Цянь Цай - Сказание о Юэ Фэе. Том 1
Ван Ань подбежал к чану, отогнал коршунов и крикнул хозяину:
— Господин, вот вам и выдающийся человек!
— Выдающийся человек? — хмыкнул Ван Мин. — Это просто пожилая женщина!
— У нее на руках ребенок, — не уступал Ван Ань. — И он спасся, несмотря на то что ему грозила такая опасность. Еще древние утверждали: «Счастлив тот, кто выходит из беды невредимым». А коршуны, охранявшие мальчика! Эти приметы говорят о том, что когда он вырастет, то станет великим сановником. Неужели вы еще сомневаетесь?
«Из каких мест принесла река этот чан?» — думал между тем Ван Мин и, наклонившись над женщиной, спросил:
— Почтенная, откуда вы родом? Как вас зовут?
Ответа не последовало.
— Может, она глухая? — в раздумье сказал Ван Мин.
Он не знал, что женщина родила всего три дня тому назад и была еще очень слаба. К тому же бедняжка страшно переволновалась, пока разбушевавшаяся река кружила и швыряла чан, и поэтому впала в полузабытье.
— Разрешите, я с ней поговорю, — попросил Ван Ань и, наклонившись к самому уху женщины, во все горло рявкнул: — Ты что, глухая? Мой господин спрашивает, откуда ты родом? Как тебя зовут? Как ты очутилась в этом чане?
Окрик подействовал — госпожа Юэ пришла в себя. Из глаз ее покатились слезы.
— Где я? В царстве тьмы?..
— Вот смешная! — пожал плечами Ван Ань. — Бормочет о каком-то царстве!
Убедившись, что женщина не глуха, Ван Мин послал слугу в ближайший дом за горячей водой. Женщина напилась, и Ван Мин обратился к ней:
— Почтенная, вы не в царстве тьмы, а в деревне Цилиньцунь области Дамин. Откуда вы?
— Из Сянчжоу. Там у моего мужа была усадьба. Случилось наводнение, имущество наше погибло, а мужа унесло течением. Не знаю, жив ли он. Но мне, видимо, не суждено было погибнуть. Мы с сыном сели в этот чан, и река принесла нас сюда.
Госпожа Юэ горько зарыдала. Ван Мин, как мог, ее утешал.
— Не представляю, как вы могли сюда доплыть! — удивлялся он. — Ведь Сянчжоу очень далеко отсюда!
— Господин, одно доброе дело вы сделали — спасли мать и сына, — вмешался Ван Ань. — Сделайте и второе — приютите их у себя в доме!
— Пожалуй, ты прав, — согласился Ван Мин и обратился к госпоже Юэ: — Мой дом недалеко отсюда. Хотите пожить у меня? А как узнаете, где ваш муж, я вас к нему отправлю.
— Спасибо, добрый господин! — воскликнула растроганная женщина. — Мы будем считать вас отцом родным, если вы нас приютите!
— Что вы, не за что и благодарить! — замахал руками Ван Мин.
Помогая Госпоже Юэ выбираться из чана, Вань Ань насмешливо бросил суетившимся поблизости односельчанам:
— Может быть, вы и ее утащите?
Люди только посмеивались: «Какой дурак! Вместо того чтобы подбирать добро, которое само идет в руки, взял в дом пару лишних ртов!»
Слуга побежал в усадьбу предупредить хозяйку. Та вышла за ворота встречать госпожу Юэ. Женщины прошли в дом и приветствовали друг друга со всеми подобающими церемониями. Госпожа Юэ поведала хозяйке, при каких обстоятельствах ей пришлось расстаться с мужем. Слушая ее рассказ, жена Ван Мина и служанки утирали слезы.
В этот же день хозяйка распорядилась приготовить для гостей небольшой пустующий домик на восточном краю усадьбы. У госпожи Юэ был мягкий характер, она умела ладить с людьми и вскоре завоевала в доме всеобщее уважение.
Между тем Ван Мин послал людей в Таньинь. Вода там уже схлынула, но никого из семьи Юэ найти не удалось.
Госпожа Юэ была безутешна, и жена Ван Мина от души ее успокаивала. С этих пор обе женщины стали жить дружно, как родные сестры. Однажды хозяйка пожаловалась на то, что у нее нет детей.
— Есть три вида непочтения к родителям, но самый худший — отсутствие потомства, — сказала госпожа Юэ. — Неужели вы допустите, чтобы ваше состояние попало в чужие руки? Пусть лучше ваш муж возьмет наложницу. Возможно, она родит ему сына, и тогда род Ванов не оборвется.
Хозяйка была ревнива, но госпожа Юэ все же сумела ее убедить. Через год у наложницы родился мальчик, которого назвали Ван Гуем. Ван Мин без конца благодарил госпожу Юэ.
Время текло незаметно, Юэ Фэю исполнилось семь лет, а Ван Гую — шесть. Его отец пригласил в дом учителя.
Кроме Ван Мина, в деревне жили еще два состоятельных человека — Тан и Чжан. И когда Ван Мин взял учителя, они, на правах его старых друзей, прислали к нему своих сыновей — Тан Хуая и Чжан Сяня.
Из трех учеников только один Юэ Фэй прилежно учился, остальные увлекались кулачными боями и бездельничали. Учитель пытался их наказывать, но мальчики были избалованными и однажды чуть не выдрали учителю бороду. Учитель жаловался родителям, но ничто не помогало. В конце концов он отказался от места. Наняли другого учителя, потом третьего, но все шло по-прежнему.
Как-то Ван Мин сказал госпоже Юэ:
— Ваш сын вырос, и жить в моем доме вам уже неудобно. У нас есть дом с двориком за воротами усадьбы, переселяйтесь туда. На прожитие я буду давать. Вы согласны?
— Господин! — воскликнула мать Юэ Фэя. — Вы меня спасли, все время обо мне заботились, и я вам очень благодарна! Мы с сыном охотно переедем в этот дом, чтобы не доставлять вам лишних хлопот!
В счастливый день госпожа Юэ переселилась на новое место. Ван Мин прислал ей соли, рису, масла и кое-что из утвари.
Госпожа Юэ с соседками занималась вышиванием, продавала свое рукоделие и этим зарабатывала на жизнь. Однажды она сказала сыну:
— Тебе уже семь лет, а ты все еще балуешься. Нельзя так… Возьми-ка корзину и топор — завтра пойдешь за хворостом! Надо работать, а то благодетель скажет, что мы лентяи!..
— Хорошо, матушка! — отозвался Юэ Фэй. — Завтра я принесу хворосту…
Наутро госпожа Юэ накормила сына и отправила за топливом.
— Мама, — сказал Юэ Фэй перед уходом, — пока меня нет дома, держи ворота на запоре!
Госпожа Юэ была добродетельной женщиной и свято придерживалась правила: «Умер муж — повинуйся сыну». Заперев ворота, она возвратилась в дом и горько разрыдалась.
«Если бы жив был муж, он непременно нанял бы сыну учителя. А сейчас мальчику приходится работать».
Поистине:
Тысяча бед! Десять тысяч несчастий!
Сердце разбито, и скорбь на устах!
Если отвага покинула душу —
В слабое сердце вселяется страх!
Если вы хотите знать, что произошло, когда Юэ Фэй ходил за хворостом, то прочтите следующую главу.
Глава вторая
Госпожа Юэ обучает сына грамоте. Наставник Чжоу дает уроки ученикам.
Бьются волны бурного потока,
Предвещая много бед и гроз!
О, как жаль, что горькою полынь
Юного героя путь зарос!
Чтобы кров добыть и пропитанье,
Я за пряжей коротаю ночь,
Об отце сказать не в силах сыну —
Но и слезы мне сдержать невмочь.
Юэ Фэй вышел за ворота. Куда идти, где искать хворост? Погрузившись в задумчивость, мальчик брел по дороге, пока не добрался до небольшого холма. Кругом ни кустика, ни травинки. Юэ Фэй поднялся на холм, огляделся — нигде ни души.
Он миновал еще один холм и вдруг увидел полянку, на которой играли дети. Среди них Юэ Фэй узнал соседских сыновей: Чжан И и Ли Сяо-эра.
— Юэ Фэй, ты куда? — обрадовались они.
— Мать послала за хворостом.
— Подождет твой хворост! У нас как раз одного игрока не хватает! — крикнул один из мальчишек.
— Некогда мне! Мать приказала…
— Подумаешь, «мать приказала»! Не будешь играть — поколотим! — пригрозил другой.
— Не пугай, я не из пугливых! Мне не до шуток!
— А кто с тобой шутит? — не отставал Чжан И.
— Так, значит, тебя не испугаешь? — подхватил другой мальчуган. — Думаешь, мы тебя боимся?
— Да что с ним говорить! — крикнул третий и набросился с кулаками на Юэ Фэя. Остальные последовали его примеру.
Троих Юэ Фэй сразу сбил с ног и, воспользовавшись тем, что нападавшие попятились, пустился наутек.
— Ага, убежал! — закричали мальчишки, но, испытав на себе силу кулаков Юэ Фэя, преследовать его не осмелились. Кое-кто, утирая слезы, побрел жаловаться матери Юэ Фэя.
А Юэ Фэй тем временем убежал за холм. Пока мальчик наломал веток и сложил их в корзину, начало смеркаться. Взвалив корзину на спину, он зашагал к дому.
Во дворе Юэ Фэй опустил свою ношу на землю и пошел ужинать.
— Я тебя за делом послала, а ты подрался с мальчишками, — напустилась на него мать. — Ко мне жаловаться приходили. И потом чье дерево ты обломал? Вот увидели бы хозяева, отколотили бы как следует! А если бы сорвался с дерева и разбился? Кто б тогда кормил меня на старости лет?
— Не волнуйтесь, матушка, — просил мальчик, опускаясь перед матерью на колени. — Я больше не буду.
