Фернан Пинто - Странствия
После того как святой отец отбыл из Малакки, чтобы в Индии подготовить с губернатором поездку в Японию, Симан де Мело, который, как я уже говорил, был в это время комендантом крепости Малакки, написал о нем губернатору, перечисляя все то, что святой отец совершил в этих местах для вящего распространения нашей святой веры, упомянув и о чудесах, которые творил господь наш через его посредство. Между прочим комендант доложил губернатору дону Жоану де Кастро и то, что сам был свидетелем, как под влиянием пророческого наития святой отец во время проповеди в Малаккском соборе предсказал так называемое ашенское чудо, как его называли в народе.
Для того чтобы было ясно, о чем идет речь, мне кажется необходимым изложить всю эту историю с самого начала. А дело было так. В среду 9 октября 1547 года в гавань, где стояли наши корабли, прибыла большая армада короля Ашена, состоящая из семидесяти ланчар, фуст и гребных галиотов, на которых находилось пять тысяч людей с боевых мостков (иначе говоря, воинов), не считая гребцов. Часть своих людей ашенцы высадили на берег, после чего те, воспользовавшись ночной темнотой, напали на крепость, намереваясь взять ее приступом с помощью лестниц, которые у них были припасены, но благодаря господу город был надежно защищен, и осуществить свое намерение неприятель не смог. Другая часть ашенцев, оставшаяся на кораблях, напала на скопление судов в гавани и подожгла их шесть или семь, в том числе большой корабль его величества короля Португалии, только что вернувшийся с Банды, причем весь груз его, состоявший из мускатного цвета и ореха, был забран неприятелем. Поднялась невообразимая суматоха, никто не соображал, что надлежит делать и что предпринимать. Неприятель напал внезапно, не будучи замеченным, ночь была темная и дождливая, набат и крики раздавались со всех сторон, а потому наши пришли в замешательство и беспомощно толклись на месте. Сумбур продолжался долгое время, пока не вернулись три балана, посланные Симаном де Мело на разведку, и не сообщили, что нападение произвели ашенцы. К тому времени начало светать, и с крепости уже можно было различить большое количество гребных судов, украшенных шелковыми флагами и знаменами. Комендант приказал дать по ним залп из крупных орудий, чтобы попугать их, а они тем же строем полумесяца отступили к оконечности острова Упе, находившегося в трети легуа с небольшим от крепости, и там под веслами простояли до вечера, оглашая воздух громкими криками, словно и впрямь одержали блестящую победу. К несчастью, случилось так, что в это время в море ловить рыбу вышел наш парао, на котором находилось семь человек из этих мест, где у них были жены и дети. Злодеи-ашенцы, едва завидев ладью, атаковали ее на своих прекрасно вооруженных баланах, мгновенно захватили и отвели к своим. Там несчастным семи рыбакам отрезали носы и уши, а иным ради вящего издевательства отсекли еще и ступни и в таком виде отправили их к коменданту с письмом следующего содержания, написанным кровью несчастных:
«Я, Бижайя Сора, сын Серебия, Пракама де Ража, в золотых шкатулках хранящий гордость свою — и смех великого султана Аларэдина, подсвечника с благовонными свечами святого храма в Мекке, короля Ашена и земли, омываемой обоими морями, объявляю тебе, для того чтобы ты передал это своему королю, что в этом море, в котором я ныне безмятежно пребываю, пугая моим рычанием его крепость, я намерен заниматься рыбной ловлей, невзирая на его запрет, и, как бы это его ни огорчало, столько времени, сколько мне заблагорассудится, и в свидетели твердости моих намерений беру землю и людей, обитающих на ней, со всеми прочими стихиями, вплоть до лунного неба, и объявляю словами, исходящими из уст моих, что король твой окажется побежденным и лишится славы, а знамена его будут повержены во прах, дабы их никогда уже нельзя было поднять без разрешения победителя. А посему да преклонит он главу, дабы возложил на нее стопы свои государь мой — властитель, покоряющий все троны, а твой король стал отныне и навеки рабом его. И дабы побудить тебя признать перед всеми истину слов сих, если тебе взбрело бы на ум мне противоречить, бросаю тебе вызов отсюда, где я нахожусь».
Письмо это было подписано всеми капитанами судов, как будто это было постановление, принятое на общем совете.
