Автор Неизвестен - Русские былины (др. сб.)

Да и спородила Добрыню родна матушка
Да возростила до полнаго до возраста;
Стал молоденькой Добрынюшко Микитинец
На добром коне в чисто поле поезживать,
Стал он малыех змеёнышев потаптывать.
Приезжал Добрыня из чиста поля,
А и сходил-то как Добрынюшка с добра коня
И он шол в свою полату в белокаменну,
Проходил он во столову свою горенку,
Ко своей ко родною ко матушки.
Говорила тут Дабрыни родна матушка:
— Ай же свет, моё цадо любимое,
Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!
Ты на добром коне в чисто поле поезживашь,
Да ты малыех змеёнышев потаптывать.
Не съезжай-ко ты, молоденькой Добрынюшка,
Да ты далече-далече во чисто поле,
Ко тым славныем горам да к Сорочинскиим,
Да ко тым норам да ко змеиныем,
Не топци-ко ты там малыех змеёнышев,
Не входи-ко ты во норы в змеиные,
Не выпущай-ко полонов оттуль расейскиих;
Не съезжай-ко ты, молоденькой Добрынюшка,
Ко той славною ко матушки к Пучай-реки,
Не ходи-ко ты купаться во Пучай-реки,
То Пучай-река очюнь свирипая,
Во Пучай-реки две струйки очюнь быстрыих:
Перва струечка в Пучай-реки быстрым-быстра,
Друга струечка быстра, быдто огонь секет. —
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Родной матушки-то он не слушатся,
Выходил он со столовой своей горенки
Да и во славныя полаты белокаменны,
И одевал соби одёжицу снарядную,
Да и рубашечки-манешечки шелковеньки,
Всю одёжицу одел он да хорошеньку,
А хорошеньку одёжицу снарядную;
Выходил он из полаты белокаменной
Да и на свой на славный на широк на двор,
Заходил он во конюшеньку стоялую,
Брал добра коня он богатырского,
Брал добра коня Добрынюшка, заседлывал,
А и садился-то Добрыня на добра коня,
Да с собою брал он паличку булатнюю,
Да и не для-ради да драки-кроволитьица великаго,
А он брал-то для потехи молодецкою.
То повыехал Добрынюшка в чисто поле
На добром кони на богатырскоём,
То он ездил целый день с утра до вечера
Да по славну по роздольицу чисту полю.
Похотелось-то молодому Добрынюшки
Ему съездити во далече чисто поле,
Да и ко тым горам ко Сорочинскием
Да и ко тым норам да ко змеиныем.
И он спустил коня да богатырскаго,
Да и поехал по роздольицу чисту полю..
Еще день за день как быдто дождь дождит,
Да и недели за неделей как река бежит:
То он день едет по красному по солнышку,
Да он в ночь ехал по светлому по месяцу,
Приезжал он ко горам да к Сорочинскием,
Стал он ездить по роздольицу чисту полю,
Он-то ездил целый день с утра до вечера,
Потоптал он много-множество змеёнышов.
И услыхал-то тут молоденькой Добрынюшка:
Его доброй конь да богатырский
А и стал на ноги да конь припадывать.
А и поехал-то молоденькой Добрынюшка
От тых славныих от гор от Сорочинскиих
Да и от тых от нор он от змеиныих,
Да и поехал-то Добрыня в стольнёй Киев-град.
Еще день за день как быдто дождь дожжит,
Да и неделя за неделю как река бежит;
То он в день едет по красному по солнышку,
А он в ночь едет по светлому по месяцу,
Он повыехал в роздольицо в чисто поле,
Похотелось тут молодому Добрынюшки
Съездить-то ко славной ко Пучай-реки,
Посмотреть ему на славную Пучай-реку.
То он ехал по роздольицу чисту полю,
Да приехал он ко славной ко Пучай-реки,
Становил коня он богатырскаго,
Да и сходил Добрыня со добра коня,
Посмотрел-то он на славную Пучай-реку.
Похотелось тут молодому Добрынюшки
Покупатися во славной во Пучай-реки;
Он одёжицю с собя снимал всю донага,
Да и пошол-то он купаться во Пучай-реку.
Там на тую пору, на то времецко
А и на славноёй да на Пучай-реки
Да и случились быть тут красны девушки;
Оны клеплют[30] тонко беленькое платьицо,
Говорят оны молодому Добрынюшки:
— Ты удаленькой дородней доброй молодец!
То во нашою во славной во Пучай-реки
Наги добры молодци не куплются,
Они куплются в тонких белых полотняных
рубашечках.
Говорил-то им молоденькой Добрынюшка:
— Ай жо девушки да вы голубушки,
Беломойници, вы портомойници!
Ничего-то вы ведь, девушки, не знаете,
Только знайте-тко вы девушки самы собя. —
Он пошол-то как купаться во Пучай-реку,
Перешол Добрыня перву струечку,
Перешол Добрыня другу струечку,
Перешол-то он Пучай-реку от бережка до другого;
Похотелось тут молодому Добрынюшки
Покупаться во Пучай-реки, поныркати.
Там на тую пору, на то времецко
Да из далеча-далече из чиста поля,
Из-под западнёй да с-под сторонушки,
Да и не дождь дожжит да и то не гром громит,
А и не гром громит, да шум велик идет:
Налетела над молодаго Добрынюшку
А и змеиныщо да то Горынищо,
А и о трех змеиныщо о головах,
О двенадцати она о хоботах;
Надлетела над молодаго Добрынюшку,
Говорила-то змеищо таковы слова:
— А теперь Добрынюшка в моих руках,
А в моих руках да он в моей воли!
А 'ще что я похочу, то над ним сделаю:
Похочу-то я молодаго Добрынюшку,
Похочу, Добрынюшку в полон возьму,
Похочу-то, я Добрыиюшку-то и огнем пожгу,
Похочу-то, я Добрынюшку-то и в собя пожру. —
И у того ли у молодаго Добрынюшки
Его сердце богатырско не ужахнулось;
Он горазд был плавать по быстрым рекам,
Да и нырнул-то он от бережка ко другому,
Да и от другаго от бережка ко етому.
И он воспомнил тут свою да родну матушку:
— Не велела мне да родна матушка
Уезжать-то далече в чисто поле,
Да и ко тым она горам ко Сорочинскиим,
Да и ко тым норам да ко змеиныим,
Не велела мне-ка ездить ко Пучай-реки,
Не велела мне купаться во Пучай-реки.
Да и не за то ли зде-ка ноньчу странствую? —
И он ащо нырнул от бережка до бережка,
Выходил Добрыня на крутой берёг,
Тут змеинищо Горынищо проклятое.
Она стала на Добрыню искры сыпати,
Она стала жгать да тела белаго.
И у того ли у молодаго Добрынюшки
Не случилося ничто быть в белых ручушках,
Да и ему нечим со змеищом попротивиться.
Поглянул-то как молоденькой Добрынюшка
По тому по крутому по бережку,
Не случилося ничто лежать на крутоём на берегу,
Ему ничего взять в белыи во ручушки,
Ему нечим со змеищом попротивиться.
Ёна сыплет его искрой неутышною,
Ёна жгет его да тело белое.
Столько увидал молоденькой Добрынюшка,
Да и на крутоём да он на береги
То лежит колпак да земли греческой;
Ён берёт-то тот колпак да во белы ручки.
Он со тою ли досадушки великою
Да ударил он змеинища Горынища.
Еще пала-то змея да на сыру землю,
На сыру-то землю пала во ковыль-траву.
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Очюнь смелой был да оборотистой.
Да и скочил-то он змеищу на белы груди,
Роспластать-то ей хотит да груди белыи,
Он хотит-то ей срубить да буйны головы.
Тут змеинищо Горынищо молиласи:
— Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!
Не убей меня да змеи лютою,
Да спусти-тко полетать да по белу свету.
Мы напишем с тобой записи промеж собой,
То велики записи немалыи:
Не съезжаться бы век по веку в чистом поли.
Нам не делать бою-драки-кроволития промеж собой,
Бою-драки-кроволития великаго. —
Молодой-то Добрынюшка Микитинец,
Ён скорёшенько сходил-то со белой груди;
Написали оны записи промеж собой,
То велики оны записи немалыи:
«Не съезжаться бы век по веку в чистом поли,
Нам не делать бою-драки-кроволитьица промеж собой».
Тут молоденькой Добрынюшка Микитинец,
Он скорёшенько бежал да ко добру коню,
Надевал свою одёжицу снарядную,
А и рубашечки-манешички шелковеньки,
Всю одёжицу надел снарядную,
Он скорёшенько садился на добра коня,
Выезжал Добрыня во чисто поле,
Посмотреть-то на змеищо на Горынищо,
Да которым она местечком полетит по чисту полю.
Да и летела-то змеищо через Киев-град,
Ко сырой земли змеинищо припадала,
Унесла она у князя у Владимира,
Унесла-то племничку любимую
Да прекрасную Забавушку Путятицну.
То приехал-то Добрыня в стольний Киев-град,
Да на свой Добрыня на широкий двор,
Да сходил Добрынюшка с добра коня.
Подбегает к нему паробок любимый,
Он берёт коня да и богатырскаго,
Да и повел в конюшенку в стоялую,
Стал добра коня да ён россёдлывать,
Да стал паробок добра коня кормить-поить,
Он кормить-поить да стал улаживать.
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Он прошол своей полатой белокаменной,
Заходил он во столову свою горенку
Ко своей ко родной ко матушки,
То ничим Добрынюшка не хвастает.
Тут молоденькой Добрынюшка Микитинец
На почестен пир ко князю стал похаживать;
То ходил Добрынюшка по день поры,
Да ходил Добрыня по другой поры,
Да ходил Добрынюшка по третей день.
То Владимир князь-от стольне-киевской,
Он.по горенке да и похаживат,
Пословечно, государь, он выговаривал:
— Ай жо вы, мои до князи-бояра,
Сильни русские могучие богатыря,
Еще вси волхи бы все волшебники!
Есть ли в нашеём во городи во Киеви
Таковы люди, чтобы съездить им да во чисто поле,
Ко тым славныим горам да Сорочинскиим,
Ко тым славныим норам да ко змеиныим,
Кто бы мог сходить во норы во змеиныи,
Кто бы мог достать да племничку любимую,
А прекрасную Забавушку Путятичну?
Таковых людей во граде не находится;
Не могут-то съездити во далече чисто поле,
Ко тым славным ко горам ко Сорочинскиим,
Да ко тым норам да ко змеиныим.
Тут Владымир князь-от стольне-киевской
А и по горенки да князь похаживал,
Пословечно, государь, ён выговаривал:
— Ай жо вы, мои да князя-бояра,
Сильни русьскии могучие богатыря!
Задолжал-то я во земли во неверныи,
У меня-то дани есть неплочепы
За двенадцать год да с половиною. —
Приходил-то он к Михайлушке ко Потыку
Говорил Михаилы таковы слова:
— Ты Михаило Потык сын Иванович!
А и ты съезди-тко во землю в политовскую,
К королю-то к Чубадею к политовскому,
Отвези-тко дани за двенадцать год,
За двенадцать год да и с половиною. —
Пришол к старому к казаке к Ильи Муромцу,
Говорил Владымир таковы слова:
— Ай ты, старыя казак да Илья Муромец!
А ты съезди-тко во землю-ту во шведскую,
А ко тому королю ты съезди к шведскому,
Отвези-тко дани за двенадцать год,
За двенадцать год да с половиною. —
Тут Олешенька Григорьевич по горенке похаживат,
Пословечно князю выговариват:
— Ты Владымир князь да стольне-киевской!
А и накинь-ко ту ведь служобку великую,
Да велику служобку немалую,
На того да на молодаго Добрынюшку,
Чтобы съездил он в далече чисто поле,
Ко тым славным ко горам да Сорочинскиим,
Да сходил бы он во норы во змеиныи,
Отыскал бы твою племничку любимую,
Да прекрасную Забавушку Путятичну,
А привез бы ён Забаву в стольнё Киев-град,
Да к тоби, ко князю, на широкой двор,
Да привел бы во полаты в белокаменны,
Да он подал бы тобе ю во белы руки. —
Тут Владымир-князь да стольнё-киевской
Приходил-то он к молодому Добрынюшки,
Говорил Добрыни таковы слова:
— Ты молоденькой Добрыиюшка Микитинец!
