Франсуа Рабле - Гаргантюа и Пантагрюэль
— Надо хорошенько полить эти жесткие, сухие внутренности!
— Кто пьет без всякого удовольствия, тому вино — не в коня корм.
— Вино все в кровь поступает — нужнику ничего не достается.
— Я себе нынче утром кишочки очистил, теперь нужно их сполоснуть. — Уж я себе пузо набил!
— Если бы бумага, на которой я пишу векселя, пила так же, как я, то, когда бы их подали ко взысканию, оказалось бы, что все буквы пьяным-пьяны, все — в лежку, и суд, ничего не разобрав, не мог бы начать разбирательство.
— Смотрите за своей рукой: ее так и тянет к вину, оттого у вас нос краснеет.
— Пока это вино выйдет, сколько еще успеет войти!
— Пить такими наперсточками — это все равно что воробья причащать.
— Это называется охота с бутылочками.
— Есть разница между бутылочкой и милочкой?
— Разница большая: бутылочку затыкают пробочкой, а милочку живчиком.
— Здорово сказано!
— А предки наши вмиг выцеживали бочку.
— Славные певуны-п…уны! Выпьем!
— Зачем ходить на реку? Это лучше кишки промывает.
— Я пью, как губка.
— А я — как тамплиер.
— А я — tanquam sponsus [17]
— А я — sicut terra sine aqva [18] {12}.
— Что такое ветчина?
— Требование на попойку, лесенка вроде той, по которой бочки с вином спускают в погребок; ну, а по этой — вино спускают в желудок.
— А посему выпьем, а посему выпьем! Я еще не нагрузился. Respice personam; pone pro duos; bus non est in usu [19] {13}.
— Если б я так же умел ржать, как жрать, из меня вышел бы славный жеребчик.
— Богач Жак Кер пивал не раз.
— Вот так поили бы и нас.
— Вакх под хмельком дошел до Инда.
— В подпитии взята Мелинда {14}.
— От мелкого дождя прекращается сильный ветер. От долгих возлияний стихает гром.
— Эй, паж, налей-ка мне еще! Теперь и я вчиню тебе иск!
— Всем хватит вина, лишь бы пили до дна!
— Я подаю жалобу на свою жажду. Паж, дай законный ход моей жалобе!
— Мне бы остаточки вон с того блюда!
— Прежде я имел обыкновение пить до дна, а теперь я пью все до капельки.
— Нам спешить некуда, давайте все подъедим!
— Уж и кишки у этого бычка, рыжего с черными полосками, — все отдай, да мало! А ну, давайте мы их подчистую.
— Пейте, иначе я…
— Нет, нет!
— Пейте, я вас прошу!
— Птицы начинают есть только после того, как их по хвосту легонечко хлопнут, а я начинаю пить только после того, как меня хорошенько попросят.
— Lagona edatera [20] Во всем моем теле норки такой не сыщешь, где бы жажда могла укрыться от вина.
— У меня от этого вина жажда только сильнее.
— А мою жажду это вино прогонит.
— Объявим во всеуслышание под звон бутылок и фляг: коли ты потерял свою жажду, то уж внутри себя ее не ищи, — частые винные клистиры ее извергли.
— Господь бог сотворил твердь, а вот мы уже на ногах не тверды.
— У меня на устах слово Господа: Sitio [21] {15}.
— Не столь несокрушим камень, асбестом именуемый, сколь неутолима жажда, которую сейчас испытывает мое высокопреподобие.
— «Аппетит приходит во время еды», сказал Анже Майский {16}; жажда проходит во время пития.
— Есть средство от жажды?
— Есть, но только противоположное тому, какое помогает от укуса собаки: если вы будете бежать позади собаки, она вас никогда не укусит; если вы будете пить до жажды, она у вас никогда не появится.
— Ловлю тебя на слове, виночерпий! Будь же неисчерпаем! Еще черепушечку! Проворней, не будь черепахой! Аргусу, чтобы видеть, нужно было сто глаз, а виночерпию, как Бриарею, нужно сто рук, чтобы все подливать да подливать.
— Чем лучше вымокнем, тем лучше подсохнем!
— Мне белого! Лей все, сколько там есть, лей, черт побери! Полней, полней, у меня все горит!
— Хлопнем, служивый?
— Давай, давай! За твое здоровье, дружище!
— Ну и ну! Столько слопали, что чуть не лопнули!
— О, lacryma Christi! [22] {17} — Это из Девиньеры, это пино!
— Славное белое винцо!
— Бархат, да и только, честное слово!
— Ах, что за вино! Карнаухое, чисто сработанное, из лучшей шерсти!
— А ну-ка, с новыми силами, приятель!
— Нам только выставь — мы все ставки убьем.
— Ex hoc in hoc! [23]
И никакого мошенничества. Все тому были свидетели. Я всех нынче перепил.
— Ты перепил, а я перепел.
— О пьянствующие! О жаждущие!
— Паж, дружочек, пополней, чтоб сверху коронка была!
— Красная, как кардинальская мантия!
— Natura abhorret vacuum [24]
— После меня будет тут чем мухе напиться?
