Сунь-цзы - Искусство войны
О том, к каким последствиям может привести неисполнение требования Сунь-цзы не нападать на противника, возвращающегося домой, говорит такой эпизод из китайской военной истории.
В период Троецарствия, во время войны вэйского У-ди (Цао Цао) с Чжан Сю, на помощь последнему подоспел с крупными силами другой военачальник - Лю Бяо. Оказавшись перед лицом двух противников, У-ди решил отвести войска в свои владения. Тогда Лю Бяо поспешил отрезать ему путь отхода, а Чжан Сю бросился преследовать отходящих. Таким образом, и спереди, и сзади у отступающих оказались войска противника. Положение казалось безвыходным. Наступила ночь. Обе стороны остановились и расположились лагерем. Солдаты У-ди видели, что им ничего не остается, как только постараться продать как можно дороже свою жизнь. У-ди пошел на отчаянную меру: решил сам произвести диверсию в тыл противника. Его отряд, обойдя под прикрытием ночной темноты лагерь Чжана, неожиданно ударил в его тыл. Не ждавшие этого удара войска Чжана пришли в расстройство и были разбиты. У-ди после этого сказал одному из своих приближенных: "Противник остановил мое войско, когда оно шло домой. Он поставил меня в положение смерти. Поэтому я и победил".
Подобную же аргументацию можно развить и в пользу оставления противнику при его окружении прохода для выхода из этого окружения.
Этот совет Сунь-цзы как будто противоречит самой природе тактики окружения, находясь в логическом противоречии с самим понятием окружения.
Однако бывают случаи, когда оставление открытым прохода для отступления окруженного противника влечет за собой неожиданно благоприятные последствия для побеждающей стороны. Об этом свидетельствует один пример из китайской истории.
В начале Поздней Ханьской империи, в правление ее основателя - Гуан-у, выдержавшего ожесточенную борьбу с местными владетелями, один из них, Чжан Бу, захватил княжество Ци. Против него был выслан Гэн Янь. Последний начал с того, что осадил г. Чжуа, принадлежащий Чжан Бу. Неподалеку от этого города находился другой укрепленный город, Чжунчэн. Чжуа был обложен с трех сторон, и открытой оставалась только одна сторона, обращенная к Чжунчэну. Осажденные, видя перед собой открытый путь к отступлению, заколебались в своей первоначальной решимости сражаться до конца и решили оставить город и уйти в Чжунчэн, чтобы соединиться с находящимися там силами. Таким образом г. Чжуа без боя попал в руки осаждавших. Больше того: гарнизон Чжунчэна, узнав о падении Чжуа и видя у себя дезорганизованные войска, отступившие оттуда, потерял всякое мужество и сдался.
Последнее указание Сунь-цзы гласит: "Если он находится в безвыходном положении, не нажимай на него". Потому что, "когда птица находится в безвыходном положении, она бьет крыльями; когда зверь находится в безвыходном положении, он кусается", - объясняет Чэнь Хао.
Глава VIII.
Девять изменений
Если верить Сыма Цяню, трактат Сунь-цзы появился около двух с половиной тысяч лет назад. Вполне естественно, что за такое долгое время текст трактата, передававшийся ранее - до изобретения книгопечатания - путем переписывания, не мог не подвергнуться искажениям; в нем могли появиться пропуски, посторонние вставки, могло измениться расположение отдельных мест. Все это вполне возможно и вероятно, а при внимательном анализе текста действительно убеждаешься в том, что даже в дошедшей до нас редакции, где эти недостатки по возможности устранены, в некоторых местах текст определенно неудовлетворителен.
Наиболее очевидным являются недостатки текста в начале VIII главы. Самая начальная фраза: "Вот правила ведения войны: полководец, получив повеление от своего государя, формирует армию и собирает войска" - представляет буквальное повторение первой части начального абзаца VII главы и совершенно лишняя по контексту.
Далее, следующее предписание: "В местности-перекрестке заключай союзы... В местности окружения соображай; в местности смерти сражайся" - представляет буквальное повторение выражений XI главы. Предписание: "В местности бездорожья лагерь не разбивай" - также повторяет в слегка измененной форме фразу предписания XI главы: "В местности бездорожья иди".
В XI главе все эти предписания уместны, соединяются с другими, им подобными, и отвечают общей теме главы: она посвящена местности. Здесь же эти несколько предписаний выхвачены оттуда, ничем не мотивированы, явно случайны. Поэтому их нужно считать попавшими сюда по ошибке. Ввиду этого и разъяснение этих положений мы даем не здесь, а в XI главе.
Далее, предписание: "В местности голой и безводной не задерживайся" - вообще повисает в воздухе; оно не связано ни с содержанием этой главы в целом, ни с другими словами. Чжан Юй высказывает мысль, что это предписание следует отнести к VII главе, поместив его там в один ряд с восемью предписаниями: "Если противник находится на высотах, не иди прямо на него" и т. д. Но это мнение страдает явной искусственностью аргументации. Чжан Юй ищет "девять изменений", которым посвящена эта глава, и не находит их. Поэтому он берет восемь предписаний конца VII главы и соединяет с этим предписанием относительно голой и безводной местности, перенося все вместе взятое в эту VIII главу. Таким способом он получает искомые "девять изменений". Но нетрудно заметить, что это продиктовано только желанием во что бы то ни стало найти "девять изменений". Все восемь положений конца VII главы предписывают, как надо действовать в случае столкновения с противником; положение же о голой и безводной местности никакого отношения к такому столкновению не имеет.
Наиболее подходящее для себя место это предписание могло бы найти в главе X "формы местности", в ряду перечисленных там типов местности - открытой, наклонной и т. д. Местность "голая и безводная" как раз была бы там уместна. Тем более что и с точки зрения наименования, т. е. своей терминологической формы, она вполне совпадает с типом наименований, приведенных там.
Таким образом, новое в этой главе, а вернее, и сама глава начинается со знаменитых пяти формул, которые могут быть названы пятью исключениями из соответствующих общих правил. Общие правила можно было бы формулировать так: по дорогам ходят, на войско нападают, крепости осаждают, за территории сражаются, повеления государя выполняют. Но это все не более как самые общие положения. Сунь-цзы же не раз говорит, что значение общих положений, как таковых, очень условно и относительно; в действительности они подвержены различным модификациям, "девяти изменениям", как он выражается. Поэтому в этой главе он приводит не эти общие правила, а исключения из них, исключения, являющиеся пределом их модификаций, их "изменений и превращений", как выражаются китайские мыслители, таким пределом, который выражается уже правилом совершенно обратным: "Бывают дороги, по которым не идут; бывают армии, на которые не нападают; бывают крепости, из-за которых не борются; бывают местности, из-за которых не сражаются; бывают повеления государя, которых не выполняют". Таким образом, Сунь-цзы и здесь положению противопоставляет противоположение.
Комментаторы так разъясняют эти пять положений.
Под "дорогой, которой не идут", Цао-гун, Ду Ю и Ли Цюань подразумевают дорогу, проходящую по сильно пересеченной или вообще труднопроходимой местности. Ван Чжэ считает, что здесь имеется в виду такая, на которой может быть устроена засада. Наиболее широко ставит вопрос Ду Ю: "Если дорога представляет трудности, не следует ею идти. Однако, если другого выхода нет, идут и ею. Это и составляет изменение. Пусть дорога будет и близка, но если на ней нет никакой выгоды, идти ею не следует".
В таком освещении слова Сунь-цзы получают широкое значение. Понятие "дороги, по которой нельзя идти", не ограничивается только топографическими неудобствами; дорога может быть непригодной и по стратегическим соображениям. Дело не в топографии, а в "выгоде": если "дорога невыгодна" в каком-нибудь смысле, пусть она и будет ровной, гладкой, близкой, ею не идут. Точно так же очень важно указание Ду Ю на то, что в случае необходимости следует не останавливаться ни перед чем. Иными словами, Ду Ю целиком стоит на почве учения об "изменениях".
В период Ранней Ханьской династии, в царствование Цзин-ди (156-140 гг. до н. а), против ханьского дома восстали семь княжеств. Против восставших был направлен уже упомянутый выше прославленный полководец Чжоу Я-фу. На восток, в район восставших, вела большая дорога, по которой обычно и шло все движение. Однако она проходила по сильно пересеченной местности. Поэтому один из приближенных Чжоу Я-фу - Чжао Шэ - стал убеждать своего полководца не выбирать ее. Он считал, что вождям восставших будет нетрудно собрать под свои знамена большие силы, так как страна у них богатая, средств много, для воинов никогда не жалели никаких наград. Он был уверен, что всюду по пути в удобных местах будут расставлены засады, придется продвигаться среди ежеминутно грозящих опасностей. Поэтому он предложил пойти другой дорогой с юга, через горный проход Угуань, по которой в каких-нибудь день-два можно было достигнуть столицы - Лояна. Чжао Шэ полагал, что противники никак не могут ждать ханьских войск отсюда и поэтому внезапное появление ханьских знамен у Лояна подействует на восставших самым тяжелым образом. Чжоу Я-фу послушался этого совета. Случилось так, как и предполагал Чжао Шэ. Отряд же, посланный по главной дороге для диверсии по отвлечению противника от движения главной армии, действительно наткнулся на засаду.
