаю, что немногие
способны на это. И даже если Сёрквира удастся выбить из седла, я не думаю, что
тогда станет легче вызволить дочь конунга из Гардарики.
Те, кто там были, решили, что все сказанное Бьёрном — чистая правда.
11
Ярл Торгнюр помолчал некоторое время, обдумывая слова Бьёрна, а потом сказал:
— Тому, кто поедет в Гардарики, сразится с Сёрквиром и добудет мне эту девушку,
я отдам в жены Тору, свою дочь, и треть своих владений. Для того, кто решит
поехать, я не пожалею ни кораблей, ни людей, которые поведут эти корабли.
