Абулькасим Фирдоуси - Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Кайсар прочел письмо царя царей,
И стала скорбь стократно тяжелей.

«Хосров принадлежит к тому же роду,
Откуда я, — сказал кайсар Харроду. —

Мудрец поймет, что ближе мне Хосров
Всех родичей моих и свояков,

Он ближе мне, чем все мои вельможи,
Он для меня души моей дороже,

Пусть я лишусь из-за него очей,
Что мне милее денег и мечей!

Все нужды подсчитай, воитель старый,
Я дам оружье, войско и динары!»

Призвав писца, что был умен и сед,
Велел Хосрову написать ответ,

Украшенный, как райские селенья,
Обильем клятв и словом наставленья.

Писанием насытился писец.
Кайсар окинул взором свой дворец

И выбрал воина с осанкой важной,
С хорошей памятью, с душой отважной

И с языком, не ведающим лжи.
Он приказал: «Хосрову ты скажи:

«О шах, рожденный венценосным мужем!
Казной богат я, войском и оружьем,

Мне знатных не придется утруждать.
А надо было бы, — собрал бы рать,

Оружье и казну со всей державы,
Чтоб одержал победу меч твой правый.

Людей испытывают небеса.
Мы движемся в круженье колеса:

То мчимся вниз — к бессилью и сиротству,
То вверх летим — к обилью и господству.

Но так как войско я тебе даю, —
Развеселись, развей тоску свою».

Когда исполнил вестник приказанье,
Вручил Хосрову доброе посланье,

Кайсар, достойный славы и похвал,
Вельмож румийских на совет созвал

И обратился к своему мобеду:
«Что предпринять, чтоб одержал победу

Тот, кто избрал своей защитой нас,
Кто ищет справедливости сейчас?»

Мобед ответил: «Позови ученых,
Философов, годами убеленных,

Топтавших множество земных путей:
Узнай сужденье опытных людей».

Кайсар велел философам явиться.
Пришли четыре сведущих румийца,

У каждого — седая голова,
И повели о древности слова:

«С тех пор, как мир покинут Искандаром,
Мы счет теряем вражеским ударам, —

Терзает нас и губит нас Иран,
Течет невинных кровь, течет из ран!

Теперь Иран, наш зложелатель старый.
За все грехи отмечен божьей карой:

Сасаны гибнут, потеряв венец,
Безмолвно время, видя их конец.

Но если, царь, поддержишь ты Хосрова,
Но если он всесильным станет снова,

От нас он дань потребует опять,
Он будет Рум ногами попирать.

Страшись, Кайсар, опасных, чужестранцев,
Не забывай о замыслах иранцев».

Кайсар молчал, склонясь пред их умом.
Иная дума утвердилась в нем,

В словах ученых увидав основу,
Отправил новое письмо Хосрову.

Когда гонец, письмо вручив сперва,
Хосрову старцев передал слова, —

Тот побледнел, от горя сердце сжалось, —
Гонец почувствовал к Хосрову жалость.

«Ты гибель мне привез! — воскликнул шах, —
Затоптаны мои надежды в прах.

Сей дряхлый мир, наперекор рассудку,
Со мной сыграл такую злую шутку!

Взгляни: кайсара предки и мои
Ужель между собой вели бои

Во имя справедливости и света?
Что скажут мне философы на это?

Я их спрошу: откуда это зло,
От ворона иль от совы пришло?[8]

Сасаны двигались к желанной цели
И неповиновенья не терпели,

Но гордый Рум вступил на путь войны…
А впрочем, нет моим словам цены:

Зачем о славе рассуждать, о власти,
Когда я нахожусь в драконьей пасти?

Кайсару отвези ты мой привет.
Скажи: «В словах ученых смысла нет.

Их не приемлет мира светлый разум.
Хотя я огорчен его отказом,

Пока я не воссяду на престол,
От грязи не очищу мой подол, —

Ни сна я не вкушу и ни покоя.
К концу приходит злое и благое.

Когда нас не желает Рум спасти, —
В Китай, к хакану, мы найдем пути.

С начальных дней судьба ко мне жестока:
Река мутится, говорят, с истока.

