Поэтическая антология - Манъёсю

Боги всех дорог и всех путей,
Что давно отмечены яшмовым копьем,
Вам дары несу —
О друге дорогом
Я прошу вас позаботиться в пути!

Мой милый друг, которого всегда
Любил я в тайниках своей души,
О, если бы гвоздикой мог ты стать,
Чтоб утро каждое
Смотрел я на тебя!

И далек же этот край
Государя моего!
Далека, как свод небес,
Глушь, в которой я живу,
Что зовут страной Коси,
Где идет чудесный снег.
Высоки здесь склоны гор,
Плавны здесь теченья рек,
Широки кругом поля,
И густа трава на них.
В лета солнечный разгар,
Когда юная форель
Мчится в светлых струях рек,
Собирается народ,
Чтоб бакланов покормить —
Птицу здешних островов.
Разжигают вмиг костры
На шестах меж чистых струй
И, промокшие в реке,
По теченью вверх плывут.
А лишь осень настает,
С белым инеем — росой
Прилетает много птиц
На пустынные поля,
И охотиться зовут
Рыцари своих друзей.
И хоть соколов у нас
Много есть,
Лишь у него,
У Окура моего,
С пышным и большим хвостом,
Словно оперенье стрел,
Прикреплен был бубенец
Из литого серебра.
На охоте поутру
Догонял он сотни птиц,
На охоте ввечеру
Тысячи ловил он птиц,
Каждый раз, как догонял,
Не давал им улететь.
Выпустишь его из рук,
Тотчас он летит назад.
Он один на свете был,
И, пожалуй, не найти
Сокола другого мне,
Равного во всем ему.
Так я думал и, в душе
Соколом своим гордясь,
Проводил беспечно дни.
В это время мой слуга —
Отвратительный старик,
Вовсе потерявший ум,—
Мне и слова не сказав,
В день, когда на землю лил
Дождь и все заволокло,
Под предлогом, что идет
На охоту,
Он ушел
Вместе с соколом моим.
И, вернувшись, рассказал,
Кашляя,
Что сокол мой,
Глядя вдаль,
Где перед ним
Расстилалися поля
Мисима,
И пролетев
Над горой Футагами,
Скрылся в белых облаках
И совсем исчез из глаз…
Приманить его сюда
Нету способов теперь.
Оттого что я не знал,
Что сказать ему в ответ,
А в душе моей тогда
Лишь огонь один пылал,
Тосковал я и вздыхал.
Думал я:
А может быть,
Снова встретимся мы с ним?
И средь распростертых гор
Тут и там расставил я
Сети для поимки птиц,
И расставил стражей я.
В храмы славные богов,
Сокрушающих миры,
Вместе с тканями принес
Зеркало сверкавшее.
Поднеся, богов молил
И все время ждал его.
И тогда, придя во сне,
Дева мне передала:
“Слушай,
Сокол дивный твой,
О котором ты грустишь,
Улетел на берега
В Мацудаэ.
Пролетел
Бухту он Химиноэ,
Там, где ловят
Мелких рыб,
Облетел кругом не раз
Остров Таконосима
И к заливу Фуруэ,
Где в зеленых тростниках
Утки стаями живут,
Прилетал позавчера.
Там вчера он снова был.
Если близкий будет срок,
С этих пор
Пройдет два дня,
Если дальний будет срок,
Может быть, пройдет семь дней.
Но вернется он к тебе.
Не тоскуй же сильно так,
Всей душою, глубоко”.
Так сказала дева мне.

Ах, много уже дней
В руках мы не держали
И сокола с хвостом, как оперенье стрел,
И не охотились мы в поле Масиману,
А месяцы все шли…

Мне в сновиденье все сказали
О соколе, которого я жду,
Расставив нынче сети всюду —
И тут и там средь горных троп
Футагами…

“Будешь ждать — вернется”,— сказаны слова.
Цвет свой не меняет никогда сосна,
Верно, олух наш Ямада- старичок
Сокола в тот день искал,
А вот поймать не смог.

На сердце
Легче у меня не стало,
Гора Суга мне говорит: “Пройдет”.
Нет, проходить тоска не начинала
И навсегда останется со мной.

Сегодня, в этот день, когда нашел приют
Средь снега, что идет,
К земле склоняя
Камыш, растущий на полях Мэи,—
Печалью полны мои думы…

Восточный ветер,
Верно, сильно дует:
Мне видно, как челны отважных рыбаков,
Которые в Наго ловили рыбу,
Внезапно скрылись в сумрачной дали…

Как видно, в гавани, где ветер дует,
Его порывы холода полны.
Перекликаясь с женами своими,
В Наго
Кричат у бухты журавли.

Я знаю хорошо, что это глушь,
Далекая, как дальний свод небес.
О, как сильна
И глубока моя тоска,
И нету дня, чтобы утешиться я мог!

Бродя по берегам в Синану
У моря дальнего в Коси,
Я провожу все эти дни,
И даже в долгий день весны
Я не могу забыть о доме…

Река Огами
Отливает алым блеском,
Как видно, девы юные стоят
Средь чистых струй, стремясь собрать
У корней тростника растущий мох чудесный — асицуки.

Оттого что на реке Усака
Много всюду было переправ,
От воды, что брызжет на меня
Каждый раз из-под копыт коня,
Мое платье вымокло насквозь.

Всюду между быстрых струй
Реки Мэи
На шестах горят теперь огни,
Множество служилых молодцов
Стоя ждут, послав бакланов на улов.

Наверное, с горы Татияма
Сюда спустились белые снега.
При переправе
На реке Хаицуки
Мне струи захлестнули стремена.

Когда, пути в Сиодзи миновав,
Я, горы перейдя, пришел сюда,
У Хагуи на море
Тишь была.
О, если б мне весло!
О, если б мне ладью!

Есть остров на море — Симаяма в Ното,
Где, говорят, втыкая в землю тобуса,
Деревья рубят, что идут на корабли.
Когда я нынче увидал его,
Густые рощи встали предо мной.
О, сколько же веков, как боги, чтитесь вы?

На ладье,
Что в Кумаки спешит,
Уходя от берегов Касима,
Неустанно веслами гребут,
Неустанно о столице я тоскую!

Песня, сложенная, когда в уезде Фугэси переправлялся через реку Нигисигава
Так много времени
Любимой не видать.
Хочу в воде реки Нигисигава,
В ее прозрачных струях
Погадать.

Когда приплыл
Из моря дальнего Сусу,
Покинутого рано на заре,
Здесь бухта Нагахама в этот час
Сверкала, озаренная луной.

Когда нетерпеливо ждал,
Чтоб соловьи запели песни,
Туман весенней дымкой
Все закрыл.
Проходит месяц в ожидании напрасном…