Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том XII
И юноша обернулся к одной из обезьян и сделал ей знак, и обезьяна скрылась на некоторое время, а потом пришла, и были с ней обезьяны, подпоясанные шёлковыми салфетками, которые принесли скатерть и поставили на неё около сотни золотых и серебряных блюд со всякими кушаньями, и эти обезьяны стояли, как обычно стоят приближённые, меж руками царей. И юноша сделал царедворцам знак сесть, и они сели, а те, кто обычно служит, остались стоять, и все поели досыта, а потом скатерть убрали и принесли золотые тазы с кувшинами и вымыли руки. А после этого принесли сосуды с вином – около сорока сосудов, в каждом из которых был какой-нибудь сорт вина, и все стали пить и наслаждались и ликовали, и прекрасно было для них время, и обезьяны плясали и играли, пока евшие были заняты едой. И когда увидел это Сейф-аль-Мулук, он удивился и забыл о случившихся с ним бедствиях…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот шестьдесят восьмая ночь
Когда же настала семьсот шестьдесять восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Сейф-аль-Мулук увидал, что делают обезьяны и как они пляшут, он удивился и забыл о постигшем его отдалении от родины и бедствиях. А когда наступила ночь, зажгли свечи и поставили их в золотые и серебряные подсвечники и принесли блюда с сухими и свежими плодами и поели; когда же пришло время сна, им постлали постели, и они легли. А с наступлением утра, юноша поднялся, по своему обычаю, и разбудил Сейф-аль-Мулука и сказал ему: «Высунь голову из этого окна и посмотри, кто это стоит под окном». И Сейф-аль-Мулук посмотрел и увидел обезьян, которые наполнили широкую равнину и всю пустыню, и не знает числа этих обезьян никто, кроме Аллаха великого. «Это множество обезьян, которые наполнили равнину. Почему они собрались в это время?» – спросил Сейф-аль-Мулук. И юноша сказал ему: «Таков их обычай, и все обезьяны, какие есть на острове, пришли сюда, а иные из них явились после двух или трех дней путешествия. Они приходят каждую субботу и стоят Здесь, пока я не проснусь от сна и не высуну голову из этого окошка. И когда обезьяны меня видят, они целуют передо мной землю и уходят к своим делам». И он выставил голову из окна, чтобы обезьяны его увидали, и, заметив его, они поцеловали перед ним землю и ушли.
И Сейф-аль-Мулук прожил у юноши целый месяц, а после этого он простился с ним и выступил в путь, и юноша приказал отряду обезьян, около сотни, отправиться с ним, и они шли, служа Сейф-аль-Мулуку, в течение семи дней, пока не проводили его до конца своих островов. После этого они простились с ним и вернулись на свои места. И Сейф-аль-Мулук шёл один по горам, холмам, степям и пустыням в течение четырех месяцев, день голодный, день – сытый, и один день он ел траву, а другой день ел плоды с деревьев. И стал он раскаиваться в том, что сделал с собою, уйдя от этого юноши, и хотел вернуться к нему по своим следам. И вдруг он увидел что-то чёрное, видневшееся вдали. «Это чёрный город, или что это такое? – сказал себе Сейф-аль-Мулук. – Я не вернусь, пока не увижу, что это за чёрный предмет». И он приблизился и увидел, что это дворец, высоко построенный, и был строителем его Яфис, сын Нуха[21], – мир с ним! – и это тот дворец, о котором упомянул Аллах великий в своей славной книге словами: «И колодезь заброшенный, и дворец высокий».
И Сейф-аль-Мулук сел у ворот дворца и сказал про себя: «Посмотреть бы, какова внутренность этого дворца и кто там есть из царей! Кто мне расскажет истину об этом деле, и принадлежат ли обитатели дворца к людям или к джиннам?» И он просидел некоторое время, размышляя, и не видел, чтобы кто-нибудь входил во дворец или выходил из него, а потом он встал и пошёл, уповая на Аллаха великого, и вошёл во дворец, насчитав по дороге семь проходов, но не увидел никого. И справа от себя он увидел три двери, а перед ним была дверь за опущенной занавеской. И Сейф-аль-Мулук подошёл к этой двери и, подняв занавеску рукой, прошёл в дверь, и вдруг он увидел большой портик, устланный шёлковыми коврами, и в глубине портика был золотой престол, на котором сидела девушка с лицом, подобным луне, одетая в царственные одежды, и она была точно невеста в ночь, когда её ведут к мужу. А возле престола было сорок скатертей, уставленных золотыми и серебряными блюдами, каждое из которых было наполнено роскошными кушаньями. И, увидев эту девушку, Сейф-аль-Мулук подошёл к ней и пожелал мира, и девушка возвратила ему пожелание и спросила его: «Ты из людей или из джиннов?» – «Я из лучших людей – я царь, сын царя», – ответил Сейф-аль-Мулук. И девушка спросила: «Чего ты хочешь? Вот перед тобой эти кушанья, а после того как поешь, расскажи мне твою историю с начала до конца и расскажи, как ты достиг этого места».
