Автор неизвестен Народные сказки - Японские народные сказки
Дошел он до чайного домика[159] у подножия горы и привязал лошадь к столбу.
В чайном домике веселились, распивая вино, несколько сельчан.
Взял Ясохати чашу, стоявшую перед ними, и — хлоп! — осушил до дна.
Рассердились сельчане:
— Что за наглец! Откуда взялся, дрянь подзаборная! Выпил наше вино, так на, еще выпей!
Схватил один из них железный чайник и бросил в Ясохати. Но тот ловко увернулся, не попал чайник в него, а вылетел из дома и угодил в покойницу. Свалилась она с лошади мешком.
Ясохати завопил истошным голосом:
— Ой, убили мою матушку! Вез я ее к горячим источникам полечиться, люди добрые, а ее безжалостно убили!
Испугались гости: беда на их головы! Собрали деньги вскладчину и откупились от Ясохати: дали ему пятьдесят рё.
— Теперь уж незачем везти дорогую покойницу к горячим источникам, — вздохнул Ясохати. Вернулся он домой и похоронил свою матушку под корнями хурмы, на задворках дома.
На другой день пошел он к соседу-богачу:
— Матушку мою, которую ты убил, продал я вчера за пятьдесят рё. Нынче стали делать из человеческой печени лекарство. Покупатели пришли даже в чайный домик под горой. А ты кормишь свою бабушку, уже ни к чему не пригодную. Лучше убил бы ее и продал с прибытком.
— Да, оно, пожалуй, так, — призадумался богач и убил свою бабушку.
Теперь у богача ни одного коня не было, и он одолжил у Ясохати его клячу, привязал к ней покойницу и повез в чайный домик продавать.
Стал прицениваться, а ему говорят:
— Вот еще вздор! Да есть ли на свете человек, что купил бы такой товар?
Понял богач, что Ясохати опять провел его, и воротился домой вне себя от ярости. Уже не в первый раз обманул его Ясохати. Убил богач всех своих коней, а теперь и свою бабушку. «Нет, — думает, — нельзя оставить этого негодяя в живых. Кто знает, что он еще подстроит. Лучше избавить людей от его плутней. Убить, и все».
Созвал он толпу слуг и приказал им схватить Ясохати и утопить в речном омуте. Пошли слуги в дом Ясохати, когда он еще спал, закатали в футон, обвязали веревками и потащили на речную плотину.
— Что вы хотите со мной сделать? — спросил испуганный Ясохати.
— Такого мерзавца, как ты, нельзя оставить в живых. Кто знает, в какую беду ты введешь людей. Наш господин велел утопить тебя в омуте.
Ясохати только вздохнул:
— Вот вы как! А я ведь тоже не какой-нибудь оборвыш. Я — богач Ясохати. Уж если будете убивать меня, умру, как мужчина. Вы, верно, знаете, мне недавно повезло, накопил я тысячу рё. На том свете к чему мне деньги? А ведь мы старые друзья! В память обо мне разделите между собой мои денежки.
Слуги знали, что Ясохати разными плутнями принакопил деньжат, и переглянулись.
— А где твои деньги? — спросили они.
— Я их зарыл под корнями хурмы на задворках дома. Пусть кто-нибудь пойдет выкопает, а со мной оставьте сторожа.
Но слуг одолела жадность:
— Незачем тебя сторожить: ведь ты крепко связан веревками. Не убежишь. Мы пойдем отроем денежки, а ты здесь пока подожди.
Оставили они Ясохати на плотине, а сами убежали.
Ясохати тихонько стал посмеиваться, а тут вдруг пришел погонщик, ведет вола, груженного рыбой. У погонщика гноились глаза, и был он подслеповат.
«Как раз кстати», — подумал Ясохати и стал повторять:
— Глаза, исцелитесь! Глаза, исцелитесь!
Погонщик удивился:
— Ты чего ради голосишь в мешке?
— А ты послушай, — ответил Ясохати. — Заболели у меня глаза так, что хуже некуда. Велела жрица-мико закатать меня в футон, скрутить веревками и положить на дороге. И должен я кричать: «Глаза, исцелитесь! Глаза, исцелитесь!» Обещала, что я сразу выздоровлю. О радость, я и в самом деле исцелился! У тебя, смотрю я, тоже больные глаза. Попробуй-ка это средство!
Поверил погонщик, и захотелось ему тоже вылечиться:
— Ну, раз так, одолжи мне твой футон и веревки. Тебе незачем здесь дольше лежать, ты ведь исцелился.
Освободил он Ясохати, а тот закатал погонщика в футон и обвязал веревками.
Погонщик просит:
— Ты сведи в город вола с поклажей, я тебя отблагодарю.
— Что ты, что ты, о какой благодарности речь, — отнекивается Ясохати. — Все равно я в город иду. И ушел, погоняя вола.
Тем временем слуги побежали к дому Ясохати и стали копать под хурмой. Но не деньги отрыли они, а мертвое тело!
Разъярились слуги:
— Бежим скорее назад, убьем этого Ясохати. Облапошил он нашего глупого господина, так мало ему, еще и нас провел.
Побежали они со всех ног к плотине и слышат: из футона доносятся крики:
— Глаза, исцелитесь! Глаза, исцелитесь!
— Ах он плут, несет всякую ерунду, чтобы нас надуть. Ну, подожди у нас! — И бросили старика-погонщика в речной омут.
Вернулись слуги к своему хозяину и доложили ему:
— Утопили мы негодника Ясохати в омуте. Пришел ему конец.
Вдруг видят — идет Ясохати жив и невредим. Гонит вола с тяжелой поклажей.
— Спасибо вам, друзья, доброе дело вы сделали! Погрузился я на самое дно омута, а там стоит великолепный дворец. Красавица меня приветствует: «Ясохати-сан, какая радость, что ты пожаловал. Возьми в подарок вола и сколько хочешь рыбы, погости здесь у меня». Просила она ночку у нее провести, но я поспешил воротиться, все рассказать господину. Видите, сущую безделицу прихватил с собой. А ведь там, наверно, остались бесценные сокровища. Думаю еще разок в реке побывать. А пока, господин, прими хоть эту малость.
Сгрузил Ясохати всю поклажу на землю перед домом богача.
Раззавидовался богач, глаза у него разгорелись:
— Раз так, и я спущусь на дно омута, пусть красотка подарит и мне сокровище.
Спросил он у Ясохати, как попасть на дно.
— Ну, это легче легкого, — ответил Ясохати. — Даже мне поднесли там хорошие подарки, а уж тебе, уважаемый господин, верно, подарят что-нибудь необыкновенное.
Богач попался на удочку. Отправился он вместе с Ясохати к речному омуту и попросил бросить его туда.
— Ну, господин, забери там все сокровища и возвращайся поскорее! — крикнул Ясохати на прощание. Поселился Ясохати в доме богача и стал в нем хозяином. Хорошо зажил.
99. Пятеро по имени Кенроку
В старину, далекую старину жили в одном селе пятеро мужчин с одинаковым именем Кэнроку. Односельчане дали каждому прозвище, чтобы различать их.
Один был силач, его и прозвали Силач Кэнроку. Другой обрабатывал поле, ему дали кличку Пахарь Кэнроку. Третий с утра до вечера играл в кости, этого стали звать Лоботряс Кэнроку. Четвертый был не шибкого ума, потому и прицепилась к нему кличка: Дурачок Кэнроку. Ну, а пятый, человек смекалистый, был старостой села. Его величали Староста Кэнроку.
Однажды Силач Кэнроку отправился в город на состязание борцов. Городские силачи задали ему трепку, и он отправился домой, порядком обескураженный. И тут вдруг попался ему на дороге Дурачок Кэнроку. Увидел дурачок, что Силач Кэнроку огорчен неудачей, и давай над ним потешаться. А Силач Кэнроку и без того кипел от гнева.
— Не смей издеваться! — и хвать дурачка кулаком. Но ударил он куда ни попадя и вышиб дух из Дурачка Кэнроку.
Страшное дело! Силач Кэнроку ума не приложит, как ему быть. Побежал он к Старосте Кэнроку. Сметливый Староста Кэнроку скрестил руки на груди, подумал и посоветовал:
— А ты тащи мертвеца на рисовое поле к Пахарю Кэнроку. Там усади мертвое тело возле запруды.
Для чего — непонятно, но ведь сам староста научил! Силач Кэнроку все сделал по совету старосты.
В тот же вечер Пахарь Кэнроку пошел проведать свое поле. И что же он видит? Кто-то пригнулся к земле возле самой запруды. А, значит, воду ворует! Негодяй! Вот он его отвадит от своего поля. И как хватит вора лопатой! Тот упал мертвым.
Пахарь Кэнроку в свой черед обомлел от страха. И бежит к Старосте Кэнроку за советом с богатым подарком.
— А ты отнеси Дурачка Кэнроку к дому Лоботряса Кэнроку и прислони стоймя мертвое тело к двери.
Притащил Пахарь Кэнроку Дурачка Кэнроку к двери Лоботряса Кэнроку и прислонил к двери стоймя, как ему велели.
Лоботряс Кэнроку подумал: «Кто-то пришел подсматривать, как здесь в кости играют».
Схватил он палку, распахнул дверь и ударил со всего маху непрошеного соглядатая. Вот уж Лоботряс Кэнроку испугался! Побежал к Старосте Кэнроку советоваться. В середине ночи взвалил он мертвое тело Дурачка Кэнроку на плечи и пошел, крадучись, к его дому. Подошел к двери и закричал, как научил его Староста Кэнроку:
— Вот я и вернулся! Отпирайте дверь!
Отец Дурачка закричал громким голосом:
— Ты где шлялся до такой поздней поры?! Негодник! Такому, как ты, одна дорога: в колодце утопиться!
— Ну что ж, пойду утоплюсь!
И Лоботряс Кэнроку поскорей бросил Дурачка Кэнроку в колодец.
