Лэ Ши - Нефритовая Гуаньинь
Так он отошел в иной мир, чтобы соединиться с духом жены и ее родителей и самому стать духом.
Позже об этом были сложены удачные стихи:
Князь Сяньаньский был не в силах обуздать свою натуру,
Стражник Го совсем некстати свой язык не удержал.
Не смогла Сю-сю оставить средь людей живого мужа, —
От любимой, ставшей духом, мастер Цуй не убежал.
ЧЕСТНЫЙ ПРИКАЗЧИК{311}
Поймем ли мы ушедшие года?
Паденья, взлеты — только суета:
Как птицы исчезают в облаках,
Так дни бегут неведомо куда.
Уж нет того румянца на лице,
Заснежены усы и борода…
Заката ожидает стихший лес,
Несет унылый ветер холода.
Эти стихи сложил Ван Чу-хоу из уезда Хуаян, что в области Чэнду. Ему было тогда шестьдесят лет от роду, и, взглянув в зеркало, он увидал, что усы и борода побелели. Все в мире движется от юности к зрелости, от зрелости к старости, таков непреложный закон, избегнуть его не дано никому, но все живое в мире идет от света жизни к черноте смерти, и лишь усы и бороды сначала бывают черны, а после белеют. Посланник Лю украшал перед зеркалом голову цветами и, заметив густую седину, написал стихи:
Был таким я всегда:
Приходила весна —
Я хмелел от цветов и вина.
Пусть годами я стар, но душа молода,
Как и прежде, люблю побродить я в цветах…
Лишь, бывает, взгляну
На свою седину —
Словно снег на висках…
Говорят мне друзья: седину надо скрыть —
Волоски выдирать или краской покрыть.
Но зачем? — не пойму я друзей.
Я боялся, что короток будет мой век,
А теперь я уже пожилой человек…
Так пускай седина
Украшает меня
До скончания дней.
А теперь мы расскажем об одном богаче из Бяньчжоу — Восточной столицы, что в области Кайфэн. Ему уже перевалило за шестьдесят, борода и усы поседели, но он никак не желал примириться с мыслью о старости. Похоть же привела его к тому, что он потерял все свое состояние и чуть было не обратился в бездомного бродягу. Поистине верно сказано в стихах:
Не долго пыль клубится над дорогой;
Не вечно суета владеет сердцем…
Итак, в Восточной столице, в области Кайфэн, жил один богач, торговец нитками. Звали его Чжан Ши-лянь. После смерти жены он остался совсем один: детей у него не было. Состояние его исчислялось ста тысячами связок монет, и он держал двух приказчиков, которые вели торговлю в лавке.
Однажды Чжан Ши-лянь ударил себя в грудь, тяжело вздохнул и обратился к своим приказчикам с такими словами:
— Я уже старик, и нет у меня ни сына, ни дочери. Зачем же мне мое богатство, мои сто тысяч связок монет?!
— Но почему бы вам не жениться снова, господин? — спросил один из приказчиков. — У вас еще могут быть дети, они станут приносить жертвы духам предков.
Эти слова привели Чжан Ши-ляня в восторг, и он тотчас послал за свахами, по имени Чжан и Ли, о которых поистине можно сказать стихами:
Цветистым словом пары сочетают,
Узорной речью связывают браки,
Павлину-одиночке Паву сыщут.
Помогут всем, чьи ночи сиротливы.
Красавицу Нефритовую деву
Они под белы руки подхватили
И к Золотому отроку сумели
На нежное свиданье привести.
Они бы и Ткачиху соблазнили,
Чан-э с луны на землю совлекли.
Когда свахи явились, Чжан Ши-лянь сказал им:
— Я потревожил вас оттого, что у меня нет наследника. Прошу вас, найдите мне невесту.
Сваха Чжан ничего не вымолвила в ответ, но про себя подумала: «Этот купец уже в преклонных летах, а задумал жениться. Кто за него пойдет? Что ему сказать?»
Однако сваха Ли легонько толкнула свою подругу и быстро проговорила:
— Это можно.
Свахи собрались было уходить, но Чжан Ши-лянь остановил их.
— У меня есть три условия.
Вот через эти три условия, высказанные Чжан Ши-лянем, и приключились беды, которые так хорошо изображены в стихах:
Над головой сгустятся тучи —
И принесут ему страданья.
Обряд не совершат над телом —
И дух покоя не узнает.
— Что же это за три условия? — спросили свахи.
