Ипполит Богданович - Избранные произведения

Пятнадцать мне минуло лет,
Пора теперь мне видеть свет:
В деревне все мои подружки
Разумны стали друг от дружки;
Пора теперь мне видеть свет. 2[39]

Пригожей все меня зовут:
Мне надобно подумать тут,
Как должно в поле обходиться,
Когда пастух придет любиться;
Мне надобно подумать тут. 2

Он скажет: я тебя люблю,
Любовь и я ему явлю,
И те ж ему скажу три слова,
В том нет урона никакова;
Любовь и я ему явлю. 2

Мне случай этот вовсе нов,
Не знаю я любовных слов;
Попросит он любви задаток, ―
Что дать? не знаю я ухваток;
Не знаю я любовных слов. 2

Дала б ему я посох свой, ―
Мне посох надобен самой;
И чтоб зверей остерегаться,
С собачкой мне нельзя расстаться;
Мне посох надобен самой. 2

В пустой и скучной стороне
Свирелки также нужны мне;
Овечку дать ему я рада,
Когда бы не считали стада;
Свирелки также нужны мне. 2

Я помню, как была мала,
Пастушка поцелуй дала;
Неужли пастуху в награду,
За прежнюю ему досаду,
Пастушка поцелуй дала? 2

Какая прибыль от того,
Я в том не вижу ничего:
Не станет верить он обману,
Когда любить его не стану;
Я в том не вижу ничего. 2

Любовь, владычица сердец,
Как быть, научит наконец:
Любовь своей наградой платит
И даром стрел своих не тратит;
Как быть, научит наконец. 2

Пастушка говорит тогда:
Пускай пастух придет сюда;
Чтоб не было убытка стаду,
Я сердце дам ему в награду;
Пускай пастух придёт сюда. 2

У речки птичье стадо
Я с утра стерегла;
Ой Ладо, Ладо, Ладо!
У стада я легла.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

Под кустиком лежала
Однешенька млада,
Устала я, вздремала,
Вздремала от труда.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

Под кустиком уснула,
Глядя по берегам;
За кустик не взглянула,
Не видела, кто там.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

За кустиком таяся,
Иванушка сидел,
И тамо, мне дивяся,
Сквозь веточки глядел.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

Он веточки и травки
Тихохонько склонил;
Прокрался сквозь муравки,
Как будто он тут был.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

Почасту ветерочек
Дул платьице на мне;
Почасту там кусочек
Колол меня во сне.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

Мне снилося в то время,
Что ястреб налетел
И птенчика от племя
В глазах унесть хотел.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

От ястреба поймала
Я птенчика сквозь сон;
Я птенчика прижала,
Прижался также он.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

Сон грозный не собылся,
То был лишь сонный страх;
А въяве очутился
Иванушка в руках.
А утки-то кра, кра, кра, кра;
А гуси-то га, га, га, га.
Га, га, га, га, га, га, га, га, га, га.

 Понеже говорят подьячие в приказе:
 Понеже без него не можно им прожить,
 Понеже слово то показано в указе,
 Понеже в выписке оно имелось быть,

 Понеже секретарь им сделался в заразе,
 Понеже следует везде его гласить.
 Понеже состоит вся сила их в понеже,
 Затем и не живет у них понеже реже.

Божественный металл, красящий истуканов,
Животворящая душа пустых карманов,
Подпора стариков, утеха молодых,
Награда добрых дел, нередко и худых,
Предмет воюющих, покой живущих мирно,
И досажденье тех, у коих брюхо жирно,
Здоровья, бодрости и силы подкрепитель,
Сподручник счастия, свободы искупитель,
Магнит торгующих и бог ростовщиков,
Разумных добрый вождь и гибель дураков,
О деньги, к вам стихи писать предпринимаю,
Но, муза, не тебя я в помощь призываю,
Ты так же, как и я, карманами бедна,
И нагота твоя в картинах нам видна;
Велика ты душой и разумом богата,
Правдива и честна, и в песнях торовата;
Твоею лирою пленяюсь часто я,
Но участь скудная известна мне твоя.
Отец стихов Гомер, твою приявши лиру,
В наследство славу лишь свою оставил миру.
Анакреона ты подобно возбуждала,
И щедро ты его стихами награждала,
В весельях ел и пил, и жил Анакреон,
Но что оставил нам? Одних лишь песен звон.
Овидий, коего ты нежностью снабдила,
Овидий, коего пером любовь водила,
Кто сладким, наконец, творением своим
Пленил толико всех, колико древний Рим,
Овидий, коего стихи Кларисе любы,
В холодном севере скончал свой век[40] без шубы.
Другой чрез много лет, писав приятный вздор,
По смерти, как Гомер, в народах сделал спор:
Потомки разные доказывать трудились,
Что с сим писателем в одной земле родились;
Высоко ставили себе такую честь,
Коль город, где возмог пиита произвесть,
Но о стяжательном никто не спорил праве
Того, которого завидовали славе.
Хоть слава шумная имеет много уст,
Но слава, как и я, карман имеет пуст,
Летая налегке в подсолнечной с трубою,
Металлов не берет богиня та с собою.
Везде о всех и всем все вести говоря,
Нагая носится чрез горы и моря.
О деньги, нет у вас ушей, ни глаз, ни гласа,
Но чувства вам не раз давал певец Парнаса,
Я прежни приведу на память чудеса:
Когда Орфей играл, плясали древеса,
И камни, что поля неплодным удручали,
От песней двигались и чувство получали.
Преобращалася тогда земля в металл,
Курс денег с той поры известен в мире стал;
Тогда произвелась ходячая монета
И стала колесом вертящегося света.
Движенье новое земной воспринял шар,
За деньги всякий всем даваться стал товар;
Тогда осыпалась земля сребром и златом,
Богатый без родства богатому стал братом;
Не то ли век златой, известный нам в стихах,
Который и поднесь хранится в кошельках?
И некто написал, что стали человеки
В железных сундуках хранить златые веки.