Автор неизвестен - Сказание о годах Хогэн
Потом, когда государь изволил вызвать к себе господина Вступившего на Путь, Правого министра Наканоин, он спросил его:
— Так вот, мы слышали, что судья Рокудзё Тамэёси ушёл в монахи и пришёл жить к Ёситомо. Каким же должно быть ему наказание?
Тот почтительно отвечал:
— Этот человек, именуемый Тамэёси, как прямой потомок воинов, был командующим в нынешнем сражении, поэтому наказания ему действительно не миновать. Но ему больше шестидесяти лет, сам он тяжело болен и если пойдёт в монахи, и, вступив на Путь, молитвенно сложит вместе обе ладони, это обязательно должно помочь ему. Так, в частности, было во времена августейшего правления императора Сага[451], когда глава Правого отряда дворцовой охраны Наканари[452] дня того чтобы вернуть на престол прежнего императора Хэйдзэй[453], организовал заговор. Он был приговорён к смертной казни. Но тот, кто умер, назад не возвращается. Считается, что дальняя ссылка без права вернуться в столицу — это то же самое, что смертная казнь. Человек этот, вместо того, чтобы быть сосланным в дальние провинции, был осуждён на смертную казнь в своих родных местах. С тех пор минуло много лет. Был такой случай: в годы правления под девизом Тётоку[454] экс-император-инок Кадзан[455] повелел расстелить и залатать хакама[456] послал за асида[457] на высоких подставках и, устраиваясь прямо на заборе, изволил развлекаться там каждую ночь. Однажды ему должен был делать доклад Внутренний министр князь Исю[458]. Спустилась глубокая ночь. Увидев хакама и асида, он заподозрил, что там оборотень, и выстрелил. Законники объявили, что за такое деяние полагается смертная казнь, однако, принимая во внимание прецедент из годов правления под девизом Дайдо[459], приговор о смертнойказни уменьшили на одну ступень и заменили дальней ссылкой. И этим, похоже, значительно воспрепятствовали доброму управлению. Кроме этого, тогда соблюдали обряды Промежуточной Тьмы[460] по особе покойного экс- императора. И ещё: покровительство Сына Неба простирается на все восемь сторон. А что особенного произошло на этот раз? — так в конце концов стал он успокаивать людей.
После этого вельможи в один голос согласились: «Действительно, так оно и есть!»
Синсэй, состоявший при государе опекуном, говорил так:
— Не думаю, чтобы это соответствовало моим обязанностям. Решения по черезвычайным происшествиям содержатся в тексте, который называется «Обеспечение защиты государя». Нынешний мятеж — событие на редкость из ряда вон выходящее. Если военачальников не успокоить, их можно будет использовать даже в странах злоумышленников. Значит, когда-то это может сделаться большой проблемой для Поднебесной. Не нужно начинать с раскаяния.
После этого вызвали всех: одних взяли под стражу, других подвергли заточению. Ночью семнадцатого числа той же луны все до одного человека были казнены.
Помощника начальника Левой гвардии дворцовой охраны Иэхиро, его сыновей — Морихиро[461], младшего офицера Правой гвардии дворцовой охраны, и Мицухиро, младшего офицера Правой гвардии дворцовой охраны, а также учёного-стилиста Ясухиро, всех четверых получил в своё распоряжение новый судья курандо Ёсиясу и зарубил на горе Оэяма. Помощника главы Ведомства продовольствия Ясухиро зарубил в прибрежной долине возле улицы Рокудзё младший офицер Левой гвардии дворцовой охраны Нобуканэ из провинции Идзу. Нагахиро, главу отряда, охранявшего дворец государыни, судья Хэй Санэтоки зарубил на горе Фунаока. Токихиро, младшего офицера Правой гвардии дворцовой охраны, получил Суэдзанэ, судья из провинции Суо, и сразу же зарубил его. Помощника Правого конюшего, Вступившего на Путь Тайра-но Тадамаса и его сыновей, младших придворных в ранге курандо из свиты законного наследника Нового экс-императора, Нагамори, Тадацуна и Масацуна, а также Хэй Куро Митимаса, всех пятерых взял Киёмори, владетель провинции Харима, и зарубил их в прибрежной долине возле улицы Рокудзё. Этот Тадамаса был дядей Киёмори, а потому тот позаботился о нём, сказав: «Моего дядю не убивайте!» Подумав, что Ёситомо[462] вряд ли убил своего отца, он тайком встретился с Синсэем, и тот распустил слух, что отец Ёситомо захватил и зарубил Киёмори.
ГЛАВА 13.
О последних днях Тамэёси
Таким образом, после того как людям пришлось зарубить своих близких, Киёмори обратился к главе Левых монарших конюшен с такими словами:
— Слышал я, что у Тамэёси, его отца, кто-то есть. Ступай, отруби ему голову! — так он промолвил и повторил свои слова трижды.
