Алан-Рене Лесаж - Похождения Жиль Бласа из Сантильяны
Все оскорбления, мне нанесенные и являвшиеся следствием тех пересудов, которые заводил про меня в городе молодой бакалейщик, внушили мне такое отвращение к моим землякам, что я решил возможно скорее покинуть Овьедо, где при других условиях провел бы довольно долгое время. Я прямо заявил о том матери, которая, будучи сама задета приемом, оказанным мне жителями, не возражала против скорого моего отъезда. Теперь речь шла только о том, как я поступлю с нею.
— Матушка, — сказал я, — коль скоро дядя нуждается в вашей помощи, я не буду больше настаивать на том, чтобы вы меня сопровождали, но так как кончина его, по-видимому, уже близится, то обещайте мне приехать в мое поместье, как только он отойдет в другой мир.
— Я не дам такого обещания, ибо его не сдержу, — отвечала матушка. — Мне хочется провести остаток дней в Астурии и быть совершенно независимой.
— Разве вы не будете, — отвечал я ей, — полной хозяйкой в моем замке?
— Почем я знаю! — возразила она. — Стоит вам только влюбиться я какую-нибудь девчонку: вы на ней женитесь, она станет мне снохой, а я ей — свекровью, и мы не уживемся друг с другом.
— Уж очень издалека вы ждете несчастий, — возразил я ей. — У меня еще нет никакой охоты жениться; но если бы мне даже это вздумалось, я сумею заставить свою жену слепо повиноваться вашим желаниям.
— Не много ли вы на себя берете? — возразила матушка. — Я бы потребовала в том поруки с перепорукою. Боюсь, как бы ваши чувства к жене не одержали верх над голосом крови. Готова, пожалуй, поклясться, что при наших ссорах вы станете скорее на сторону своей жены, нежели на мою, хоть будь она сто раз не права.
— Золотые ваши слова, сеньора, — воскликнул мой секретарь, вмешавшись в разговор, — я думаю, как вы, что покорная сноха — величайшая редкость. Но для того чтобы вам помириться с моим хозяином (раз уж вы обязательно хотите жить в Астурии, а он в Валенсийском королевстве), необходимо, чтобы он назначил вам пенсию в сто пистолей, которую я буду привозить вам сюда ежегодно. Таким образом, мать и сын будут жить в полном довольстве на расстоянии двухсот миль друг от друга.
Обе заинтересованные стороны одобрили предложенное соглашение, после чего я уплатил за первый год вперед и на следующий день выехал из Овьедо еще до света из боязни, Что толпа поступит со мной, как со св. Стефаном.183
Таков был прием, оказанный мне на родине. Отличный урок для всех простолюдинов, которые, разбогатев в чужих краях, возвращаются домой, чтобы поважничать! Чем больше они будут выставлять напоказ свое богатство, тем ненавистнее станут своим землякам.
ГЛАВА III
Мы проехали через Леон, а затем через Валенсию и, продолжая свое путешествие быстрыми переходами, под конец десятого дня прибыли в город Сегорбе, откуда на следующее утро направились в мое поместье, расположенное всего в трех милях от города. По мере приближения к нему я заметил, что мой секретарь с большим вниманием разглядывает все замки, открывавшиеся его глазам то справа, то слева. Заметив какой-нибудь величественный дворец, он каждый раз говорил, указывая на него пальцем:
— Хотелось бы мне, чтобы здесь и было наше убежище.
— Не знаю, мой друг, — сказал я ему, — как ты представляешь себе это жилище; но если ты воображаешь, будто у нас будут роскошные палаты, то предупреждаю тебя, что ты жестоко заблуждаешься. Если ты не хочешь стать игрушкой собственной фантазии, то представь себе домик Горация в Сабинской земле неподалеку от Тибурта, подаренный ему Меценатом. Дон Альфонсо преподнес мне приблизительно такой же презент.
— Так, значит, мне придется увидать какую-то хижину! — воскликнул Сипион.
— Вспомни, — отвечал я ему, — что я всегда описывал тебе это строение в самых скромных красках, а теперь можешь судить сам, правильна ли была нарисованная мною картина. Брось взгляд в сторону Гвадалавиара и на берегу подле поселка в девять или десять труб ты увидишь дом о четырех башенках: это и есть мой замок.
— Черт возьми! — вскричал мой секретарь восхищенным тоном. — Да ведь это не дом, а жемчужина! Помимо благородного вида, сообщаемого ему башенками, можно сказать, что он прекрасно расположен, отлично построен и окружен местностью, еще более очаровательной, чем окрестности Севильи, которые принято называть земным раем. Если бы мы даже сами выбирали место, то не могли бы найти такого, которое больше пришлось бы мне по вкусу. Поистине я нахожу его очаровательным: река орошает его своими струями, а густой лес предоставляет тень, если захочется прогуляться среди дня. Что за приятное уединение! О, дорогой хозяин, мне сдается, что мы долго здесь проживем.
— Мне чрезвычайно отрадно, — отвечал я, — что тебе понравилось наше убежище, всех приятностей коего ты еще не знаешь.
Беседуя таким образом, мы подкатили к воротам, которые тотчас же открылись перед нами, как только Сипион объявил, что приехал сеньор Жиль Блас де Сантильяна, чтобы вступить во владение своим замком. При звуке этого имени, столь уважаемого теми, кто его услыхал, мою карету впустили на обширный двор, где я из нее вышел. Затем, тяжело опираясь на Сипиона, я с важным видом проследовал в зал. Не успел я туда вступить, как появилось семь или восемь человек прислуги. Они сказали, что пришли засвидетельствовать мне свое почтение как новому хозяину, что дон Сесар и дон Альфонсо де Лейва приставили их ко мне: одного в повара, другого в поварята, третьего в привратники, а прочих в лакеи, с запрещением принимать от меня деньги, так как эти сеньоры брали на себя все расходы по моему хозяйству. Повар, по имени мастер Хоакин, был самым важным из этих слуг и говорил за всех. Он проявил величайшую услужливость и сообщил мне, что заготовил обильный запас самых ценимых в Испании вин, а в отношении стола выразил надежду, что, прослужив шесть лет в поварах у монсеньора архиепископа Валенсии, сумеет изготовить такие рагу, которые приятно пощекочут мое небо.
— Я сейчас покажу вам образчик своего умения, — добавил он. — Извольте прогуляться, сударь, в ожидании обеда; обозрите свой замок и взгляните, готов ли он к принятию вашей милости.
Само собой разумеется, что я не отложил этого обхода, а Сипион, которому еще больше, чем мне, не терпелось все высмотреть, потащил меня из комнаты в комнату.
Мы обошли весь дом сверху донизу. Ни один уголок (по крайности, так нам казалось) не ускользнул от нашего разгоревшегося любопытства, и везде я мог видеть доказательства того благоволения, которое питали ко мне дон Сесар и его сын. Между прочим, особенно поразили меня два покоя, обставленные настолько хорошо, насколько это возможно без излишней роскоши. В одной висел голландский настенный ковер; кровать и стулья были покрыты бархатом; все это было очень чисто, хотя и сработано во времена, когда мавры еще владели Валенсийским королевством. Обстановка второго помещения оказалась в том же вкусе: мебель обита старинным желтым генуэзским шелком, а кровать и кресла обтянуты той же материей и оторочены синей шелковой бахромой. Все эти вещи, которые не составили бы особо ценной статьи инвентаря, здесь производили весьма хорошее впечатление.
Подробно осмотрев все, мы с Сипионом вернулись в зал, где уже был накрыт стол на два куверта; мы уселись, и в ту же минуту нам подали такую отменную олью подриду, что мы пожалели архиепископа Валенсии, потерявшего повара, который ее изготовил. Правда, и аппетит у нас был хороший, отчего она казалась нам еще вкуснее. При каждом проглоченном куске мои новоиспеченные лакеи подавали нам большие стаканы, наполненные превосходным ламанчским вином. Сипион, не решавшийся в их присутствии дать волю своему внутреннему удовлетворению, выражал мне оное красноречивыми взглядами, а я тем же способом давал ему знать, что так же доволен, как и он.
Жаркое из зайчонка, распространявшее дивный аромат, с двумя жирными перепелками по бокам заставило нас оторваться от рагу и окончательно насытиться.
Наевшись, как беглецы из голодного края, и выпив соответствующее количество вина, мы вышли из-за стола и пошли в сад, чтобы предаться сладостному отдохновению в каком-нибудь прохладном и приятном месте.
Если мой секретарь до сих пор оставался доволен всем, что видел, то удовлетворение его еще возросло при виде сада. Он сравнивал его с эскуриальским. Правда, дон Сесар, от времени до времени наезжавший в Лириас, находил удовольствие в том, чтобы сад содержался в порядке и украшался. Дорожки, тщательно усыпанные песком и окаймленные апельсиновыми деревьями, большой белый бассейн, посреди которого бронзовый лев изрыгал воду широкой струей, прелесть цветов и разнообразие плодов — все это приводило Сипиона в восторг; но в особенности был он очарован длинной аллеей, которая вела, постепенно спускаясь, к дому арендатора и которую развесистые деревья покрывали густой листвой. Расхвалив место, столь удобное, чтобы служить убежищем во время жары, мы остановились там и присели у подножия молодого вяза, где сон без труда овладел двумя здоровыми молодыми людьми, только что плотно пообедавшими.
