Лэ Ши - Нефритовая Гуаньинь
Однажды Чжан сказал жене:
— Дорогая моя супруга, мне нужно отлучиться по делам. Побудь одна дома и ни о чем не тревожься.
— Надеюсь, вы ненадолго, — с трудом выдавила молодая жена.
Чжан Ши-лянь ушел, а жена горько задумалась: «С моей красотой, с моим приданым — и вышла за седого старика. Ну, не обидно ли?»
Стоявшая рядом служанка сказала:
— Почему бы вам, госпожа, не отвлечься немного, не рассеяться?
Молодая женщина решила послушаться совета служанки.
Следует заметить, что в передней половине дома Чжан Ши-ляня помещалась лавка, где торговали нитками и румянами. Вдоль стены стояли шкафы с товарами, а посредине висела бамбуковая занавесь с красной шелковой бахромой. В лавке были оба приказчика; один звался Ли Цин, и ему было за пятьдесят, другому, по имени Чжан Шэн, шел четвертый десяток. Увидев, как служанка поднимает занавесь, они спросили:
— Что случилось?
— Сейчас придет госпожа посмотреть на улицу.
Вошла молодая хозяйка, и оба приказчика отвесили ей низкий поклон. Когда же она разомкнула пунцовые губки, за которыми сверкнули два ряда блестящих, как яшма, зубов, и произнесла несколько слов, Чжан Шэн был поражен до глубины души.
Неодолима, как пустыня,
Недостижима, словно дно морское,
Таинственна, как холм могильный,
Непостижима, словно беспредельность.
Хозяйка обратилась сначала к Ли Цину и спросила:
— Вы давно работаете у господина Чжана?
— Больше тридцати лет, — ответил Ли Цин.
— Господин хорошо обращается с вами? — снова осведомилась хозяйка.
— Да, госпожа, я получаю все, что только нужно для жизни, — снова ответил Ли Цин.
С теми же вопросами хозяйка обратилась ко второму приказчику.
— Мой отец работал у хозяина больше двадцати лет, — отвечал Чжан Шэн. — Я поступил сюда еще при жизни отца, вот уже больше десяти лет назад.
— А как относится хозяин к вам?
— Господин дает все необходимое, чтобы мне с матерью одеться и прокормиться.
— Обождите немного, — сказала приказчикам молодая хозяйка и снова ушла к себе.
Вскоре она возвратилась и протянула что-то Ли Цину. Тот, низко поклонившись, учтиво принял подарок. Затем хозяйка обратилась к Чжан Шэну:
— Я сделала подарок Ли Цину, и было бы несправедливо не подарить что-нибудь и вам. Вот возьмите. Невелика ценность, но может оказаться не без пользы.
Чжан Шэн, по примеру Ли Цина, принял подарок и, низко кланяясь, поблагодарил. Хозяйка несколько времени наблюдала за тем, что делается на улице, а потом удалилась в свои покои. Приказчики же вернулись к своим занятиям.
Заметим кстати, что Ли Цин получил десять серебряных монет, а Чжан Шэн — десять золотых. Однако Чжан не знал, что получил Ли, точно так же, как Ли не знал, что досталось Чжану.
День близился к концу. Поглядите, как это было:
Туман спустился,
Птицы приумолкли.
Красавица свечу уносит в спальню,
Прохожий ищет для себя ночлег,
Пастух в деревню стадо подгоняет,
Рыбак с садком бредет сквозь тростники.
Когда стемнело, приказчики подсчитали выручку, разнесли все по книгам, а книги представили хозяину. Там было подробно записано, что за день купили, что продали и на сколько отпустили в долг.
У господина Чжана было заведено, чтобы приказчики поочередно оставались в лавке на ночь. В ту ночь очередь караулить лавку выпала Чжан Шэну. Он долго сидел праздно в темной комнатке, освещенной одною лампой, пока не начал готовиться ко сну. Вдруг у дверей постучались легонько.
— Кто там? — спросил Чжан Шэн.
— Открой скорее, тогда скажу, — отвечали за дверью.
Он отворил, кто-то проскользнул в комнату и укрылся в тени. Чжан Шэн вгляделся пристальнее и увидел женщину.
— Зачем ты здесь так поздно? — спросил приказчик, удивленный и растерянный.
— Я не по своему делу, — ответила женщина. — Меня прислала та, которая сегодня сделала тебе подарок.
— Госпожа подарила мне десять золотых монет. Наверно, она хочет, чтобы я вернул эти деньги обратно? — сказал Чжан Шэн.
— Ничего подобного! Ведь Ли Цин тоже получил десять монет, но только серебряных. Госпожа посылает тебе еще подарок. — С этими словами она сняла со спины узел и развязала его. Вот платье для тебя, а вот несколько вещей для твоей матери.
Женщина положила одежду перед Чжан Шэном и выскользнула из комнаты. Но тут же вернулась и добавила:
— Главное забыла!
Она вынула из рукава слиток в пятьдесят лян серебром, отдала приказчику и удалилась.
Чжан Шэн, получивший без всякой видимой причины столько подарков и решительно не понимавший, в чем дело, не сомкнул глаз до рассвета.
На другое утро Чжан открыл лавку, как обычно, и начал торговлю. Дождавшись Ли Цина, он передал ему дела, а сам отправился домой и тут же выложил перед матерью деньги.
— Откуда у тебя все это? — воскликнула мать. Чжан Шэн подробно рассказал ей, что произошло накануне ночью. Мать выслушала его и сказала:
— Сын мой, почему это молодая хозяйка дарит тебе и золото, и платье, и серебро? Мне уже за шестьдесят, после смерти твоего отца вся моя надежда — только ты один. Если с тобой что случится, куда мне, старухе, деваться? Не ходи ты завтра на службу!
Чжан Шэн был почтительный сын и всегда слушался матери. Поэтому назавтра он в лавку не явился. Хозяин послал слугу справиться, почему его нет. Мать Чжан Шэна сказала:
— Сын простыл немного и чувствует, себя не совсем хорошо, потому и не смог прийти на службу. Передай хозяину: как только ему станет чуть полегче — сейчас же будет.
Прошло несколько дней. Чжан Шэн по-прежнему не появлялся, и к нему отправился Ли Цин.
— Что же это Чжан Шэн все не выходит? — спросил он. — В лавке я один, помочь некому.
Мать снова сослалась на недомогание сына и прибавила, что за последние дни ему стало хуже. Так Ли Цин и ушел ни с чем. Хозяин посылал к Чжан Шэну еще несколько раз, но мать всякий раз отвечала, что он по-прежнему нездоров. Убедившись, что никакие напоминания не помогают и Чжан Шэн упорно не появляется, хозяин решил, что приказчик нашел себе другое место.
Между тем Чжан Шэн сидел безвыходно дома. Время летело быстро. Дни мелькали, как ткацкий челнок, и незаметно протекло больше месяца. Но хорошо известно, что, сидя сложа руки, можно проесть и гору. Правда, Чжан Шэн получил от молодой хозяйки немало подарков, однако разменять серебро он не решался, а продать что бы то ни было из одежды считал неловким. Так день за днем, месяц за месяцем проводил он в четырех стенах без всякого дела и быстро прожил все, что имел. Тогда он сказал матери:
— Ты не разрешила мне ходить в лавку хозяина, господина Чжан Ши-ляня, и теперь я остался без работы. Но как же мы станем жить, если я и дальше буду сидеть дома сиднем?
Выслушав его, мать указала пальцем на потолочную балку:
— Видишь, что там?
Чжан Шэн поднял глаза к потолку и увидел какой-то сверток. Мать сняла сверток и сказала Чжан Шэну:
— Эти вещи позволили твоему отцу вырастить тебя.
Они развернули бумагу; под нею скрывалась пестрая ивовая корзинка.
— Последуй примеру отца — начинай торговлей нитками и помадой, вразнос.
Вскоре наступил Праздник фонарей. Чжан Шэн подумал: «Вечером у ворот императорского дворца будет целое море света». И, обратившись к матери, спросил:
— Как по-твоему, что, если бы я пошел полюбоваться на праздник?
— Сын мой, — ответила мать, — если пойдешь к дворцовым воротам, придется проходить мимо дома бывшего хозяина. Тебя там давно не видали, и я боюсь, как бы чего не случилось.
— Но ведь на праздник идут все, — возразил Чжан Шэн. — Говорят, в этом году будет особенно красиво. Я вернусь рано, мимо дома бывшего хозяина проходить не стану, так что ничего дурного не случится.
— Ну что ж, тогда ступай. Только прошу тебя, не ходи один. Пойди с кем-нибудь из приятелей.
— Мы пойдем с Ваном Младшим.
— Хорошо, — согласилась мать, — но смотри не пей вина, и потом, вдвоем пойдете, вдвоем и возвращайтесь.
Выслушав все наставления, молодые люди отправились к дворцовым воротам полюбоваться Праздником фонарей. Прибыли они как раз вовремя: только начали подносить вино и раздавать деньги, и то и другое — от имени государя. Кругом царило веселье. Ван, однако же, сказал:
— Отсюда мы ничего не увидим: ростом мы не вышли и сил у нас маловато. Сомнут еще да раздавят, чего доброго. Пойдем лучше в другое место. Посмотрим, как из фонарей сделали морских чудовищ и громадных черепах.
— Какое это место? — спросил Чжан Шэн.
— Разве ты не знаешь? — удивился Ван. — Так украшен дом сановника Вана. Вечером фонари зажгут, и все соберутся смотреть.