Государь непрестанно говорил, что нужно выразить друг другу сожаления по поводу подвигов, что были совершены в нынешнем сражении. Поскольку слова государя нужно было передать всем, Ёситомо подозвал Камада Дзиро и произнёс:
— Так-то и так. Вот грозные речи государя. Отрубив голову отцу, тем самым мы совершим один из пяти грехов[463]. Ежели пренебречь повелением государя, из опасения совершить грех непочтения к родителям, мы сделаемся нарушителями воли августейшего. Так или иначе, трудно решить, как поступить.
Масааки, как человек мудрый, рассудил так:
— Существует старинное изречение: «Государь повелел отрубить голову отцу»[464]. Если такое случалось в старину, — оно и буддами разъяснялось. Когда же мы посмотрим на разъяснение в сутре «Кангё»[465], мы увидим, что в ней цитируется «Конда ронгё»[466]. От начала нашего мира можно насчитать 18 тысяч дурных королей, которые нанесли вред своим отцам для того, чтобы добиться владения страной. Так много было королей, убивших собственных отцов, из желания обладать рангом Получившего страну в свои руки.
Слов нет, мне очень и очень стыдно, что жизнь Вашего батюшки, которому выпало стать врагом династии и не удалось спастись бегством, зависит от посторонних людей. Кроме того, из-за одного этого дела впустую пропадут Ваши старания соблюдать и долг верноподданного, и сыновний долг. Но если Вас лишат отца без вашего ведома, это даст Вам возможность как следует выполнить Ваш сыновний долг в будущих рождениях, — такое постыдное предложение сделал он.
Ничего на это не отвечал глава Левых монарших конюшен, только слёзы у него полились потоками.
— Тогда пусть кто-нибудь распорядится, как тому следует быть, — сказал он.
— В таком случае, — сказал Масакиё, — позвольте успокоить Вас по поводу Вашего доброго имени, — и насухо вытер бегущие по его лицу слёзы. Приняв невозмутимый ввд, он пошёл к особе Вступившего на Путь.
— В нынешнем сражении господин Ёситомо проявил верноподданничество как полководец; он собственной рукой застрелил и ранил множество воинов. Тем не менее, за свои воинские подвиги он не получил никакой награды. В то же время он получает повеление: «Приди, обезглавь такого-то!» Наградой за его верноподданничество может стать только дарование ему возможности сохранить жизнь собственному отцу. В то же время Киёмори, хотя он и не выказывал явного верноподданничества, много сделал для величия державы, и вся его семья гордится милостью государя. Не думаю, что Ёситомо должен будет подставить свою голову. Если люди станут говорить дурное, какую они смогут выдвинуть клевету? Он устроит монашескую келью где-нибудь в Восточных горах[467]. Если она окажется в почитаемом месте, к ней станут приходить люди и возглашать там нэмбуцу[468].
Так он сказал, и Вступивший на Путь, пролив прежде слёзы, сложил молитвенно ладони и радостно произнёс:
— Воистину, нет у людей драгоценности большей, чем их дети. Кто бездетному человеку поможет, когда изменится его положение? Забывать об этом нельзя ни в одном из рождений.
Ёситомо в глубине своей души подумал: «О, это было бы жестоко, но могут, ведь, сказать, что-де неизвестно, может быть, сейчас его зарубят!» — и с таким видом, будто и не бежали по его щекам слёзы, проговорил:
— Тогда дайте Масакиё сесть в его экипаж!
— Пожалуйста, — ответили ему и выкатили экипаж из некрашенного дерева.
Внезапно к Масакиё пришло сожаление от предстоящей разлуки, так что он был даже не в силах выехать. Потом он против собственной воли двинулся в путь, приговаривая: «Скорее, скорее!»
Когда наступила середина ночи, — хоть и не знали, где и что, — в восточном направлении не поехали, а от западной части Ситидзё[469] поехали по дороге Красная Птица[470]. Силач Хадано Дзиро нёс паланкин.
На дороге Красная Птица, где Масакиё собрался пересесть в паланкин из экипажа, его обстрелял Камада, который после этого взял меч и стал ждать. Хада-но Дзиро, ничего как следует не поняв, удержал Камада за рукав и сказал:
— Э, господин! Что Вы задумали? Я как-то не понимаю этого. Неужели мы потеряем его? Это правда, господин Вступивший на Путь не в силах стать врагом династии. Но от кого государю довелось узнать о нынешнем главном военачальнике? Это произошло под влиянием Вступившего на Путь. Говорят, будто много участников прибыло из Восточных провинций. Так это тоже благодаря господину Вступившему на Путь. Конечно, всё делалось из последних сил, по государеву повелению, но как же можно в самом деле позволить отрубить голову собственному отцу?! Ещё и ещё раз — как жаль его! Завтра в Поднебесной состоится состязание по стихотворным экспромтам. Люди укажут имена победителя и тех, кто проиграет состязание.
