Исландские саги - Сага о Греттире
И вот Греттиру припомнилось, что Аудун будто бы дурно обошелся с ним на играх в мяч, как уже рассказывалось, и он вздумал доказать, кто из них стал с тех пор сильнее. С этим на уме Греттир отправляется на Аудунов Двор. Дело было в начале сенокоса. Греттир нарядился во все лучшее и поехал в крашеном седле искусной работы, которое подарил ему Торфинн. У него был добрый конь и оружие все самое лучшее. Греттир рано утром приехал на Аудунов Двор и постучался. Мало кто был дома. Греттир спросил, дома ли Аудун. Ему ответили, что он поехал на летовье за скопом. Греттир снял с коня уздечку. Луг у дома был еще не выкошен, и конь пошел на самую густую траву. А Греттир пошел в покои, лег на лавку и заснул.
Немного погодя возвратился домой Аудун. Он видел на лугу коня под крашеным седлом. Аудун вез на двух конях разный скоп и скир[42] на третьем. Скир был в двух кожаных мешках с завязками сверху: их называли скирными мехами. Аудун снял их с коней и взял в охапку. Ему было ничего не видно за мешками. Греттир выставил с лавки ноги, Аудун и растянулся. Скирный мех оказался под ним и завязка соскочила. Аудун живо встал и спросил, чьи это проказы. Греттир назвался. Аудун сказал:
— Это дурость с твоей стороны. По какому делу ты приехал?
— Хочу побороться с тобою, — сказал Греттир.
— Сперва мне надо позаботиться о моих припасах, — сказал Аудун.
— Ну что ж, — сказал Греттир, — если тебе некому это поручить.
Тогда Аудун нагнулся, схватил скирный мех и швырнул его прямо в руки Греттиру и крикнул, пусть он примет сперва, что ему послано. Греттир был с ног до головы в скире. Ему это показалось более унизительным, чем если бы Аудун нанес ему большую рану. После этого они схватились и стали бороться изо всех сил. Греттир рьяно нападает на Аудуна, а тот уворачивается. Видит он, что Греттир-то превзошел его в силе. Все, что попадается у них на пути, так и летит, и они перебегают из конца в конец покоев. Оба бьются нещадно, но все же Греттир пересилил, и Аудун в конце концов упал. Он сорвал все оружие с Греттира. Они борются жестоко, и стоит у них страшный шум.
Тут раздается у двора громкий топот, и Греттир слышит, как кто-то подъезжает к дому и, соскочив с коня, поспешно заходит в покои. Он видит: вошел человек, видный собою, в красной рубахе, а на голове шлем. Он направился в покои, услышав возню, что они затеяли. Он спросил, что тут происходит. Греттир назвал себя:
— А кто об этом спрашивает?
— Меня зовут Барди, — сказал вошедший.
— Ты что, Барди, сын Гудмунда с Асбьёрнова Мыса?
— Он самый, — сказал Барди. — А что ты здесь делаешь?
Греттир отвечает:
— Мы с Аудуном боремся здесь для забавы.
— Что-то не похоже у вас на забаву, — говорит Барди. — И потом, вы боретесь не на равных: ты человек самоуправный и самонадеянный, а он и добрый, и ровный. Отпусти-ка его немедля.
Греттир отвечает:
— Много есть охотников совать нос в чужие дела. Ты бы лучше думал о том, как отомстить за своего брата Халля, а не вмешивался в наши дела с Аудуном.
— Про это я часто слышу, — говорит Барди, — но не знаю, буду ли мстить. Как бы там ни было, оставь Аудуна в покое: он человек мирный.
Греттир уступил Барди, но был этим недоволен. Барди спросил:
— Что между вами вышло?
Греттир сказал вису:
Как бы за пыл излишний
К тебе не пришла расплата:
Долго ли Аудуну горло
Другу до хруста стиснуть?
Так он сделал, о стражник
Жара прибоя, со мною:
Глотку — тому уж годы —
Сдавил лососю долины[43].
Барди сказал:
— Это отчасти тебя оправдывает, раз ты должен был мстить за себя. Теперь я помирю вас, и хочу, чтобы на этом вы разошлись и делу конец.
На том они и порешили, потому что Аудун и Греттир были родственниками, но Греттира разбирала злость на Барди и его братьев. Они поехали вместе, и Греттир сказал по дороге:
— Слышал я, что ты собираешься летом на юг, к Городищенскому Фьорду. Хочу предложить тебе, Барди, чтобы ты взял меня с собою: тогда я лучше воздам тебе по заслугам.
Барди обрадовался и сразу согласился, поблагодарив Греттира. Потом они расстались, но Барди вдруг вернулся и сказал:
— Учти только, что без разрешения Торарина, моего воспитателя, тебе нельзя ехать: он будет распоряжаться этой поездкой.
— Мне казалось, что ты уже вправе действовать по своему усмотрению, — сказал Греттир. — Я ведь не ставлю мои поездки в зависимость от других людей. Мне совсем не понравится, если ты не возьмешь меня с собою.
Каждый поехал своим путем, и Барди обещал, то он даст знать Греттиру, если Торарин позволит, чтобы тот ехал, а в противном случае ничего не скажет. Греттир поехал в Скалу, а Барди к себе домой.