Налогаю тоби служобку великую,
Да и велику служобку немаленьку:
А и ты съезди-тко во далече во чисто поле,
Ко тым славным ко горам ко Сорочинскиим,
Да сходи-тко ты во поры во змеиныя,
Отыщи-тко племничку любимую,
А прекрасную Забавушку Путятичну,
Привези-тко ты ю в стольнё Киев-град,
Приведи-тко мни в полаты в белокаменны,
Да подай-ко ты Забаву во белы руки. —
Тут молоденькой Добрынюшка Микитинец
Он за столиком сидит, сам запечалился,
Запечалился он закручинился.
Выходил-то он за столиков дубовыех,
Выходил он за скамеечок окольниих.
Проходил-то ён полатой белокаменной,
Выходил он из полаты белокаменной,
Он с честна пиру идет да и невесело,
Приходил в свои полаты белокаменны,
Приходил он во столову свою горенку,
Ко своей ко родною ко матушки.
Говорит Добрыни родна матушка:
— Ай ты, свет, моё цадо любимое,
Да и молоденькой Добрынюшка Микитинец!
Что с честна пиру пришол да ты невесело?
То местечико было в пиру не по чину?
Али чарою в пиру тобя приобнесли?
Аль кто пьяница дурак да приобгалился[31]?
Говорил Добрыня родной матушки:
— Ай жо свет, моя ты родна матушка!
Да в пиру-то место было по чину,
А 'ще чарой во пиру меня не обнесли,
Да то пьяница дурак да не обгалился, —
А й Владымир-князь-от стольнё-киевской
Наложил-то мни-ка служобку великую,
А и великую мне служобку немалую:
Велел съездить мни во далече в чисто поле,
Ко тым славным ко горам да к Сорочинскиим,
Он велел сходить во норы во змеиныи,
Отыскать мне велел племничку любимую,
А прекрасную Забавушку Путятичну,
Да и привезти велел ю в стольнё Киев-град,
Привезти ко князю на широкой двор,
Привезти ю во полаты в белокаменны.
Подать князю-то да во белы руки. —
Говорила тут Добрыни родна матушка:
— Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!
А ты ешь-ка, пей да на спокой ложись,
Утро мудренее живет вечера, —
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Он поел-то ествушок сахарниих.
Да попил-то питьицов медвяныих,
Молодой Добрыня на спокой улёг.
Да и по утрушку да то ранёхонько,
До исход зори да раннё-утренной,
До выставанья да красна солнышка,
Да и будила-то Добрыню родна матушка:
— А ставай-ко ты, молоденькой Добрынюшка!
Да ты делай дело повеленое,
Сослужи-тко эту служебку великую. —
Молодой Добрынюшка Микитинец,
Он скоренько стал да то и от крепка сна,
Умывался-то Добрынюшка белёшенько,
Надевался он да и хорошехонько,
Выходил он из полаты белокаменной
Да и на свой на славный на широкий двор,
Приходил ей во конюшеньку в стоялую,
Брал коня Добрыня богатырскаго,
Да и седлал Добрынюшка добра коня,
Да и садился-то Добрыня на добра коня,
Выезжал Добрыня с широка двора.
Тут заплакала Добрынюшкина матушка,
Она стала-то ронить да слез горючиих,
Она стала-то скорбить да личка белаго,
Говорила-то она да и таковы слова:
— Я Добрынюшку бессчастнаго спородила!
Как войдет-то ён во норы в змеиныи.
Да войдет ко тым змеям ко лютыим,
Поросточат-то его да тело белое,
Еще выпьют со Добрыни суровую кровь. —
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Он поохал по роздольиду чисту полю.
Еще день-то за день быдто дождь дожжит,
А неделя за неделю, как река, бежит;
Да он в день ехал по красному по солнышку,
То он в ночь ехал по светлому по месяцу,
Он подъехал ко горам да к Сорочинским,
Да стал ездить по роздольицу чисту полю,
Стал он малыех змеёнышев потаптывать.
И он проездил целый день с утра до вечера.
Притоптал-то много-множество змеёнышов.
И услыхал молоденькой Добрынюшка,
Его доброй конь да богатырский,
А стал на ноги да конь припадывать.
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Берет плеточку шелкову во белы руки,
То он бил коня да и богатырскаго.
Первый раз его ударил промежу уши,
Другой раз ударил промежу ноги,
Промеж ноги он ударил промеж задний,
Да и он бил коня да не жалухою,
Да со всей он силы с богатырскою,
Ён давал ему удары-ты тяжелый.
Его доброй конь да богатырский,
По чисту полю он стал поскакивать,
По целой версты он стал помахивать,
По колену стал в земелюшку погрязывать,
Из земелюшки стал ножек ей выхватывать,
По сенной купны земельки ён вывертывал,
За три выстрелу он камешки откидывал.
И он скакал-то по чисту поглю, помахивал,
И он от ног своих змеёнышев отряхивал,
Потоптал всих малыих змиёнышов.
Подъезжал он ко норам да ко змеиныим,
Становил коня он богатырского,
Да и сходил Добрыня со добра коня
Он на матушку да на сыру-землю,
Облащался-то молоденькой Добрынюшка
Во доспехи ой да в свои крепкии:
Во-первых, брал саблю свою вострую,
На белы груди копьё клал муржамецкоё,
Он под левую да и под пазушку
Пологал ён палядку булатнюю,
Под кушак ён клал шалыгу поддорожную,
И он пошол во ты во норы во змеиныи.
Приходил ён ко норам да ко змеиныим,
Там затворами затворено-то медныма,
Да подпорамы-то подперто железныма,
Так нельзя войти во норы во змеиныи.
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
А подпоры он железныи откидывал,
Да и затворы-то он медныи отдвигивал,
Он прошол во норы во змеиныи.
Посмотрел-то он на норы на змеиныи,
А и во тых норах да во змеиныих
Много-множество до полонов сидит,
Полона сидят да всё расейскии,
А и сидят-то там да князи-бояра,
Сидят руськии могучии богатыря.
Похотелось-то молодому Добрынюшки,
Похотелось-то Добрыми полона считать,
И он пошол как по норам да по змеиныим,
Начитал-то полонов ён много-множество,
Да и дошол ён до змеинища Горынища;
А и у той-то у змеища у проклятою
Да и сидит Забавушка Путятична.
Говорил Добрыня таковы слова:
— Ай жо ты, Забавушка Путятична! —
Да ставай скоренько на резвы ноги,
Выходи-тко ты со нор да со змеиныих,
Мы поедем-ко с тобой да в стольнё Киев-град.
За тобя-то езжу да я страньствую
Да и по далечу-далёчу по чистым полям,
Да хожу я по норам да по змеиныим. —
Говорит ему змеинищо Горынищо:
— Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!
Не отдам тобе Забавушки Путятичной
Без бою без драки-кроволития.
А у нас-то с тобой записи написаны
Да у тою ли у славною Пучай-реки,
Не съезжаться б нам в роздольице чистом поли,
Нам не делать бою-драки-кроволития
Да промеж собой бы нам великаго,
Ты приехал ко горам да Сорочинскием,
Потоптал ты малыих змеёнышов,
Выпущаешь полона отсюль расейскии,
Увезти хотишь Забавушку Путятичну. —
Говорил-то ей молоденькой Добрынюшка:
— Ай же ты, змеинищо проклятая!
А и когда ты полетела от ПучаЙ-реки,
Да зачим жо ты летела через Киев-град?
Да почто же ты к сырой земли припадала?
Да почто же унесла у нас Забавушку Путятичну?
Брал-то ю за ручушки за белыи,
Да за ней брал за перстни за злаченыи,
Да повел-то ю из нор он из змеиныих.
Говорил Добрыня таковы слова:
— Ай же полона да вы расейскии!
Выходите-тко со нор вы со змеиныих,
А и ступайте-тко да по своим местам.
По своим местам да по своим домам. —
Как пошли-то полона эты расейскии
А и со тых со нор да и со змеиныих,
У них сделался да то и шум велик.
Молодой-то Добрынюшка Микитинец,
Приходил Добрыня ко добру коню,
А и садил-то ён Забаву на добра коня,
На добра коня садил ю к головы хребтом,
Сам Добрынюшка садился к головы линем,
Да и поехал-то Добрыня в стольнё Киев-град.
Он приехал к князю на широкой двор,
Да и сходил Добрыня со добра коня,
Опущает он Забавушку Путятичну,
Да повел в полаты в белокаменны,
Да он подал князю ю Владимиру
Во его во белыи во ручушки.
А тут этоёй старинушки славу поют