Эпосы, легенды и сказания - Дважды умершая
– Эй, брат, что это – пес завизжал и тут же умолк? Странно! Уж не забрался ли вор? Сходи-ка, взгляни.
– А что у нас красть?
– Но почему же все-таки умолкла собака? Нет, не иначе как вор. Если ты не хочешь, я схожу сам.
Первый смотритель накинул халат, взял пику и вышел из караульни.
Пока они так переговаривались, Чжу Чжэнь снял накидку и неслышно отошел к огромной иве, что росла вблизи. Накидку он положил рядом, а сам спрятался за деревом, присел на корточки и прикрылся широкополою плетеной шляпой.
Дверь караульни отворилась, и появился смотритель.
– Эй, пустобрех, ты чего? – крикнул он.
Свирепый ветер взметал облака снега. Было очень холодно. Смотритель, только что нежившийся в теплой постели, зябко поежился и поспешно захлопнул дверь.
– И правда никого нет. – Он тут же сбросил халат и нырнул с головой под одеяло. – Ну и мороз! – пробормотал он, стуча зубами.
– Говорил я тебе, что никого там нет, – сказал брат.
Они поговорили еще немного, но около третьей стражи голоса умолкли.
«Не поломаешь спину – не разбогатеешь», – сказал себе Чжу и поднялся. Нахлобучив кое-как шляпу и надев накидку, он снова прокрался к могиле и принялся разгребать промерзшую землю. Все было обдумано заранее. Подсунув косарь под каменную плиту, Чжу приподнял ее и сдвинул в сторону. Шляпа и накидка мешали ему работать, и он их снял. Потом он вытащил из мешка два длинных железных прута, воткнул их в щели между кирпичами и повесил лампу. В бамбуковой трубке был спрятан тлеющий фитиль. Чжу плеснул из бутылки масла в лампу и раздул фитиль. Лампа загорелась. Теперь оставалось только сорвать с гроба крышку. Крышка легко поддалась, и Чжу отложил ее к ограде.
– Не обижайся, красавица, если я попользуюсь твоими богатствами – зато отслужу по тебе заупокойное молебствие, – проговорил Чжу Чжэнь и стал обирать мертвую. Золотым и жемчужным украшениям не было чиела. Труднее всего оказалось снять с трупа одежду, но ловкий грабитель не растерялся: он достал полотенце, приподнял голову девицы, завел полотенце вокруг шеи, а концы связал у себя на затылке. Так он содрал с умершей и верхнюю и нижнюю одежду. Перед ним белело нагое тело девицы. Похоть охватила грабителя. Не помня себя, он прильнул к мертвому телу, и вдруг… Вот тебе раз! Умершая открыла глаза и обняла его. Да, недаром, как видно, говорится:
Гласят страницы «Книги Предрешений» [2]:
Судьба – владыка всех земных свершений.
Вот что, оказывается, произошло. Всею душой прилежа к Младшему Фаню, девица не перенесла отказа отца и от горя упала замертво. После этой мнимой кончины прошло совсем немного, и теперь, когда к ней прикоснулся живой, она ожила и сама.
– Кто ты? – спросила она вора.
Сметливый Чжу Чжэнь быстро опомнился от испуга и неожиданности.
– Я пришел тебя спасти.
Девица поднялась, оглянулась и сразу все поняла. Ее одежда висела на могильной ограде, рядом блестели топор и нож… Она решила, что Чжу Чжэнь думал ее прикончить, но пожалел.
– Если в самом деле хочешь меня спасти, отведи меня к Фашо, в лавку «Радости и процветания». Вот увидишь, я в долгу не останусь.
Чжу Чжэнь мигом сообразил: «Приданое за ней я уже взял… К тому же такой ладной жены ни за какие деньги не сыщешь. Я спас девчонку, с какой же стати отдавать ее другому?»
– Обожди, сперва пойдем ко мне, успеешь еще наглядеться на своего Фаня, – проговорил он.
– Если ты обещаешь, что я его увижу, – пойдем. Чжу Чжэнь отдал ей платье, и девица оделась.
Остальную одежду и украшения Чжу Чжэнь связал в узел, лампу загасил, слил в бутыль масло и собрал свою снасть. Потом он подсадил девицу, помог ей вылезти наружу и завалил яму каменной плитой. Чтобы скрыть следы преступления, он насыпал сверху снега. Грабитель взял девицу на плечи и прикрыл ее накидкой. В одной руке он нес мешок, в другой – узел с украшениями. Добравшись до дому, он трижды постучал в дверь. Дверь тут же распахнулась – мать ждала сына.
– Сынок, да ты что, покойницу принес? – закричала мать.
– Тихо, тс-с! – прошипел Чжу Чжэнь, сложил вещи у порога и понес девицу к себе в комнату.
– Ну, вот что, давай потолкуем, – сказал он Шэн-сянь и вытащил блестящий нож. – Сделаешь, как я скажу, – встретишься с Фанем. Не сделаешь – рассеку тебя пополам. Видишь нож?
– Все сделаю! Только скажи, что.
– Первое – молчи. Второе – ни на шаг из дома. Исполнишь, что я сказал, дня через три, а не то и через два увидишь своего Фаня. Не исполнишь – конец тебе придет, убью.
– Исполню, исполню!
Чжу Чжэнь вышел перемолвиться словечком с матерью. Не будем подробно рассказывать о том, что было дальше, скажем только, что в эту ночь Шэн-сянь спала с Чжу Чжэнем.
Прошел день, потом еще день, а Шэн-сянь по-прежнему безвыходно сидела в доме. Наконец она набралась духу и спросила Чжу Чжэня:
– Видел ты Младшего Фаня?
– Видел. Он захворал от огорчения. Дай срок: поправится – придет за тобой.
Миновала одиннадцатая и двенадцатая луна, наступил пятнадцатый день нового года [3]. Когда стемнело, Чжу Чжэнь говорит матери!
– Сколько раз слыхал я про фонарную гору [4],а видеть так ни разу и не видел. Схожу погляжу. Вернусь так примерно к пятой страже.
И Чжу Чжэнь отправился в город полюбоваться горою из фонарей.
А тем временем, как вы думаете, что произошло? Вот слушайте. Около конца пятой стражи раздались крики: «Пожар! Пожар!» Мать Чжу Чжэня отворила дверь и выглянула: харчевня через четыре или пять домов от них была уже вся в огне. Старуха перепугалась насмерть и кинулась назад собирать пожитки. Шэн-сянь тоже услыхала крики и тут же сказала себе: «Если не сейчас, может, мне и вовсе отсюда не вырваться».
– Торопись, матушка, время не ждет! – сказала она ни о чем не подозревавшей старухе и, воспользовавшись всеобщею сумятицей, никем не примеченная, выскользнула за ворота. Дороги она не знала. Пришлось спрашивать встречных.
– Далеко до Цаомыньли?
– Иди все прямо – дойдешь, – ответили ей.
– Где лавка «Радости и процветания»? – снова спросила она у кого-то.
– Да вот, рядом.
Шэн-сянь остановилась в смущении. Если идти дальше, как бы не повстречаться с Чжу Чжэнем: тогда ей несдобровать. Наконец она решилась и пошла к лавке Фаней. У дверей лавки стоял зазывала. Шэн-сянь низко поклонилась. Зазывала ответил на поклон и спросил:
– Вам что?
– Это лавка Фаней?
– Да.
– Дозвольте осведомиться, Младший Фань сейчас в лавке?
«Вот так тихоня наш молодой хозяин, прямо в дом заманил красотку», – подумал приказчик, а вслух ответил:
– Да, в лавке.
Девушка направилась к стойке.
– Здравствуй, молодой господин!
Услышав приветствие, Фань поспешно вышел из-за стойки, но, едва увидел гостью, в ужасе отпрянул и зашептал:
– Сгинь! Сгинь!
– Я не привидение, я живая, – проговорила Шэн-сянь.
– Сгинь! Сгинь! – все шептал Фань, не веря своим глазам. Не помня себя от страха, он нашарил рукой скамейку, на которой стояли кувшины с кипятком, схватил один кувшин и бросил в Шэн-сянь. И надо же такому случиться, чтобы кувшин угодил ей прямо в висок! Шэн-сянь вскрикнула и упала. На крик прибежал кто-то из приказчиков и видит: лежит на полу девушка – неизвестно, жива или мертва. И ничего тут не скажешь, кроме одного:
Глухою ночью ветер бушевал,
Упрямо прорывался за ограду;
Он ветви слив безжалостно ломал,
И вот они разбросаны по саду.
Шэн-сянь уже скончалась, а Фань все шептал да шептал: «Сгинь! Сгинь!» Услышал шум и старший брат.
– Как это вышло? – вскричал он, а опомнившись от испуга, набросился на брата: – За что ты ее?
– Злой дух, злой дух – пробормотал Младший Фань. – Это дочка купца Чжоу из Цаомыньли!
– Какой там еще дух! Вон сколько крови – не видишь, что ли? Как же нам теперь быть?!
У дверей лавки собралась целая толпа, человек около тридцати. Потом вошли стражники и схватили Младшего Фаня.
– Брат говорит, что это, дескать, не человек, а злой дух, потому он так с нею и расправился, – попытался объяснить Старший Фань. – Он говорит, что это, дескать, дочь купца Чжоу из Цаомыньли, а она умерла еще в одиннадцатую луну. А сам я, хоть убей, не понимаю, кого он прикончил. Так повремените немного, дозвольте мне сбегать за купцом – пусть взглянет на тело.
– Ну, ладно, беги скорее, – согласились стражники. Старший Фань стремглав бросился в Цаомыньли.
У ворот дома Чжоу он увидел мамку Шэн-сянь.
– Что тебе? – спросила она.
– Я Старший Фань… из винной лавки… неотложное дело… надо переговорить с хозяином.
Мамка исчезла, и немного спустя вышел купец Чжоу. Фань рассказал, что случилось в его лавке.
– Осмелюсь просить вас, взгляните на убитую, век не забуду вашей милости, – закончил он.
Рассказу Фаня купец не поверил, но сам рассказчик внушал ему доверие, и он согласился пойти следом за ним. Увидев тело дочери, Чжоу онемел от неожиданности.
