Сунь-цзы - Искусство войны
Комментаторы единодушно поддерживают Сунь-цзы. "Если это нужно для дела, можно не связывать себя с повелениями государя", - говорит Цао-гун, кстати говоря, сам - государь, и эти его слова повторяют Ли Цюань и Чжан Юй. Мэй Яо-чэнь говорит: "Поступают так, как надлежит поступать в данном случае". Ду My вспоминает слова Вэй Ляо-цзы: "Оружие - это орудия бедствия, борьба против добродетели, полководец - агент смерти. Над ним нет неба, под ним нет земли, пред ним нет противника, за ним нет государя" ("Вэй Ляо-цзы", VIII).
Мэн-ши также цитирует эти слова и добавляет еще другие слова Вэй Ляо-цзы: "Всем, что лежит за пределами порога, распоряжается полководец". Это - слова, которые произносил государь во время церемонии вручения секиры вновь назначенному им полководцу, что означало, что всю власть в поле он предоставляет ему, власть же внутри страны оставляет за собой.
Вэй Ляотцзы вообще очень настойчиво проводит эту мысль. Помимо указанных слов он дважды повторяет: "Над полководцем наверху нет власти неба, внизу - власти земли, посередине - власти человека" ("Вэй Ляо-цзы", II и VIII). Под независимостью от неба понимается право полководца не обращать внимания на всякие небесные знамения, т. е. поступать так, как поступил Гун Цзы-синь при появлении кометы (см. с. 48). Под независимостью от земли понимается умение искусного полководца находить выход в любом, казалось бы самом неблагоприятном, положении в смысле позиции. Под независимостью от человека понимается именно независимость от правителя, право не соблюдать приказа своего государя (см. "Вэй Ляо-цзы", II, примечание Лю Иня). Той же точки зрения придерживались и позднейшие стратеги. В "Диалогах" Ли Вэй-гуна так описывается церемония инвеституры полководцев в древности.
"В древности государь при отправлении армии и назначении полководцев три дня проводил в посте и молитве, после чего вручал назначенному лицу секиру со словами: "Все до самого неба да будет подвластно тебе". Затем, вручая ему топор, говорил: "Все до самой земли да будет подвластно тебе". Затем, выдвигая сам колесницу полководца, говорил: "Все движения вперед и назад у тебя да будут зависеть только от времени". После того как полководец выступал в поход, в армии слушались только приказов своего военачальника и не слушались повелений государя" ("Ли Вэй-гун вэнь-дуй", III, 62).
"Лю тао", давая еще более подробное описание этих древних церемоний, сообщает "Получив назначение, полководец склонялся и отвечал государю: "Я слышал, что государство не управляется извне (т. е. из ставки полководца в походе. - Н. К.), а армия не управляется изнутри (т. е. из столицы. - Н. К.)""("Лю тао", XXI, 10).
Все это свидетельствует о том, что в древнем Китае право полководца на полную самостоятельность в пределах своей компетенции было общепризнанным.
Предание, скорее похожее на исторический анекдот, передаваемое Сыма Цянем, рассказывает, что Сунь-цзы сам подал пример такого неисполнения повеления своего государя. Как уже упоминалось, согласно обычному преданию, Сунь-цзы составил свой трактат для князя Хо Люя. Однажды князь заявил ему, что прочитал все его тринадцать глав и хотел бы произвести пробу, насколько все эти военные правила можно усвоить и применить. Сунь-цзы ответил, что пробу произвести можно. Тогда князь спросил, можно ли это сделать с женщинами? Сунь-цзы ответил, что и женщин можно обучить военному искусству. Тогда князь приказал позвать женщин из своего дворца. Их собралось 180 человек Сунь-цзы разделил их на два отряда и во главе каждого поставил по одной из двух любимых наложниц князя. Обратившись к женщинам, Сунь-цзы спросил: знают ли они, где находится сердце, правая и левая рука, спина? Конечно, женщины отвечали ему утвердительно. Тогда Сунь-цзы приказал им по данному сигналу смотреть: передним - вперед, стоящим налево - в левую сторону, стоящим направо - в правую сторону, стоящим сзади - назад. Раздался звук барабана, но женщины вместо исполнения данного приказания засмеялись. Сунь-цзы тогда заявил, что неисполнение приказа вызвано, по-видимому, недостаточной ясностью объяснения и виноват он как командир. Поэтому он еще раз спросил, знают ли они, где перед, зад, правая и левая сторона, и поняли ли его приказ? Но когда сигнал был подан во второй раз, женщины опять вместо требуемых эволюций начали хохотать. Тогда Сунь-цзы сказал, что теперь уже виноваты командиры отрядов, и хотел убить двух женщин, поставленных во главе каждого отряда. Князь, наблюдавший за всем происходящим с террасы своего дворца, видя, что Сунь-цзы собирается предать смерти двух его любимых наложниц, поспешно послал приказ ему не делать этого, заявив при этом: "Я уже понял, что вы умеете вести войну: мне же без этих двух женщин и еда не будет сладка. Не убивайте их". Однако Сунь-цзы на это ответил: "Я получил от вас повеление и назначен полководцем. Когда же полководец находится в армии, повеления государя могут и не исполняться им". И несмотря на полученный приказ, умертвил обеих женщин. Вместо них он поставил командирами двух следующих, и, когда был подан сигнал, все требуемые движения были совершены стройно и правильно и никто уже более не засмеялся.
Пример такого же отношения к приказам своего государя дает и другой древний китайский стратег - прославленный полководец Тянь Жан-цзюй, с именем которого связывается трактат по военному искусству, известный под названием "Сыма фа".
Тянь Жан-цзюй, как исключительно талантливый полководец, был назначен своим князем Цзин-гуном (547-490 гг. до н. э.) главнокомандующим армией Циского княжества в предстоящей войне. Тянь Жан-цзюй, однако, был незнатного происхождения и опасался, что, пока его солдаты еще не знакомы с ним как следует, у него не будет надлежащего авторитета. Поэтому он попросил князя дать ему в помощь в качестве главного инспектора армии какое-нибудь авторитетное лицо из числа могущественных и заслуженных вассалов. Цзин-гун исполнил его просьбу и назначил инспектором своего любимца - всемогущего Чжуан Цзя. Главнокомандующий и главный инспектор встретились и условились на другой же день выступить в поход.
На следующее утро Тянь Жан-цзюй явился в назначенный час на место встречи и стал ждать своего инспектора. Однако Чжуан Цзя не показывался. Шло время, а его все не было. Наконец, Тянь Жан-цзюй узнал, что родственники и друзья Чжуан Цзя устроили по случаю его отправления в поход пир и тот сейчас находится на этом пиру. Тянь Жан-цзюй пришел в ярость от такого нарушения уговора и вообще воинской дисциплины. Поэтому, когда тот только вечером наконец явился, Тянь Жан-цзюй заявил ему, что за такой проступок в условиях армии в военное время полагается смертная казнь. Чжуан Цзя хотел послать к князю посланца с просьбой вмешаться в это дело, но ТяньЖан-цзюй категорически воспрепятствовал этому и заявил: "Полководец, находясь в армии, не подчиняется повелениям государя" и в присутствии всего войска казнил Чжуан Цзя.
Впечатление, произведенное на армию казнью могущественного любимца государя, было настолько сильное, что с этого момента все приказы Тянь Жан-цзюя всегда выполнялись немедленно и точно, дисциплина установилась строжайшая, и вся кампания поэтому прошла с полным успехом.
Широкой известностью пользуется рассказ об уже не раз упомянутом полководце Чжоу Я-фу (ум. в 152 г. до н. э.). Во время восстания семи княжеств, в правление Цзин-ди (156-140), Чжоу Я-фу был послан против них. Восставшие напали на подвластное ханьским императорам княжество Лян. Ввиду того что лянский князь состоял в родстве с ханьским домом, Цзин-ди послал Чжоу Я-фу повеление немедленно поспешить на выручку Лянского княжества. Однако Чжоу Я-фу и не подумал послушаться этого повеления. Наоборот, он воспользовался Лянским княжеством как приманкой для противника - той самой, о которой говорит Сунь-цзы, - и видя, что противник поддался на нее, напал на него и разбил. Тем самым было сохранено и Лянское княжество.
В правление Вэнь-ди (179-157) на Ханьскую империю напали гунны. Император выслал против них трех полководцев - Чжоу Я-фу, Лю Ли и Сюй Ли. Все трое выступили и расположили свои войска на укрепленных позициях. Вэнь-ди решил лично проинспектировать свои войска и предпринял объезд позиций. Когда Лю Ли и Сюй Ли увидели, что к ним подъезжает сам император, они сами, все их командиры и солдаты бросились ему навстречу. Когда же Вэнь-ди подъехал к лагерю Чжоу Я-фу, караул у ворот, вместо того чтобы пропустить его, принял боевое положение и, наложив стрелы на тетивы луков, стал ждать приказа стрелять. Тогда император направил к Чжоу Я-фу посланца с извещением, что он прибыл и хочет пройти в лагерь. И только тогда, когда от Чжоу Я-фу последовал приказ пропустить императора, караул опустил оружие и открыл ворота. Возвратившись из поездки, император заявил, что настоящий полководец у него - один Чжоу Я-фу, на двух же других военачальников ему полагаться нельзя.