И Сейф-аль-Мулук присел у скатерти и, сняв крышку с подноса (а он был голоден), ел с блюд, пока не насытился, а потом он вымыл руки и, взойдя на престол, сел рядом с девушкой. «Кто ты, как твоё имя, откуда ты пришёл и кто привёл тебя сюда?» – спросила она. И Сейф-аль-Мулук ответил: «Что до меня, то рассказ мой долог». – «Скажи мне, откуда ты, почему ты сюда пришёл и чего ты хочешь?» – молвила девушка. И Сейф-аль-Мулук сказал: «Ты сама расскажи мне, каково твоё дело, как тебя зовут, кто тебя сюда привёл и почему ты сидишь одна в этом месте?» – «Моё имя Девлет-Хатун, я дочь царя Индии, и мой отец живёт в городе Серендибе, – ответила девушка. – У моего отца красивый большой сад, лучше которого нет в странах и областях Индии, и там есть большой водоём. В один из дней я пришла в этот сад с моими невольницами, и мы с ними разделись и вошли в этот водоём и стали там играть и веселиться, и не успела я опомниться, как что-то, подобное облаку, спустилось на меня и унесло меня среди моих невольниц и полетело со мной между небом и землёй, говоря: «О Девлет-Хатун, не бойся и будь спокойна сердцем!» И оно пролетело со мной недолгое время, а потом опустило меня в этом дворце и вдруг, в тот же час и минуту, превратилось и оказалось красивым юношей, прекрасным своей юностью. И он спросил меня: «Ты меня знаешь?» И я ответила: «Нет, о господин мой». И тогда юноша сказал: «Я сын Синего царя, царя джиннов, и мой отец живёт в крепости Кульзум[22], и подвластны ему шестьсот тысяч джиннов, летающих и ныряющих. Мне случилось проходить по дороге, направляясь по своему пути, и я увидел тебя и полюбил, и опустился и похитил тебя среди невольниц, и принёс тебя в мой Высокий Дворец – а здесь моё место и обиталище. Никто совершенно не достигнет его, ни джинн, ни человек, и от Индии досюда расстояние в сто двадцать лет пути. Будь же уверена, что ты никогда не увидишь страны.
О твоего отца и матери, и живи у меня в этом месте, спокойная сердцем и умом, и я принесу тебе все, что ты потребуешь». И после этого он стал меня обнимать и целовать…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят девятая ночь
Когда же настала семьсот шестьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что девушка говорила Сейф-аль-Мулуку: «И, после того как царь джиннов все рассказал мне, он начал меня обнимать и целовать и сказал мне: «Живи здесь и не бойся ничего». А потом он оставил меня и скрылся на некоторое время и, вернувшись, принёс эту скатерть, подстилки и ковры, и он приходит ко мне каждый вторник и живёт у меня три дня, а в четвёртый день он остаётся до послеполуденного времени и уходит и отсутствует до вторника, а потом приходит, будучи в том же облике. И придя, он ест и пьёт со мной и обнимает меня и целует, и я невинная девушка, такая, какой создал меня великий Аллах, и юноша ничего со мной не сделал. А моего отца зовут Тадж-аль-Мулук, и не знает он обо мне вестей и не напал на мой след. Вот моя история, расскажи же мне и ты свою историю».
«Моя история длинная, и я боюсь, что если я стану тебе рассказывать, время над нами затянется и придёт ифрит», – сказал Сейф-аль-Мулук. И девушка молвила: «Он ушёл от меня лишь за час до твоего прихода и придёт только во вторник. Сиди же здесь, будь спокоен и успокой свой ум и расскажи мне, что с тобой случилось, от начала до конца». И Сейф-аль-Мулук отвечал: «Слушаю и повинуюсь!»
И он начал свой рассказ и завершил его полностью, с начала до конца, и когда он дошёл до рассказа о Бадиаль-Джемаль, глаза девушки пролили обильные слезы, и она воскликнула: «Не то я о тебе думала, о Бади-альДжемаль! Разве ты меня не вспоминаешь и не говоришь: «Сестра моя, Девлет-Хатун, куда она пропала?» И потом она стала ещё сильнее плакать и печалиться о том, что Бади-аль-Джемаль её не вспоминает.
И Сейф-аль-Мулук сказал ей: «О Девлет-Хатун, ты из людей, а она из джиннов; откуда же она может быть тебе сестрой?» – «Она моя молочная сестра, – ответила Девлет-Хатун, – и причина этого в том, что моя мать вышла погулять в сад, и пришли к ней потуги, и она родила меня в саду. А мать Бади-аль-Джемаль была в этом саду со своими приближёнными, и пришли к ней потуги, и она отошла в конец сада и родила Бади-аль-Джемаль. И она послала одну из невольниц к моей матери, прося у неё еды и вещей, нужных при родах, и матушка послала ей то, что она просила, и пригласила её. И джинния поднялась и взяла Бади-аль-Джемаль с собой и пришла к моей матеря, и та выкормила Бади-аль-Джемаль. И её мать, а с нею и девочка, провели у нас в саду два месяца, а после того джинния ушла в свою страну, и она дала моей матери одну вещь и сказала: «Если я тебе понадоблюсь, я приду к тебе в этот сад». И Бади-аль-Джемаль приходила со своей матерью каждый год, и они оставались у нас некоторое время, а потом возвращались в свою страну, и если бы я была у этой матери, о Сейф-аль-Мулук, и увидела бы тебя у нас в нашей стране, когда мы все были, как всегда, вместе, я бы придумала против неё хитрость, чтобы привести тебя к желаемому. Но я нахожусь в этом месте, и они не знают обо мне вестей, и если бы они узнали обо мне вести и знали бы, что я здесь, они могли бы освободить меня отсюда, но власть принадлежит Аллаху, – слава и величие ему! – и что же мне делать?» – «Поднимайся и пойдём со мной, – сказал Сейф-аль-Мулук. – Мы убежим и уйдём, куда хочет Аллах великий». – «Мы не можем этого сделать, – ответила девушка. – Клянусь Аллахом, если бы мы убежали на расстояние года пути, этот проклятый настиг бы нас в одну минуту и погубил бы нас». – «Я где-нибудь спрячусь, и когда он будет проходить мимо, ударю его мечом и убью», – сказал Сейф-аль-Мулук.
