Пурнабхадра - Панчатантра
Так жил он, и как-то раз справлялась у него свадьба дочери. Он пригласил на нее всех жителей города и приближенных царя, оказал им внимательный прием, накормил их и пожаловал им одежды и другие подарки. После свадьбы он ввел в дом царя с его гаремом и выразил ему свое почтение.
А у этого царя был дворцовый подметальщик по имени Горабха[68]. Придя в этот дом, он уселся на неподобающее ему место, впереди царского советника, и, когда это увидели, его выгнали в шею[69]. Сердце его опечалилось от этого унижения, и с тех пор он даже ночью не мог успокоиться и размышлял: «Как бы мне лишить этого купца царской милости? А иначе, зачем я напрасно изнуряю свое тело, раз не могу ему ничем повредить? Хорошо ведь говорится:
Кто не способен отомстить,
Пускай стыдится обнаруживать свой гнев. |
Не разобьется сковородка,
Коль прыгает на ней горох». (102) ār
И как-то на рассвете, подметая возле ложа чуть задремавшего царя, он сказал: «Да! Такова дерзость Дантилы, что он обнимает первую супругу царя». И слыша это, царь вскочил в сильном возбуждении и сказал ему: «Эй, эй, Горабха! Правда ли то, что ты пробормотал? Неужели Дантила обнимает царицу?» Горабха сказал: «Божественный! Увлекшись игрой в кости, я не спал эту ночь, и, хотя усердно подметал, ко мне подступил крепкий сон. Поэтому не ведаю я, что сказал». Царем овладела ревность, и он подумал: «Ведь он беспрепятственно входит в мой дворец. Так же и Дантила. Должно быть, он увидел как-то царицу в его объятиях. Сказано ведь:
Что человек в теченье дня желает, видит, делает, |
То по привычке и во сне он говорит и делает. (103)
А также:
Все злое, все хорошее, что спрятано в сердцах людей, |
Они во сне откроют нам и в сильном опьянении. (104)
Да разве можно сомневаться, когда дело касается женщин?
С одним заводят болтовню, с другим играют взглядами, |
А сердце третьим занято. Кого же любят женщины? (105)
А также:
Огонь не утолят дрова, потоки — океан большой, |
Смерть[70] — все живые существа, мужья — прекрасноглазую. (106)
Коль места нет и времени, и не стремится к ней никто, |
Тогда лишь только, Нарада[71], бывает женщина чиста. (107)
А также:
Глупец, который думает: «Верна моя любимая», |
Всегда, как сойка синяя, для развлеченья служит ей». (108)
Так, причитая на все лады, он лишил Дантилу своей милости. К чему много слов? Тому запретили входить в ворота дворца.
А Дантила, видя, что повелитель без причины лишил его милости, подумал: «Увы! Хорошо ведь говорится:
Какой богач не горд? Какой распутник жизнь ||
проводит без несчастий?
Чье сердце на земле не знает женских чар? ||
Кто для царя приятен? |
Кто может избежать быстротекущих лет? ||
Какой бедняк в почете?
Кто смог бы ускользнуть без всякого вреда |
из западни злодея? (109) çārdū
А также:
Кто увидит, || стал чтобы ворон чистым,
Змей стал добрым, || стала жена бесстрастной, |
Евнух смелым || или игрок правдивым,
Пьяный умным || и чтобы царь стал другом? (110) çāli
Водь я ни во сне, ни единым словом не причинил зла ни этому царю ни кому-либо другому. Так за что же владыка отвернулся от меня?»
И как-то раз, видя, как Дантилу отгоняют от ворот дворца, подметальщик Горабха со смехом сказал привратникам: «Эй, эй, привратники! Ведь этот Дантила испорчен царской милостью и собственноручно распределяет наказания и награды. Если вы прогоните его, то еще чего доброго вроде меня сподобитесь подзатыльников».
Услышав это, Дантила подумал: «Несомненно, это дело рук Горабхи. Хорошо ведь сказано:
Пусть родом невысок слуга, лишен достоинства и глуп, |
Но всюду встретит он почет, коль служит повелителю. (111)
Когда даже ничтожный трус идет на службу царскую, |
Не вызовет презренья он ни у кого из подданных». (112)
Так горюя, устыдившись в душе и обеспокоившись, он вернулся домой, призвал в начале ночи Горабху и, почтив его парой одежд[72], сказал: «Дорогой! Не по собственному желанию я выгнал тебя. Ведь ты уселся на неподобающее место, впереди домашнего жреца[73], и, увидев это, тебя унизили» А тот, приняв эту пару одежд, словно небесное царство, ощутил высшее блаженство и сказал ему: «О начальник купцов! Я простил это. За такой почет ты скоро увидишь царскую милость и другие награды». Сказав это, он с радостью удалился. Хорошо ведь говорится:
Чуть что — он вверх возносится, чуть что — опять низвергнут вниз.