Я жду прибытия своих послов:
Покинем негостеприимный кров!»

Потом сказал дружине: «В горе нашем
Себя мы твердой волей опояшем.

Когда не дремлет бог на благо нам,
Нужны лишь сила и отвага нам».

Испытывая тяжкое страданье,
Хосров кайсару написал посланье.

Вскочил на скакуна гонец Тухвор,
К кайсару поскакал во весь опор.

Бездействовал Хосров, послав бумагу,
Не прибегая ни ко злу, ни к благу.

Был неожидан дела поворот.
Все мысли у царя пошли вразброд,

Когда ему вручил посланье воин.
Кайсар мобеду приказал, расстроен:

«Пусть вновь придут ученый и знаток,
Кому ясны основа и уток,

Пусть, погрузясь в неведомое снова,
Откроют тайну бытия Хосрова.

Поглубже вникнут пусть в его дела.
Коль дни его окутывает мгла,

То я Хосрову помогать не стану:
Пусть за лекарством едет он к хакану.

Но если вновь наденет он венец
И станет шахом, как его отец,

То лучше буду я с Хосровом вместе,
Чтоб против нас не затаил он мести».

Созвал мобед, услышав те слова,
Волхвов, постигших тайны естества;

Пришли седобородые румийцы,
Держа в руках и книги, и таблицы.

Всю ночь они трудились напролет,
А утром молвил главный звездочет:

«Кайсар! Прочли мы древних книг страницы,
Исследовали звездные таблицы,

Проникли мы, за Фалатуном вслед,
В таинственный круговорот планет.

Прочли мы в звездной книге величавой:
«Хосрову суждено владеть державой,

И тридцать восемь лет он проживет
Не ведая ни горя, ни забот».

Кайсар, взволнованный необычайно,
Сказал: «Открылась будущего тайна.

Теперь какое скажем слово мы?
Как будем исцелять больного мы?»

«Хосров получит помощь от хакана,
Достигнет цели, став царем Ирана, —

Сказал мобед, — но вспыхнет в нем тогда
К тебе, кайсар, смертельная вражда.

Ты всех мудрей, ты сам прими решенье, —
Послать ли войско и вооруженье».

Сказал кайсар: «Хотим иль не хотим, —
Судьба сильнее, рок неотвратим.

Оружье, рать Хосрову я отправлю,
Себя от пытки жертвою избавлю».

Он сразу же посланье написал,
Вознес Хосрову множество похвал,

Мол, выслушал я мудрого мобеда,
Шла о добре и зле у нас беседа.

Времен прошедших мы постигли суть,
Опять вступили мы на прежний путь.

Шла речь у нас о Руме, об Иране,
Достигла наша мысль конечной грани.

Теперь узнай, о венценосный шах,
Что все мои войска — на рубежах,

А здесь, вокруг дворца, в Кустантание,
Держу я лишь отряды небольшие.

Но воеводам отдал я приказ,
Со всех сторон идут войска сейчас,

Когда придут — к тебе направлю сразу,
Да подчинятся твоему приказу…

Сказали мы колючие слова,
Их шило мы вонзили в нёбо льва,

Затем, что мудрый помнит слезы мира.
Во времена Шапура, Ардашира

Не старились ли юношей сердца
От войн, которым не было конца,

От множества набегов и предательств,
Убийств, и грабежей, и надругательств?

Ормузда, Кай-Кобада вспомяни:
Не знали справедливости они.

Вот почему была черна, угрюма
Судьба многотоскующего Рума,

Великая, богатая страна
Иранцами была разорена,

По нивам разлились потоки крови,
Не молкли плач сирот и ропот вдовий,

Сады и рощи превращались в тлен,
Детей и женщин уводили в плен.

Поэтому не диво, что хранится
Доселе ненависть в груди румийца.

Но знай, что вера христиан чиста,
Что зла не делают рабы Христа,

Что правда мне милее всех обманов,
Что я далек от козней и капканов.

Защита угнетенных — наш завет,
Нас озаряет милосердья свет,

Мы победили вечной тьмы исчадье,
Мы превратили яд в противоядье.