XXIX
Летом устроили большой бой коней в Долгой Пойме под хутором Дымы. Пришло туда много народу. У Атли из Скалы был добрый конь буланой масти, потомок Черноспинки: отец с сыном знали толк в лошадях. У братьев Кормака и Торгильса с Каменника был гнедой конь, надежный в боях. Они должны были стравливать своего коня с конем Атли со Скалы. Там было много и других добрых коней. В тот день коня братьев должен был выводить Одд Нищий Скальд, родич Кормака. Одд сделался большим силачом и хвастуном, он был заносчив и нахален. Греттир спросил у своего брата Атли, кто будет выводить их коня.
— Я еще сам не знаю как следует, — сказал тот.
— Хочешь, я возьму это на себя? — сказал Греттир.
— Только вооружись терпением, родич, — сказал Атли. — Тут придется иметь дело с заносчивыми людьми.
— Они сами и поплатятся за свою заносчивость, если не будут ее сдерживать, — сказал Греттир.
Вот вывели лошадей, а остальные кони стояли в стороне по берегу реки, и были все на одной привязи. Под берегом был глубокий омут. Лошади кусались как нельзя лучше — любо-дорого было посмотреть. Одд, войдя в раж, горячил своего коня, а Греттир отступал, одною рукой держа своего коня за хвост, а другою сжимая шест, которым он подгонял коня. Одд стоял впереди своего коня, и нельзя было поручиться, что он не отпихивал шестом коня Атли. Греттир не подавал виду, что он замечает это. Кони подошли к самой реке. Тут Одд вдруг колет Греттира шестом. Тот успел повернуться боком, и ему попало только по лопатке. Удар был так силен, что лопатка сразу вся вздулась, но Греттиру это было нипочем. В этот миг кони стали на дыбы. Греттир проскочил под брюхом у своего коня и пихнул Одда шестом в бок с такою силой, что сломал ему три ребра, и Одд полетел в омут, а с ним и конь его и все те лошади, что были на привязи. За ним тут же бросились и вытащили его из воды. Поднялся страшный крик. Кормак и его люди схватились за оружие, люди со Скалы — тоже. Люди с Хрутова Фьорда и с Озерного Мыса, увидев это, вмешались и разняли их. Они поехали по домам, осыпая друг друга угрозами. Все же некоторое время было спокойно. Атли мало говорил об этом, а Греттир не унимался и говорил, что, если это будет зависеть от него, они еще встретятся.
XXX
Торбьёрном звали человека, жившего на Тороддовом Дворе у Хрутова Фьорда. Он был сыном Арнора Волосатый Нос, сына Тородда, который занял Хрутов Фьорд по тому берегу до места, что напротив Бугра. Торбьёрн был силен, как никто. Его прозвали Бычья Сила. Брата его звали Тородд, по прозванию Обрывок Драпы. Матерью их была Герд, дочь Бёдвара с Бёдваровых Холмов. Торбьёрн был большой рубака и держал у себя много народа. Про него говорили, что у него никто не хочет работать, так как он почти никому не платит. Его не считали покладистым человеком.
Был у него родич по имени Торбьёрн, по прозванию Путешественник. Он был мореходом, и тезки были товарищами в торговом деле. Торбьёрн Путешественник постоянно жил на Тороддовом Дворе, и находили, что он не меняет к лучшему Торбьёрнова нрава. Он был зол на язык и любил насмехаться над людьми.
Жил человек по имени Торир, сын Торкеля со Столовой Косы. Торир сперва жил на Каменниках, у Хрутова Фьорда. Его дочерью была Хельга, на которой женился Хельги Надувала, Но после битвы на Красивом Склоне Торир перебрался на юг, в Соколиную Долину, и стал жить в Ущелье, землю же на Каменниках продал Торхаллю из Виноградной Страны, сыну Гамли. У того был сын Гамли, женившийся на Раннвейг, дочери Асмунда Седоволосого, сестре Греттира. В то время они жили на Каменниках, в добром согласии. У Торира из Ущелья было двое сыновей. Одного звали Гуннар, другого — Торгейр. Оба подавали большие надежды, и отец к тому времени уже передал им хозяйство. Жили они, однако, все больше у Торбьёрна Бычья Сила и набрались там нахальства.
В то лето, о котором идет речь, Кормак и Торгильс и родич их Нарви поехали по своим делам на юг, в Долину Северной Реки. Одд Нищий Скальд тоже поехал с ними. Он уже оправился от увечья, которое получил во время боя коней. И пока они находились к югу от пустоши, Греттир выехал со Скалы, и с ним двое работников Атли. У Чуланной Горы они переправились через реку и оттуда держали путь через гряду к Хрутову Фьорду и под вечер добрались до Каменников. Там они пробыли три ночи. Раннвейг и Гамли радушно приняли Греттира и предложили ему еще погостить, но он хотел ехать домой. Тут Греттир и узнал, что Кормак со своими возвращается с юга и ночевал в Междуречье. Греттир живо собрался из Каменников. Гамли просил его быть осторожным и предложил в помощь людей. У Гамли был брат Грим, удалец, каких мало. Он отправился с Греттиром, и с ним еще один человек. Всего их было пятеро. Ехали они так до Гребня Хрутова Фьорда, западнее Чуланной Горы. Там лежит большой камень, что зовется Греттиров Подым. Он большую часть дня занимался тем, что подымал этот камень и коротал так время, пока не показался Кормак со своими людьми. Греттир направился им навстречу, и те и другие соскочили с коней. Греттир сказал, что свободным людям приличнее будет испытать силу оружия, а не драться палками, подобно бродягам. Кормак призвал своих держаться мужественно и показать, чего они стоят. Затем они бросились друг на друга и стали биться. Греттир был впереди своих людей и просил их смотреть, чтобы на него не напали со спины. Так они некоторое время сражались, и с обеих сторон уже были раненые.