Когда несчастные безносые и безухие рыбаки прибыли в город, их, окровавленных и обезображенных, немедленно доставили к коменданту. Они вручили последнему привезенное ими письмо, которое тут же было громогласно прочитано, но комендант лишь посмеялся над его содержанием, перебросившись несколькими шутками и остротами со своими приближенными. Как раз в это время к нему подошел отец магистр Франциск Ксаверий, только что отслуживший мессу в храме Богоматери на Холме. При появлении его комендант встал со своего места, прошел несколько шагов к нему навстречу и сказал с улыбкой, как бы не придавая никакого значения полученному письму:
— Посоветуйте, ваше преподобие, какой ответ дать мне на этот вызов. Сдается мне, его надо передать в высшую инстанцию, как сельский судья в случае уголовного преступления передает дело прокурору по уголовным делам.
Святой отец на это ответил:
— Раз ваша милость попросила меня высказать свое мнение, отвечу вам, что, по-моему, шутить по поводу этого письма не следует, лучше, если это возможно, сколотить нечто вроде армады, которая могла бы, гоняясь за этими мусульманами, показать им, что мы не настолько беспомощны, что не в силах нанести им ощутимый урон, если они вздумают сюда явиться.
Комендант возразил:
— Я бы был очень рад это сделать, если бы это было возможно, но вы сами знаете, ваше преподобие, в каком положении мы сейчас находимся. У нас всего-навсего пара-другая прогнивших фуст, из которых ничего путного уже не сделаешь, а если бы и можно было, то на их ремонт ушло бы столько времени, что скорее выстроить новые.
Но святой отец не отступал:
— Если вся задержка в ремонте фуст, то ради чести всевышнего и нашего государя я лично хочу помочь в этом деле и отправиться, если это понадобится, вместе с этими рабами Христовыми и братьями моими сражаться с врагами креста.
Услышав это, присутствующие, среди которых было большое количество людей весьма благородных, воскликнули в один голос:
— Если ваше преподобие готово на это, что остается сказать? Евреем, а не христианином надо быть, чтобы не пойти в этот священный поход.
Вслед за этим город пришел в необычайное волнение: люди возгорелись таким священным рвением и исполнились таким желанием послужить делу божью, что в этом было нечто сверхъестественное. Комендант, сидевший в это время у ворот крепости, немедленно встал, весьма довольный воодушевлением и священным пылом толпы, взял святого отца за руку и провел его на набережною, где показал ему вытащенные на берег суда: фуст было семь и еще один небольшой катур. После этого он велел позвать начальника снабжения Дуарте Баррето и попросил его поскорее выдать все необходимое для ремонта судов. Последний ответил ему, что на складах нет ни единого гвоздя, ни пакли, ни смолы, ни пяди парусины, — словом, ничего, что требует его милость дли ремонта судов. Заявление это очень опечалило коменданта, а народ заметно приуныл. Но святой отец, обратив взор ввысь и радостной улыбкой приглашая всех положиться на него, сказал:
— Братья и сеньоры мои, не печальтесь, ибо истинно говорю вам, что господь с нами; во имя его прошу вас не уклоняться от этого похода, ибо всевышний велит нам его предпринять. Даже если склады пусты и нечем починить суда, о чем говорил начальник снабжения, не смущайтесь, столь ничтожные препятствия не должны отвратить нас от священного нашего намерения.
Говоря это, он внимательно поглядел на окружавших его семь капитанов и судовладельцев, людей богатых и уважаемых, и, подойдя к каждому из них, назвал по имени, обнял и с радостной улыбкой на лице произнес:
— Брат мой, для чести господа нашего Иисуса Христа необходимо, чтобы вы, как раб его, взяли на себя заботы по починке этой фусты, что стоит здесь (укалывая каждому на ту, которая ему поручалась), и закончили ее в возможно короткий срок, ибо и это необходимо для служения господу, а что касается до награды за ваши труды, истинно говорю вам, воздается вам за них сторицею.
Так он обошел всех, поручая каждому ремонт его фусты. Все они выразили свою готовность с горячностью и рвением столь святым, что там сразу начали прямо говорить, что это тут не столько дело рук человеческих, сколько вмешательство всевышнего. Каждый начальник немедленно занялся фустой, указанной ему святым отцом, с таким пылом и священной ревностью, что между отдельными капитанами даже возникло соперничество, кто лучше и скорее справится со своим делом. Ремонт фуст, который, казалось, нельзя было выполнить и за месяц, имея под рукой все необходимое, закончили в пять дней, ибо на каждой работало свыше ста человек. В то время как суда готовились к плаванью, комендант крепости Симан де Мело назначил своего свояка дона Франсиско де Эсу командующим армадой на время похода. Отец магистр также окончательно решил принять участие в походе.