Да! Коромыслу от весов подобен низкий человек. (113)
И на следующий день этот Горабха, придя в царский дворец и подметая возле чуть задремавшего царя, сказал: «Да! Такова рассудительность нашего царя, что он кушает огурцы во время отделения нечистот». Услышав это, царь в удивленье вскочил и сказал ему: «Эй, эй! Горабха! Зачем ты говоришь несуразные вещи? Помня, что ты исполняешь домашние дела, я не стану губить тебя. Неужели ты видел меня когда-нибудь за подобным делом?» Тот сказал: «Божественный! Увлекшись игрой в кости, я не спал эту ночь, и, хотя стал подметать, мной овладел крепкий сон. Поэтому, что пробормотал я, того не ведаю. Пусть же господин будет милостив ко мне, находившемуся во власти сна». Царь подумал: «Да я от роду не съел ни одного огурца, занимаясь такого рода делом. Несомненно, что и про Дантилу этот дурак сказал такую же несообразную чепуху, как и про меня. Поэтому несправедливо поступил я, что лишил милости этого несчастного. У таких людей не может быть ничего подобного. Из-за его отсутствия запущены и царские и городские дела».
Поразмыслив и так и этак, он призвал Дантилу, одарил его украшеньями со своего тела и одеждами и восстановил его в прежней должности.
* * *Поэтому я и говорю: «Кто из-за гордости своей...». Сандживака ответил: «Дорогой, ты сказал правду. Так и надо поступать».
Вслед за этими словами Даманака, взяв его с собой, пришел к Пингалаке и сказал: «Божественный! Я привел Сандживаку. Теперь божественный должен решить». А Сандживака, почтительно поклонившись, скромно остановился перед ним. Тогда Пингалака протянул к нему свою неодолимую правую лапу, толстую, округлую, украшенную когтями, подобными громовым стрелам, и сказал: «Здоров ли ты? Почему ты живешь в этом безлюдном лесу?» И расспрашиваемый им Сандживака рассказал о том, как он отстал от купца Вардхаманы, и о случившемся вслед за тем. Услышав это, Пингалака сказал: «Друг, не надо бояться. Живи, как тебе нравится в этом лесу, хранимом моими лапами. И кроме того, всегда находись рядом со мной, потому что лес этот наполнен многочисленными хищниками и изобилует опасностями». Сандживака ответил: «Как будет угодно божественному».
Вслед за этими словами повелитель зверей спустился на берег Ямуны, вдоволь искупался, напился воды и свободно вернулся обратно в лес.
Так каждый день во взаимной дружбе проходило у них время. Благодаря Сандживаке, изучившему многие науки и мудрому в суждениях, Пингалака, хоть и был наделен ограниченным умом, в короткое время приобрел рассудительность. Оставив лесные нравы, он стал жить по-сельски. К чему много слов? Каждый день Сандживака и Пингалака уединялись и вели беседы друг с другом.
А вся остальная свита зверей находилась поодаль от них. Что же касается тех шакалов, то они не могли даже входить к царю. И лишившись покровительства льва, все звери и те шакалы оставались на одном месте, мучимые голодом и болезнями. Сказано ведь:
Коль царь наград не раздает, уходят слуги от него. |
Не остаются птицы жить на дереве засохнувшем. (114)
А также:
Пусть окружает слуг почет, пусть знатны и верны они, |
Но покидают все царя, когда им пищи не дают. (115)
И затем:
Коль царь всегда заботится о пропитанье подданных, |
Хоть угрожай слуге его,—от господина не уйдет. (116)
Ибо весь этот мир, существующий ради взаимного пожирания, держится на четырех способах[74], из которых первый — дружба. И происходит это так:
Над странами цари стоят, над заболевшими — врачи, |
Купец — над покупателем, над дураками — мудрецы. (117)
Над невнимательными — вор, и нищий — над даятелем. |
Распутницы — над страстными, над всеми — мастер знающий. (118)
Расставив сети, день и ночь они добычу стерегут |
И поедают жертв своих, как рыбы поедают рыб. (119)
И вот Каратака и Даманака, чьи шеи исхудали от голода, лишенные милости господина, стали советоваться друг с другом. Тогда Даманака сказал: «Благородный Каратака! Ведь мы оказались в подчиненном положении. Этот Пингалака, поддавшись речам Сандживаки, забросил свои дела, и вся свита разбрелась кто куда. Что же делать?» Каратака сказал: «Даже если господин не внимает твоим речам, все равно надо говорить с ним, чтобы снять с себя вину. Сказано ведь:
