Автор неизвестен - Древневосточная литература - Пряные ночи
Затем злокозненная надсмотрщица встала в михрабе и принялась кланяться, падать ниц и молиться. Так прошел день, и пришла ночь. Тогда дева сказала ей: «О матушка, дай отдых ногам своим хоть на часок». А старуха ответила: «О госпожа, кто ищет жизни вечной, тот утомляет себя в жизни земной».
Нум подала старухе еду и сказала: «Отведай моей стряпни и помолись за меня о прощении и милости». Надсмотрщица отвечала: «О госпожа, я пощусь, а что до тебя, то ты женщина, которой подобает есть, пить и радоваться — Аллах простит тебя. Ведь сказал Всевышний: «Кроме тех, кто раскается и совершит дело праведное»[50]».
Нум посидела со старухой некоторое время, разговаривая, а потом сказала возлюбленному своему Ниме: «О господин, упроси эту старуху остаться с нами подольше. У нее на лице следы благочестия». — «Хорошо. Очисти ей место, куда бы она могла уходить для молитвы, и не давай никому входить к ней, — отвечал Нима. — Быть может, Аллах Великий поможет нам и, благодаря ее благословению, не разлучит нас».
Старуха провела ночь, молясь и читая Коран до утра. Когда наступил рассвет, она пришла к Ниме и Нум, пожелала им доброго утра и сказала: «Поручаю вас Аллаху». — «Куда ты идешь, о матушка? — спросила ее дева. — Мой господин приказал мне освободить для тебя помещение, где бы ты всегда могла поклоняться богу и молиться». — «Да сохранит его Аллах, и да продлит Всевышний свое благоволение к вам! — отвечала старуха. — Я пойду странствовать по святым местам и стану за вас молиться каждый день и каждый вечер. Но я прошу, чтобы вы наказали привратнику не мешать мне входить к вам; если я вернусь».
Потом старуха вышла из дома, а Нум заплакала, печалясь о разлуке с нею. Надсмотрщица прибыла к аль-Хаджжаджу, и тот спросил: «Что ты узнала?» И она отвечала: «Я посмотрела на эту невольницу и увидела, что не родилась еще такая женщина, которая была бы краше ее». Аль-Хаджжадж воскликнул: «Если ты сделаешь то, что я приказал, тебе достанутся от меня великие блага». — «Мне понадобится ровно месяц сроку», — сказала старуха, и аль-Хаджжадж отвечал: «Хорошо. Даю тебе месяц». Тогда старуха стала часто приходить в дом Нимы и его невольницы Нум, и молодые люди каждый раз оказывали ей все большее уважение.
Однажды коварная надсмотрщица осталась с девой наедине и сказала: «О госпожа моя, клянусь Аллахом, когда я прибуду в святые места, я буду за тебя молиться. Но мне хотелось бы, чтобы ты пошла со мной и повидала старцев, достигших единения с Аллахом. Они помолились бы за тебя о том, чего ты больше всего желаешь». Тогда невольница Нум сказала ей: «Ради Аллаха, о матушка, возьми меня с собой». И старуха отвечала: «Отпросись у матери Нимы». Дева пошла к матери своего возлюбленного и сказала: «О госпожа, попроси у моего господина, чтобы он пустил нас с тобою выйти в какой-нибудь день вместе со святой старушкой, чтобы помолиться вместе с факирами[51] и призвать Аллаха в почитаемых местах». Когда пришел Нима, старуха подошла к нему, стала целовать ему руки и просить выпустить Нум из дома, но он не дал на это своего согласия. Тогда старуха благословила его и вышла из дома.
На следующий день надсмотрщица пришла, когда Нимы не было дома, и, обратившись к невольнице Нум, сказала: «Мы молились за тебя вчера. Поднимайся сейчас же — ты прогуляешься и вернешься прежде, чем придет твой господин». И девушка попросила мать своего возлюбленного: «Прошу тебя ради Аллаха, позволь мне выйти с этой праведной женщиной. Я посмотрю на друзей Аллаха в почитаемых местах и скоро вернусь, прежде чем придет мой господин». — «Я боюсь, что Нима узнает об этом, тогда мне не сдобровать», — отвечала женщина, но старуха воскликнула: «Клянусь Аллахом, я не дам ей нигде присесть! Она будет смотреть, стоя на ногах, и не замешкается».
Так надсмотрщица увела деву хитростью и доставила ее во дворец аль-Хаджжаджа. Она осведомила господина о приходе невольницы. Аль-Хаджжадж отправился в покои девы, дабы посмотрел на нее, и увидел, что она прекраснее всех людей. Нум, увидев аль-Хаджжаджа, закрыла от него лицо, но тот не удалился, а тотчас же позвал царедворца и, снарядив с ним пятьдесят всадников, велел взять девушку, посадить ее на быстрого верблюда, отправиться с ней в Дамаск и вручить ее повелителю правоверных Абд-аль-Мелику ибн Мервану. Аль-Хаджжадж написал халифу письмо и приказал царедворцу: «Отдай это письмо владыке, возьми ответ и поторопись вернуться ко мне».
Царедворец поспешно взял девушку, посадил ее на верблюда и выехал в путь. Прибыв в Дамаск, царедворец вошел к повелителю правоверных и рассказал историю с невольницей. Халиф отвел подаренную ему деву в комнату. Потом он вошел в свой гарем, увидел жену и сказал ей: «Аль-Хаджжадж купил мне невольницу из дочерей вельмож Куфы за десять тысяч динаров и прислал мне это письмо вместе с невольницей». И жена халифа отвечала: «Да увеличит Аллах к тебе свою милость!»
А потом сестра халифа Абд-аль-Мелика вошла к невольнице и, увидев ее, воскликнула: «Клянусь Аллахом, не будет обманут купивший тебя, даже если б отдал за тебя сто тысяч динаров!» Тогда Нум спросила ее: «О светлоликая, чей этот дворец и какой это город?» И сестра халифа ответила: «Это город Дамаск, а дворец принадлежит моему брату, повелителю правоверных Абд-аль-Мелику ибн Мервану. Разве ты этого не знаешь?» — «Клянусь Аллахом, госпожа, это было мне неведомо». — «А тот, кто продал тебя и получил деньги, разве не сказал, что тебя купил халиф?» — воскликнула сестра халифа, и юная дева, услышав эти слова, заплакала и подумала: «Что ж, удалась против меня хитрость! Но, если я расскажу об этом, никто мне не поверит. Лучше я буду молчать и потерплю, зная, что помощь Аллаха близка».
Сестра халифа удалилась, а на другой день пришла с материей и ожерельями из драгоценных камней и одела деву. Когда повелитель правоверных вошел в покои Нум, сестра сказала ему: «Посмотри на эту деву, которой Аллах даровал совершенную красоту и прелесть». — «Сними с лица покрывало», — приказал халиф наложнице, но та не подчинилась. Тогда халиф не увидел ее лица, а увидел только ее руки, но любовь к деве уже зажглась в его сердце. «Я войду к ней через три дня, когда она с тобой подружится», — сказал он сестре и, поднявшись, вышел от наложницы. Нум принялась раздумывать о своем положении и вздыхать от разлуки со своим господином Нимой.
Когда пришла ночь, дева заболела горячкой. Она стала отказываться от еды и питья, и лицо ее изменилось, а прелести поблекли. Халиф очень огорчился известию о болезни наложницы. Он направил к ней врачей и ученых мужей, но никто не мог сказать, как ее вылечить.
Вот что было с нею. Что же касается ее господина Нимы, то он пришел домой, сел на постель и позвал любимую, но та ему не ответила. Тогда он поспешно поднялся и позвал людей, но никто не вошел к нему, все невольницы попрятались, боясь гнева своего господина. Нима вышел к своей матери и спросил ее: «О матушка, где Нум?» И та отвечала: «О дитя мое, она с той, кому ее можно скорее доверить, чем мне, — со старушкой-праведницей, Она вышла с нею, чтобы посетить факиров, и обещала скоро вернуться». — «И когда же она ушла?» — спросил Нима. «Утром», — отвечала мать, и юноша воскликнул: «Как ты ей это позволила?» — «Не знаю. Это та старуха меня уговорила», — отвечала мать.
Нима вскричал: «Да будет на все воля Аллаха!» — и вышел из дома. Он пришел к начальнику стражи и сказал ему: «Ты хитришь со мною и похищаешь мою невольницу из моего дома! Я непременно пожалуюсь на тебя повелителю правоверных». — «А кто ее увел?» — спросил начальник стражи. И Нима ответил: «Старуха такого-то и такого-то вида. Она носит шерстяную одежду, а в руках у нее четки с тысячами зерен». — «Укажи мне эту старуху, и я освобожу твою невольницу», — сказал начальник стражи. И Нима воскликнул: «Но кто же знает, где эта старуха?» — «Никто. Зато Аллах знает, и он поможет, если будет на то воля его», — отвечал начальник стражи. Он понял, что это хитрая старуха явилась от аль-Хаджжаджа. «Я требую мою невольницу только от тебя, и между мною и тобою будет аль-Хаджжадж», — сказал ему юноша, а начальник стражи ответил: «Иди к кому хочешь!»
Тогда Нима пошел во дворец аль-Хаджжаджа. Представ пред повелителем, юноша поведал ему о своем горе. После этого аль-Хаджжадж приказал: «Подайте сюда начальника охраны! Мы прикажем ему искать старуху».
Когда же начальник охраны явился, аль-Хаджжадж сказал ему: «Я хочу, чтобы ты поискал невольницу Нимы ибн ар-Раби». И тот ответил: «Слушаю и повинуюсь!» — «Ты непременно должен отрядить конных и поискать эту невольницу на дорогах да в городах», — сказал аль-Хаджжадж, а потом он обратился к Ниме: «Если твоя невольница не воротится, я дам тебе десять невольниц из моего дома и десять невольниц из дома начальника охраны».
Нима был в отчаянии. Он достиг возраста четырнадцати лет, и на щеках его еще не было растительности. Но он любил свою Нум, как взрослый мужчина. Нима постоянно плакал и горевал, и мать его вместе с ним. Тогда отец сказал юноше: «О дитя мое, поистине аль-Хаджжадж хитростью захватил деву, но ты не печалься, Аллах милостив, он поможет тебе». Но Нима не выдержал печали и в конце концов заболел. Он не узнавал людей, не понимал, что говорит, и лежал в постели вот уже три месяца. Его лицо изменилось, прелести поблекли, и отец его отчаялся увидеть излечение сына, ибо врачи в один голос говорили: «Нет для него другого лекарства, кроме как любимая невольница».