— Будем пить по-бретонски! {18}
— Залпом, залпом!
— Пейте, пейте этот целебный бальзам!
Глава VI.
О том, каким весьма странным образом появился на свет Гаргантюа
Пьяная болтовня все еще продолжалась, как вдруг Гаргамелла почувствовала резь в животе. Тогда Грангузье поднялся и, полагая, что это предродовые схватки, в самых учтивых выражениях начал ее успокаивать; он посоветовал ей прилечь на травку под ивами, — у нее, мол, отрастут вскорости новые ножки, только для этого перед появлением новорожденной малютки ей нужен новый запас душевных сил; правда, боль ей предстоит довольно мучительная, но она скоро пройдет, зато радость, которая за этим последует, все искупит, и о былых страданиях Гаргамелла и думать позабудет.
— Я тебе это докажу, — объявил он. — В Евангелии от Иоанна, глава шестнадцатая, наш Спаситель говорит: «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, но когда родит младенца, уже не помнит скорби».
— Ишь как это у тебя складно выходит, — заметила она. — Я больше люблю слушать Евангелие, чем житие святой Маргариты или что-нибудь еще в таком же ханжеском роде, да и пользы мне от него больше.
— Ты ведь у меня храбрая, как овечка, — сказал он, — вот и разрешайся скорее, а там, глядишь, мы с тобой и другого сделаем.
— Ну, ну! Вам, мужчинам, легко говорить! — сказала она. — Уж я с Божьей помощью для тебя постараюсь. А все-таки лучше, если б тебе его отрезали!
— Что отрезали? — спросил Грангузье.
— Ну, ну, полно дурака валять! — сказала она. — Сам знаешь что.
— Ах, это! — сказал он. — Да пес с ним совсем! Коли уж он так тебе досадил, вели хоть сейчас принести нож.
— Э, нет, избави бог! — сказала она. — Прости, Господи, мое согрешение! Я так просто сболтнула, не обращай на меня внимания. Это я только к тому, что, если Господь не поможет, мне нынче придется здорово помучиться, и все из-за него, из-за того, что уж очень ты его балуешь.
— Ничего, ничего! — сказал он. — Об остальном не беспокойся, самое главное позади. Пойду-ка я пропущу еще стаканчик. Если тебе станет худо, я буду поблизости. Крикни что есть мочи, и я прибегу.
Малое время спустя она начала вздыхать, стонать и кричать. Тотчас отовсюду набежали повитухи, стали ее щупать внизу и наткнулись на какие-то обрывки кожи, весьма дурно пахнувшие; они было подумали, что это и есть младенец, но это оказалась прямая кишка: она выпала у роженицы вследствие ослабления сфинктера, или, по-вашему, заднего прохода, оттого что роженица, как было сказано выше, объелась требухой.
Тогда одна мерзкая старушонка, лет за шестьдесят до того переселившаяся сюда из Бризпайля, что возле Сен-Жну, и слывшая за великую лекарку, дала Гаргамелле какого-то ужасного вяжущего средства, от которого у нее так сжались и стянулись кольцевидные мышцы, что — страшно подумать! — вы бы их и зубами, пожалуй, не растянули. Одним словом, получилось как у черта, который во время молебна св. Мартину записывал на пергаменте, о чем судачили две податливые бабенки, а потом так и не сумел растянуть пергамент зубами.
Из-за этого несчастного случая вены устья маточных артерий у роженицы расширились, и ребенок проскочил прямо в полую вену, а затем, взобравшись по диафрагме на высоту плеч, где вышеуказанная вена раздваивается, повернул налево и вылез в левое ухо. Едва появившись на свет, он не закричал, как другие младенцы: «И-и-и! И-и-и!», — нет, он зычным голосом заорал: «Лакать! Лакать! Лакать!» — словно всем предлагал лакать, и крик его был слышен от Бюссы до Виваре.
Я подозреваю, что такие необычные роды представляются вам не вполне вероятными. Что ж, не верите — не надо, но только помните, что люди порядочные, люди здравомыслящие верят всему, что услышат или прочтут. Не сам ли Соломон в Притчах, глава XIV, сказал; Innocens credit omni verbo [25] {19}, и т. д.? И не апостол ли Павел в Первом послании к Коринфянам, глава XIII, сказал: Charitas omnia credit? [26]
Почему бы и вам не поверить? Потому, скажете вы, что здесь отсутствует даже видимость правды? Я же вам скажу, что по этой-то самой причине вы и должны мне верить, верить слепо, ибо сорбоннисты прямо утверждают, что вера и есть обличение вещей невидимых. Разве тут что-нибудь находится в противоречии с нашими законами, с нашей верой, со здравым смыслом, со Священным писанием? Я, по крайней мере, держусь того мнения, что это ни в чем не противоречит Библии. Ведь, если была на то Божья воля, вы же не станете утверждать, что Господь не мог так сделать? Нет уж, пожалуйста, не обморочивайте себя праздными мыслями. Ведь для бога нет ничего невозможного, и если бы Он только захотел, то все женщины производили бы на свет детей через уши.
