Абулькасим Фирдоуси - Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Шесть дней в пирах веселых провели,
В еде, в питье, от горестей вдали,

А на седьмые сутки той недели
Походные литавры загремели.

Вступили всадники в Азербайджан.
В пустыне Дук расположили стан.

«Вкусить покой коням и людям надо.
Будь пастырем воинственного стада, —

Шах молвил Ниятусу. — Я сейчас
С друзьями верными помчусь в Ханджас».

Хосров погнал коня по той дороге,
Где пребывали в смуте и тревоге

Бандуй с дружиной, армянин Мусиль.
Увидев издали густую пыль,

Они мечи на бедра нацепили
И понеслись навстречу этой пыли.

Спросил Густахма юный шахиншах:
«Кто скачет к нам, степной взметая прах?»

Сказал Густахм: «Пусть с места не сойду я,
Когда вдали не вижу я Бандуя!»

Воскликнул шах. «Да ты мне растолкуй, —
С чего ты взял, что всадник тот — Бандуй?

Он жив? Тогда в тюрьме томится в страхе,
А мертв — так голова его на плахе».

Сказал Густахм: «Клянусь я головой,
Что рядом с другом скачет дядя твой».

Вот прискакал Бандуй с Мусилем вместе.
Они сошли с коней в тенистом месте,

Хосрову поклонились до земли.
Сказал Бандуй: «Мы счастье обрели».

О сыне Сиавуша он поведал,
Которого насильник смерти предал.

Сказал Хосров: «Ты много перенес».
Потом Бандую задал он вопрос:

«Кто спутник твой?» Бандуй ему ответил:
«Зачем Мусиля с лаской ты не встретил?

Из-за тебя покинул он Иран,
В далекий Рум направил караван,

Не зная, где рабы костьми полягут!
Из-за тебя он столько вынес тягот,

Благоустроенный покинул дом,
Своей звездой к твоей звезде ведом!

Есть жемчуга, оружье и дружина
У благороднейшего армянина».

Шах молвил: «Верностью я дорожу.
Тебя, Мусиль, я щедро награжу.

С вельможами воссядешь ты моими,
Над всеми я твое возвышу имя».

Сказал Мусиль: «Рожден для добрых дел,
О шах, счастливым сделай мой удел!

Позволь твое мне славословить время,
Позволь твое поцеловать мне стремя…»

В Азербайджан Хосров погнал коня,
И путники вступили в храм огня.

Они святому поклонились месту.
К ним вышел маг, читая Зенд-Авесту.

Шах жемчуга насыпал на ладонь
И бросил драгоценности в огонь.

Рыдая, властелин ушел от мага.
Воскликнул: «О Яздан, податель блага,

Повергни зложелателей во прах!
Не только слезы на моих глазах, —

Все помыслы мои открыты богу.
Избрал я справедливости дорогу,

Так справедливому ты помоги,
Да не ликуют злобные враги».

Так говорил Хосров. Правдив и молод,
Грядущих мук предчувствием уколот,

Он в сердце вдруг почувствовал недуг.
Вступил он заполночь в пустыню Дук.

Когда примчалась весть, что шах вернулся,
Военный стан мгновенно встрепенулся.

Сказал бы ты, взглянув издалека,
Что не земля бушует, а река.

Дружины вспомнили о бранном деле,
Литавры на слонов своих надели.

Едва Бахрам узнал от верных слуг,
Что прибыл с войском шах в пустыню Дук,

Призвал он, не удерживая вздоха,
Вельможу знатного Доропаноха.

С приязнью относясь к его уму,
Бахрам послание вручил ему

На имя Андиёна и Гардуя,
Густахма, и Шапура, и Бандуя,

И родовитейших богатырей,
Служивших юному царю царей.

Писал он так: «Я в сердце славлю бога,
Да будет зла противна вам дорога,

Да наставляет вас благой творец, —
Друзья, от сна проснитесь, наконец.

С тех пор, как дерева Сасана семя
Взошло у нас, — настало скорби время.

Прочтите письмена: одно лишь зло
То дерево Ирану принесло.

Сасаны не искали благородства,
Они алкали крови и господства.

Убийц родоначальник, Ардашир,
Поверг в печаль и смуту целый мир.