Об этом я повел рассказ опять,
Чтоб старое забвению предать.

Мы договор с тобою заключаем,
Сердца друг другу мы в залог вручаем,

А если так, скажи мне: «Я клянусь,
Что буду я молчать про наш союз,

Пока я царь, скорей отдам я душу,
Но клятвы никогда я не нарушу.

Пусть в Руме процветают города.
От дани откажусь я навсегда, —

Трудом добыл я дружбу: на богатство
Ее менять — позор и святотатство!»

Когда ты мне такую клятву дашь, —
Поверю, что союз окрепнет наш.

Мы уничтожим тех, кто за поживой
Нагрянут к нам с войной несправедливой.

Страшиться мы не будем никого,
Мы нашу дружбу превратим в родство!

Но я боюсь: когда венец наденешь,
Ты к злу вернешься, клятве ты изменишь

Ты поведешь, нарушив договор,
О Сальме и о Туре разговор.

Былое зло хочу предать проклятью,
Наш договор хочу скрепить печатью.

Мы долго враждовали до сих пор, —
Да превратится в мир старинный спор,

Для распрей да не сыщутся причины,
Иран и Рум, да будем мы едины!

Ты девушку в моем дворце найдешь,
Что превзошла своим умом вельмож.

И если, нашей веры чтя законы,
Ту девушку ты взять захочешь в жены, —

Два рода превратятся в род один,
Кайсару внуком станет шахский сын.

Процарствует он много лет спокойных,
Не думая о мятежах и войнах.

Царил Пируз и правил Хушнавоз
Но где они? Их жизни вихрь унес.

Как будто длинный день пролег меж ними,
Наполненный страданьями одними!

Нас поучал Иисус: в источник бед
Вступает царь, нарушивший обет.

Кто видит в справедливости обузу, —
Тот глуп и жалок! Вспомни-ка: Пирузу

Не помогал ли честный Хушнавоз,
Укрыв его престол от бурь и гроз?

Но с другом поступил Пируз жестоко
И в битве стал добычей злого рока:

Он потерял и войско, и престол,
Когда путем бесчестья он пошел.

Ты молод, не постиг науку власти.
Когда тебя влекут покой и счастье,

Пойми: не терпят рать, народ и двор
Того, кто нарушает договор.

С ним не дружи: чужой иль соплеменник,
Не заслужил и савана изменник!

Теперь, узнав желание мое,
Храни в уме послание мое

Ты от строки начальной до конечной,
Пришли ответ на мой привет сердечный.

Скрой от писца сокровища души:
Ответ своей рукою напиши,

А я тебя от горестей избавлю,
Оружье, войско и казну отправлю.

Да будут все, кто мил тебе, в чести,
А ненавистников своих — прости:

Из сердца зло гони ты неустанно
Во имя милосердного Яздана.

Насилие за силу не прими,
Не будь жесток с подвластными людьми,

Не зарься на чужое достоянье:
Прекрасно только доброе деянье.

Благоустрой державу и народ,
Опорой будь голодных и сирот,

Дарообильный и великодушный,
Дай кров — бездомным, нищим — хлеб насущный.

Когда ты станешь светом для сердец,
Никто не посягнет на твой венец.

Будь стражем бдительным родного края,
Врагов не бойся, мир оберегая:

Тех шахов осеняет благодать,
Кто радость мира может охранять

Народ иранский подружи с румийским,
И станешь мне из близких самым близким!

Лишь высохла последняя строка,
Что царственная вывела рука,

Кайсар посланье за печатью спрятал, —
Он тайну сердца перстнем запечатал.

Когда с посланьем прискакал гонец,
Хосров сказал иранцам: «Наконец

Заря на небесах взошла иначе,
И обернулось к нам лицо удачи.

Кайсар прислал письмо, к добру влеком,
В его словах мы пользу обретем.

Он порешил, на благо нашим странам,
Пресечь вражду меж Румом и Ираном».

Те молвили: «Не ищем мы венца,
От мести мы очистили сердца.

Ты победишь, заботы сбросишь бремя,
И на земле твое прославят время!»

Был шаху по душе такой ответ.
Вновь засиял пред ним надежды свет.