— Мои три условия вот какие, — отвечал Чжан Ши-лянь. — Первое — чтобы невеста была необыкновенная женщина, настоящая красавица. Второе — ее положение должно быть не ниже моего. И, наконец, третье: мое состояние исчисляется в сто тысяч связок монет, и я хочу, чтобы приданое было не меньше.
Свахи про себя засмеялись, но вслух сказали:
— Это все делу не помеха! — и, попрощавшись с Чжан Ши-лянем, ушли.
Дорогою сваха Чжан сказала свахе Ли:
— Если бы сладить это дело, нам перепала бы добрая сотня связок. Но только этот господин слишком высоко хватил. Какая женщина, если она и красива, и знатна, и богата, согласится выйти за старика? Да она найдет себе молодого мужа! Он, верно, думает, что его белая борода — сахарная.
— Одна у меня есть на примете, — сказала сваха Ли, — она бы как раз подошла. И собою хороша, и положением ему не уступит.
— Это кто же? — спросила Чжан.
— Она была наложницей сановника Вана. Вначале он прямо души в ней не чаял, но случилось, что она обронила какое-то необдуманное слово, господин начал к ней охладевать и мало-помалу охладел совсем. Если бы нашелся какой-нибудь почтенный человек, который пожелал бы взять ее замуж, Ван уступил бы ее с охотой. Приданое, по малой мере, — несколько тысяч связок монет. Боюсь только, она слишком молода для такого старика.
— Что она слишком молода — беда небольшая, — сказала Чжан. — Беда, что он слишком стар. Господин Чжан Ши-лянь, конечно, останется доволен. А вот красотка навряд ли будет счастлива. Надо поубавить ему десяток-другой годов, чтобы разница не казалась слишком большой.
— Завтра как раз счастливый день для браков, — сказала Ли. — Сперва сходим к господину Чжану и договоримся насчет подарков для невесты, а потом пойдем к сановнику Вану и закончим дело.
Условившись таким образом, они разошлись, и больше сказать об этом нечего.
На следующий день, как и было условлено, свахи встретились и отправились в дом господина Чжан Ши-ляня.
— Мы приняли в расчет ваши три условия, господин Чжан, — сказали они, — и нам посчастливилось найти такую невесту, которая как нельзя лучше отвечает всем трем: во-первых — красавица, во-вторых — из почтенного дома сановника Вана, в третьих — приданое ценою в сто тысяч связок. Мы только одного опасаемся — как бы не сказали, что она слишком для вас молода.
— Сколько же ей лет? — осведомился Чжан Ши-лянь.
— Да этак на тридцать, а не то и сорок поменьше, чем вам, — ответила одна из свах.
От такого известия господин Чжан Ши-лянь так и просиял.
— Надеюсь, что вы благополучно завершите начатое! — воскликнул он.
Чтобы не затягивать наш рассказ, сообщим сразу, что обе стороны быстро пришли к согласию и, как принято, обменялись подарками. Жених в согласии с обычаем преподнес невесте гуся. После этого сыграли свадьбу — среди цветов, при красных свечах. На другое утро новобрачные совершили жертвоприношение у семейного алтаря. Господин Чжан Ши-лянь облачился в шелковый пурпурного цвета халат, новую шапочку, новые чулки и туфли. Молодая жена была в алом шелковом платье с широкими рукавами и золотым шитьем. Такою же вышивкой — золотыми цветами — был украшен головной убор и покрывало. Поистине:
Брови — месяц молодой,
Щеки — персик наливной,
Кожа — с яшмовым отливом,
Статью — редкостный цветок.
Слов не хватит описать красу,
Краски бледны чары передать.
Не ищи Пэнлай за далью гор,
Ведь Бессмертная — перед тобой.
Господин Чжан Ши-лянь внимательно оглядел ее с ног до головы и в душе поздравил себя. Когда же новобрачная подняла покрывало и увидела седые волосы и бороду мужа, она втайне прокляла свою судьбу. После брачной ночи господин Чжан пребывал в полном довольстве, зато его супруга была в отчаянии.
Через месяц с небольшим после свадьбы в дом Чжан Ши-ляня явился какой-то человек. Поклонившись хозяину, он сказал:
— Сегодня день вашего рождения. Вот ваш гороскоп.
Надо сказать, что у господина Чжана давно вошло в обыкновение гадать о своей судьбе в первый и пятнадцатый день каждого месяца, а также в день рождения. Молодая жена случайно заглянула в гороскоп, и слезы хлынули у нее из глаз: оказалось, мужу уже за шестьдесят. «Обманули свахи», — с отчаянием думала она. Глядя на мужа, она замечала, что последние дни он дряхлеет все больше. Воистину:
