Ибн Хазм - Ожерелье голубки
Передают о посланнике Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует! — что его спросили: — Бывает ли человек правоверный скупым? — и сказал он: — Да! — И спросили его: — А бывает ли правоверный трусом? — и он отвечал: — Да! — И спросили: — А бывает ли правоверный лжецом? — и ответил он: — Нет. — Это передал нам Ахмад ибн Мухаммад ибн Ахмад со слов Ахмада ибн Сайда, ссылавшегося на Убейд-аллаха ибн Яхью, который говорил со слов своего отца, ссылавшегося на Малика ибн Анаса, передававшего слова Сафвана ибн Сулейма. С таким же иснадом передают, что посланник Аллаха, — да благословит его Аллах и да приветствует! — говорил: — Нет добра во лжи; — это сказал он в хадисе, когда его об этом спросили. С тем же иснадом и ссылкой на Малика передают, что до Малика дошло со слов Ибн Масуда, что пророк говаривал: — Не перестает раб лгать, и образуются в сердце его черные точки, пока не почернеет сердце его, и тогда бывает он записан у Аллаха среди лжецов. — С подобным же иснадом передают, со слов Ибн Масуда, — да будет доволен им Аллах! — что пророк говорил: — Будьте правдивы — правдивость ведет к благочестию, а благочестие ведет в рай — и берегитесь лжи — она ведет к нечестью, а нечестье ведет в огонь.
Рассказывают, что пришел к нему — да благословит его Аллах и да приветствует! — человек и сказал: — О посланник Аллаха, я предаюсь трем вещам — вину, блуду и лжи; прикажи мне — что из этого мне оставить? — Оставь ложь, — сказал ему посланник Аллаха, и этот человек ушел от него. А потом захотелось ему совершить блуд, но он подумал и сказал: — Я приду к посланнику Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует! — и он спросит меня: — Ты прелюбодействовал? — и, если я скажу: — Да, — он меня накажет, а если я скажу: — Нет, — то нарушу обещание. — И оставил он блуд, а после так же было и с вином, и этот человек возвратился к посланнику Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует! — и сказал ему: — О посланник Аллаха, я оставил все три греха.
Ложь — корень всякой мерзости: она собирает в себе все злое и навлекает ненависть Аллаха, великого, славного. Со слов Абу Бекра Правдивого — да будет доволен им Аллах! — передают, что пророк сказал: — Нет веры у того, у кого нет верности, — а со слов Ибн Масуда — да будет доволен им Аллах! — сообщают, что пророк говорил: — Правоверный создан со всеми качествами, кроме обмана и лжи. — Со слов посланника Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует! — передают, что он сказал: — Вот три свойства, обладатели которых — лицемеры, — это те, кто, обещав, нарушают обещание, кто рассказывает и лжет и кто, пользуясь доверием, обманывает.
А разве неверие — не ложь на Аллаха, великого, славного? Аллах — истинный, и любезна ему истина, и на истине стоят небеса и земля, и не видел я никого более посрамленного, чем лжец. Не погибали династии, не гибли царства, не проливалась неправедно кровь и не разрывались завесы из-за чего-нибудь, кроме ябеды и лжи; не укрепляется ненависть и гнусная злоба ничем, кроме ябед, и достанется передающему их лишь ненависть, позор и унижение, а тот, кому он доносит, не говоря о других, будет смотреть на него такими глазами, какими смотрит на пса.
Аллах — велик он и славен! — говорит: «Горе всякому злослову, клеветнику!» [64] — и говорит он, великий среди говорящих: «О те, кто уверовал, если придет к вам развратник с известием, — разъясните!» [65] — и назвал он переносящего сплетни именем разврата.
И говорит он: «Не слушайся всякого, кто клянется, ничтожного, злословящего, ходящего со сплетней, препятствующего добру, преступника, грешника, жестокого, затем и низкого!» [66].
А посланник — мир с ним! — говорит: — Не войдет в рай злословящий, — и говорит он: — Берегитесь убивающего троих, то есть: доносящего, того, кому доносят, и того, о ком доносят. — Аль-Ахная говорит: — Достойный доверия не доносит, и доля того, у кого два лица, — не иметь уважения у Аллаха, а то, что его побуждает, — свойство низкое и гнусное.
От меня отвернулись близкие Абу Исхака Ибрахима ибн Исы ас-Сакафи, поэта — да помилует его Аллах! — так как один из моих друзей передал ему обо мне, шутя, ложное, а этот поэт был очень склонен к подозрению, и рассердился, и поверил ему. И тот и другой был моим другом, и передававший не принадлежал к людям, имеющим свойство лгать, но он был шутником и много забавлялся. И я написал Абу Исхаку (а он говорил об этой истории) стихи, среди которых есть такие:
Не изменяйся из-за слова, услышав, что его говорят, — ты не знаешь истины в том, что знаешь.
Ты подобен тому, кто выливает воду, если появилось марево, и находит гибель в пустыне, безводной, обширно раскинувшейся.
А тому, кто донес обо мне, я написал стихотворение, где есть такие стихи:
Не говори в важном деле шуток, уподобляясь тому, кто вводит в душу, леча ее, вредное вместе с тем, что для нее полезно.
Тот, чье острейшее оружие — передача ложного, подобен дрофе, которая защищается испражнениями [67] .
Был у меня однажды друг, и участились происки между нами, так что, наконец, это его уязвило, и сделалось это видно по его лицу и по взглядам. И я стал медлить и выжидать и старался, как мог, помириться, и нашел, принижаясь, путь к возвращению дружбы. И тогда я написал ему стихотворение, где есть такой стих:
В том, что я обнаруживаю, у меня такие цели, что, будь они видимы, не притязал бы Вахриз [68] на уменье бить в цель.
Вот что говорю я, обращаясь к Убейдаллаху ибн Яхье аль-Джазири, который хранит в памяти красноречивые послания своего дяди (а свойство лжи взяло над ним власть и одолело его разум, и он привязался к нему, как привязывается душа к надежде, и подкреплял свои сплетни и ложь твердыми, крепкими клятвами, громогласно их произнося. Он был более лжив, чем марево, и страстно предавался лганью, увлекаясь им, и постоянно разговаривал с теми, о ком наверное знал, что они ему не верят, и не препятствовало ему это говорить ложь):
Выяснили всё, что скрывал ты, передающие и обстоятельства, которые показали мне ясно, как дурна твоя вера.
Сколько обстоятельств стали ясны из других обстоятельств, подобно тому как закон устанавливает блуд по беременности!
Я скажу о нем отрывок, где есть такие стихи:
Он клевещет сильнее зеркала о всем, что знает, и режет связь между людьми лучше индийских мечей.
Я думаю, смерть и время научились у него хитростям, чтобы разъединять людей дружбы.
О нем же скажу я такие стихи из длинной поэмы:
Его разговор более лжив, чем хорошие мысли о людях, — он хуже долгов и непокидающей бедности.
Повеления господа престола. пропадают для него, и бесполезнее они, чем жалоба немилостивому.
В нем собран весь срам и позор, и не оставляет он брани для слов бранящего.
Он тягостнее, чем упреки тому, кто не принимает их, и холоднее по стуже, чем Город Салима [69] .
Он ненавистнее отдаления, разлуки и страха, когда соберутся они над жаждущими, смущенными, блуждающими.
Но тот, кто предупреждает беспечного, или дает советы другу, или предостерегает мусульманина, или говорит о развратнике, или рассказывает о враге, — пока он не лжет и не уличен во лжи и не старается вызвать ненависть, — не доносчик, и разве не от того погибли слабые и пали не имеющие разума, что они плохо отличали советчика от доносящего? Это два качества, близкие по внешности, расходящиеся по внутренней сущности; одно из них — болезнь, другое — лекарство, и от того, кто остер по природе, не будет сокрыто это дело. Доносчик — тот, чьи доносы не одобряются религией, и кто желает разлучить ими друзей, разбить связь между братьями, натравить их друг на друга, и разжечь их вражду, и расписать ложное. А если кто боится, что, следуя по пути добрых советов, он попадет на путь клеветы, и не доверяет остроте своей зоркости и проницательности своих предположений в делах, приходящих к нему в земной жизни и в общении с людьми своего времени, — тот пусть сделает веру для себя проводником и светильником, которым будет он освещаться, и, куда поведет его вера, пусть идет он туда, а если она его остановит, ручаясь за верный взгляд, обеспечивая правильность догадки и служа порукой за спасение, то установивший закон, пославший посланника — мир над ним! — и утвердивший веления и запрещения, лучше знает путь истины и более сведущ в последствиях, приводящих к сохранению, и исходах, ведущих к спасению, чем всякий, кто утверждает, что видит для себя сам, и думает, что поступает по своему разумению.
Глава о единении
Одна из сторон любви — единение. Это высокий удел, великая степень, возвышенная ступень и счастливое предзнаменование, — нет, это обновленное бытие и блестящая жизнь, вечная радость и великая милость Аллаха! И если бы не была земная жизнь обителью преходящей, полной испытаний и смут, а рай — обителью воздаяния и безопасности от дел порицаемых, — право, сказали бы мы, что единение с любимой и есть чистое блаженство, ничем не замутненное, и радость без примеси, с которой нет печали, и завершение мечтаний, и предел надежд. Я испытал наслаждения с их изменчивостью и познал виды счастья, при их разнообразии, но ни приближение к султану, ни деньги, доставшиеся в прибыль, ни находка после потери, ни возвращение после долгого отсутствия, ни безопасность после страха и отдаления от убежища не западают так в душу, как единение; в особенности после долгих отказов, когда наступила разлука и разгорелось из-за нее волнение и вспыхнуло пламя тоски и запылал огонь надежды. Ни растения, распускающиеся, когда выпадет роса, ни цветы, расцветающие, когда прорвутся облака в час предрассветный, ни журчание воды, что пробирается ко всевозможным цветам, ни великолепие белых дворцов, окруженных зелеными садами, — ничто из этого не более прекрасно, чем сближение с любимой, качества которой угодны Аллаху, свойства которой достохвальны, черты которой соответствуют одна другой по красоте. Поистине, делает это слабым язык речистых и бессильно тут красноречие умеющих говорить; восхищается этим разум и восторгаются умы. Я говорю об этом:
