Гань Бао - Записки о поисках духов

– Завтра вы все должны соблюдать очищающий пост и ожидать меня на берегу реки, соорудив там молельню.

Он и в самом деле выплыл из реки верхом на красном карпе, подошел к алтарю и на нем уселся. И было десять тысяч человек, видевших его. Оставался там один месяц, после чего снова ушел в реку.

Тао Ань-Гун был мастером по выплавлению металлов в Люани. Он раздувал свой огонь много раз, но однажды утром пламя вдруг взметнулось вверх, и все небо озарилось багровым светом. Гун пал ниц у подножия плавильной печи и умолял о помиловании. В тот же миг красный воробей сел на плавильную печь и прощебетал:

Пришел указанный срок, и Ань-Гун, воссев на дракона, удалился на юго-восток. Несколько десятков тысяч людей устроили ему проводы как Предку Аню, и он с ними со всеми простился.

Один человек ушел на гору Цзяошань и провел там целых семь лет. Лао-цзюнь[14] — Старец-Повелитель вручил ему деревянное сверло и заставил буравить плоский камень (а камень был толщиною в пять чи!), сказав при этом:

– Пробуравишь этот камень — обретешь Истинный Путь.

Набралось сорок лет, пока камень был пробуравлен насквозь. И наконец этот человек получил для себя секрет киновари, дающей бессмертие.

Лу Шао-Цянь был уроженцем Шаньяна. Однажды Ханьский император Вэнь-ди переоделся в простую одежду, лишь положив за пазуху золото, и намеревался обманным путем выведать у него, в чем состоит его Путь. Но Шао-Цянь, опираясь на посох с золотой головкой и держа в руке веер слоновой кости, вышел из дворца через главные ворота.

Хуайнаньский ван Ань любил даосскую магию. Однажды он приготовил чуцзай и стал ожидать гостей. Когда луна достигла апогея, появились восемь старцев и, дойдя до его ворот, попросили их принять. Привратник сообщил об этом вану. Ван же велел привратнику найти способ, как поставить их в затруднительное положение.

– Мой ван, — сказал тот, — стремится к долголетию. Вы же, почтенные господа, не владеете искусством даже остановить собственное старение. Ему нежелательно слушать вас.

Старцы, поняв, что он их не примет, тут же изменили свой облик и предстали в виде восьми отроков с лицами, подобными цветам персика. Ван тотчас их принял по полному ритуалу, услаждал восьмерых почтенных музыкой и сам спел песню в сопровождении собственной игры на цине:

Это тот самый напев, который ныне называют «Хуайнаньской песнью».

Лю Гэнь, по второму имени Цзюнь-Ань, был человеком из города Чанъань в округе Цзинчжао. Во время Ханьского императора Чэн-ди он ушел на гору Суншань, чтобы изучать Путь, там встретил какого-то чужака, который вручил ему тайные рецепты, давшие ему бессмертие и умение вызывать души умерших. Ши Ци, правитель Инчуани, решил, что это все только заморочки, и послал служителя с приказом Гэню явиться, сам собираясь его казнить. Когда тот явился в присутствие, Ши Ци ему сказал:

– Вы даете людям возможность увидеть души умерших. А можете ли вы приказать душам явиться мне? Если нет — будете казнены.

– Это для меня просто, — отвечал Гэнь. Позаимствовав лежавшие перед правителем кисть и тушечницу, он написал заклинание и отдал земной поклон перед алтарным столиком. В тот же миг появились демоны — их было пять или шесть — и поставили перед Ци двух связанных узников. Ци всмотрелся — да это его отец и мать! Они ударили челом перед Гэнем:

– Наш недостойный сын был к вам непочтителен, он заслужил десять тысяч смертей. — И принялись бранить Ци: — Пусть твои дети и внуки не смогут прославить отца и деда! Ты чем-то прогневил духов, раз они все время обращаются так с твоими родителями!

Ци испуганно запричитал, проливая слезы, и с низким поклоном умолял Гэня простить его проступки. Но Гэнь вдруг исчез неизвестно куда, не сказав ни слова.

Во время Ханьского Мин-ди чиновник Высочайшей канцелярии Ван Цяо из Хэдуна стал начальником уезда Е. Цяо владел искусством волшебства: каждый месяц в новолуние он обыкновенно являлся ко двору из своего уезда. Император удивлялся. Сколько бы раз он ни приезжал, никогда не было видно ни повозки, ни верховой лошади. Было приказано главному историографу тайно подстеречь его. И тот рассказал, что как раз перед прибытием Цяо вдруг появилась пара диких уток, прилетевшая с юго-востока. После этого устроили засаду и, когда увидели подлетающих уток, расставили сеть. Но поймали только пару туфель. Послали их в Высочайшую канцелярию на опознание — оказалось, что это туфли из тех, которые в течение последних четырех лет жаловали чиновникам Высочайшей канцелярии.

Цзи Цзы-Сюнь, неизвестно откуда происходивший, жил во время Восточной Хань. Приехав в Лоян, он посетил дома нескольких десятков сановников и с почтением произносил, приглашая их всех «на доу вина и на кусочек сушеного мяса»:

– Я приехал сюда издалека, и у меня ничего нет, но все-таки окажите моему угощению хоть какое-нибудь внимание.

На пиру собралось несколько сот человек, они пили и ели предложенное им угощение целый день, а оно все не иссякало. Когда же хозяин уехал, все видели после этого белые облака, клубившиеся в небе с раннего утра до позднего вечера. И тогда один столетний старец вспомнил:

– Когда я был еще ребенком, я видел, как Сюнь покупал снадобья на рынке в Гуйцзи. Цвет лица у него был тогда совсем таким же, как сейчас.

Сюню не понравилось жить в Ло, и он вскоре уехал прочь. В годы под девизом Чжэн-ши один человек в городе Бачэне, что на восток от Чанъани, видел его разговаривающим с каким-то почтенным старцем, как он поглаживал медную статую и приговаривал:

– Мне посчастливилось наблюдать, как ее отливали лет эдак пятьсот тому назад.

– Почтенный господин Цзи! — окликнул его увидевший. — Подождите чуть-чуть!

И пошел навстречу ему. Вроде бы Цзи двигался не спеша, но его не смогла бы догнать даже беговая лошадь.

Хань Инь-Шэн, мальчик-нищий, живший под мостом Вэйцяо в Чанъани, постоянно просил милостыню на рынке. Люди на рынке издевались над ним, обливали его нечистотами, но вскоре он появлялся на рынке вновь, все так же просил милостыню, а на одежде не видно было и следов грязи. Старший смотритель рынка, узнав о нем, приказал заключить его в колодки, сковывающие руки и ноги, но он опять появился на рынке и продолжал нищенствовать. Тогда смотритель снова заковал его в колодки и намеревался казнить, но он и тут сумел уйти. А в семьях тех, кто обливал его помоями, сами собой обрушились крыши, задавив несколько десятков человек. В округе Чанъань ходила такая песенка:

Пин Чан-Шэн, житель волости Гучэн, человек неизвестного происхождения, многократно умирал и вновь воскресал. Современники, однако, не верили, что это было в самом деле. Но потом случилось большое наводнение, от которого пострадал не один человек. Как вдруг на горе Цзюэмэнь появился Пин и крикнул во весь голос:

– Я, Пин Чан-Шэн, здесь! — И потом сказал людям: — Когда снова придет праздник Дождевой Воды[15], после него на пятый день наводнение прекратится.

Когда же наводнение и в самом деле прекратилось, люди поднялись на гору, желая совершить ему поклонение, но не нашли там Пина, а только его одежду, посох и кожаный пояс. Прошло еще несколько десятков лет — и он снова появился и стал стражем ворот на рынке в Хуаине.

Цзo Цы, другое имя которого было Юань-Фан, родом из Луцзяна, в молодости проник в тайны духов. Однажды Цао-гун устроил пир. Гун сказал, с улыбкой оглядев гостей:

– Для высокого собрания приготовлены сегодня редкие яства, не хватает лишь фарша окуня из реки Усун.

– Достать его легко! — ответил Фан.

Наполнив водою медный таз, он тут же взял удочку из бамбука и стал удить в тазу. Через мгновение вытащил окуня. Гун хлопнул в ладони. Все собравшиеся тоже изумились.

Похожие книги на "Записки о поисках духов", Гань Бао читать полностью, без сокращений.

Константин Бальмонт - Полное

Сборник - Серебряный век

Антология - Пролетарские

Коллектив авторов -

Ольга Фролова - Арабские