О Суфарое вам напомнить надо:
Освободил он от оков Кобада,

Не дал он голове его упасть.
Но лишь Кобад обрел венец и власть, —

Неблагодарный, все дела устроя,
Спасителя убил он — Суфароя.

Тот жалок, кто, всю жизнь ища эбен,
Слоновью кость найдет ему взамен.

Тот никогда не встретится с удачей,
Кто ищет жемчуга в воде стоячей.

Отца не уважающий злодей
Погубит счастье собственных детей.

Тот, кто решил довериться Сасанам,
Доверился коварствам и обманам.

Вы для Хосрова — это не слова —
От старой безрукавки рукава!

А для меня вы — как зеница ока,
Вокруг меня воссядете высоко,

Я мягко буду править, как Ормузд.
Без вас душа скорбит, дворец мой пуст.

Я не боюсь ни Рума, ни кайсара,
Погибнет враг от моего удара.

Садитесь на коней, ко мне спеша,
Да возликует вновь моя душа».

Бахрам с дарами то письмо отправил,
А караван Доропанох возглавил.

Когда гонец достиг пустыни Дук,
Он столько войска увидал вокруг,

Что вся земля была под ним: казалось,
На ней дорог свободных не осталось!

«Ужель, — решил он, — смерть потребна мне?
Стремленье шаха не враждебно мне.

Везя на тридцати верблюдах вьюки,
Зачем на верные итти мне муки?

Тот видит гору, кто стоит внизу.
Давай-ка я Хосрову отвезу

Письмо Бахрама и дары Бахрама,
И отстранюсь я от игры Бахрама».

В укромный час к Хосрову он пришел.
Царю царей письмо вручил посол,

И много жемчугов, и много денег,
И много слов принес ему изменник.

Сказал Хосров, когда письмо прочел:
«Ты мудро поступил, что к нам пришел.

От низкого уйдя, избегнешь срама.
Мы презираем грязного Бахрама.

Достойно смеха жалкое письмо:
Лежит на нем бессилия клеймо».

Велел он написать слова ответа,
Как бы от имени мужей совета:

«Твое письмо, о гордый муж войны,
Пришло, как дуновение весны.

Веди дружины — мы тебе поможем,
В бою мы всех румийцев уничтожим.

Мы ждем тебя, покорностью дыша:
С Хосровом наш язык, с тобой — душа.

Тебя Хосров презренный устрашится
И побежит в день битвы, как лисица,

Когда увидит воинство твое,
Величье и достоинство твое».

Печатью шахиншах скрепил посланье,
Сказал Доропаноху на прощанье:

«Вручи письмо Бахраму Чубина.
За службу воздадим тебе сполна».

Он щедро наградил его деньгами,
И ценным яхонтом, и жемчугами.

С ответом поспешил Доропанох:
Гонец от радости не чуял ног.

Прочтя письмо, Бахрам утратил разом
Спокойный дух и прозорливый разум.

Велел он войску двинуться в поход.
Он изумил вельмож и воевод.

Пришли седоголовые в печали:
«Отсюда ты не уходи, — сказали. —

В Иране войско должен ты беречь:
Хосрова встретят здесь вражда и меч.

Подумай о своей грядущей доле
И не ищи спасения в престоле».

Но войску двинуться велел Бахрам,
Не вняв седобородым мудрецам,

И всадники, внимая барабану,
Помчались по пути к Азербайджану.

В пустыню Дук вступили на заре.
Дорогу преградили мошкаре.

Сошлись они с румийцами вплотную.
Воскликнул Чубина: «Теперь взгляну я,

Воинственна ли вражеская рать?
Воистину ли сможет воевать?

Насколько будет бой с Хосровом труден?
Сказав, мироискатель-простолюдин

Вдел ноги в боевые стремена.
За ним — Изадгушасп, Ялонсина

Приблизились к румийцам незаметно,
Увидели, что войско их несметно.

Ошеломило их и потрясло
Мечей, знамен и всадников число.

А в это время воины-румийцы,
Пред шахом повязали поясницы,

Сказав: «Мы ждем. Настал сраженья час».
И, согласившись, отдал шах приказ.