Эсхил - Античная драма
Медея
Ты оттолкнул их…
Теперь и ласки
И поцелуи…
Ясон
О, ради богов…
О, дай мне
Их нежное тело
Обнять… только тронуть.
Медея
Ты просишь напрасно.
Колесница с Медеей исчезает.
Ясон
Зевс, о, ты слышишь ли,
Как эта львица,
Грязная эта убийца,
Что она с нами
Делает; видишь ли?
Свидетелем будь нам,
Что, сколько я мог
И слез у меня
Сколько хватало,
Я умолял ее,
Она ж, убив их,
Нас оттолкнула;
Рукой не дала мне
До них коснуться,
Похоронить их…
О, для того ль,
Дети, рождал вас
Я, чтоб оставить,
Мертвых, убийце?
Хор
(покидая орхестру вслед за Ясоном)
На Олимпе готовит нам многое Зевс;
Против чаянья, многое боги дают:
Не сбывается то, что ты верным считал,
И нежданному боги находят пути;
Таково пережитое нами.
ИППОЛИТ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Афродита.
Ипполит.
Охотники.
Старик слуга.
Кормилица.
Федра.
Тесей.
Вестник.
Артемида.
Хор трезенских женщин.
Афродита на гусыне. Роспись чаши. V век до н. э. Лондон. Британский музей
Действие происходит в Трезене перед дворцом.
ПРОЛОГ
Афродита
(появляясь в вышине)
Полна земля молвой о нас, и ярок
И в небесах Киприды[139] дивной блеск,
И сколько есть людей под солнцем дальним
От Понта до Атлантовых пределов,[140]
Того, кто власть мою приемлет кротко,
Лелею я, но если предо мной
Гордиться кто задумает, тот гибнет.
Таков уж род бессмертных, — что дары
Из смертных рук сердцам отрадны нашим.
И правду слов я скоро здесь явлю.
Из всех один меня в Трезене этом
Тесеев сын, надменный Ипполит,
Могучею рожденный Амазонкой
И благостным Нитфеем[141] воспоен,
Последнею расславил в сонмах дивных.
Он радостей и уз любви бежит,
А меж богов сестры милее Феба
И Зевсовой нет дочери ему…
И с чистою среди зеленой чащи
Не знает он разлуки. Своры он
По зверю там гоняет с нею рядом,
Сообществом божественным почтен…
Нет зависти во мне: какое дело
Мне до того? Но в чем передо мной
Он погрешил, за то гордец ответит
Сегодня же… Нависла и давно
Лишь мига ждет, чтоб оборваться, кара.
Когда чертог покинул он Питфея,
Чтоб Элевсина таинства узреть,[142]
Священный град Афины посетил,
Там юношу увидела жена
Его отца, блистающая родом;
И чарами Эрота сердце в ней
В тот миг зажглось моей державной волей,
И ранее, чем уезжать сюда,
Влюбленная, она скалу Паллады
С той стороны, что смотрит на Трезен,
Святилищем украсила Киприды,
И храм ее тоскующей любви
Так и прослыл «святыней Ипполита».
Когда ж Тесей, чтобы себя омыть
От пролитой им крови Паллаптидов,
В изгнание из Аттики с женой
Сюда, в Трезен, свой парус направляет
На целый год — несчастная, мечты
Безумные со стонами мешая,
Здесь от Эрота жала сохнуть стала.
Она молчит. Из челяди никто
О тайне и не знает. Только страсти
Не суждено угаснуть без следа:
Отцу о ней я расскажу, Тесею,
И будет нам враждебный Ипполит
Убит его проклятьем. Царь глубинный,
Не даром же Тесею Посейдон[143]
Три посулил желания исполнить.
Прославлена — но все-таки умрет
И Федра. Пусть! Мне лучше, чтобы Федра
Погибла, чем, виновных поразив,
Мне сердца, месть лаская, не насытить.
Но вот и он, вот Ипполит, Тесея
Надменный сын… Покинув лов тяжелый,
Сюда идет — я ухожу… Пора…
С какою он большой, веселой свитой.
Как ярко гимн их
Девственной звучит,
Богине их отраден, Артемиде:
Не чует он, что Адовы врата
Уж для него открыты и что солнца
Последнего он пьет теперь лучи…
(Исчезает.)
Входит Ипполит с охотниками. Навстречу им — старик слуга.
Ипполит
О, восславьте гимном, други,
Золотую Дия дочь,[144]
Артемиду, нашу радость!
Охотники
(к статуе)
Дева-владычица,
Радуйся, сильная
Зевсова дочь!
Чада Латоны[145] нет
В мире прекраснее.
О, Артемида, нам
Нет и милей тебя:
В златом украшенных
Залах отца богов
Сколько чарующих,
Сколько небесных дев!
Ты между них одна
Девственно чистая.
Солнца отраднее
Ты, Артемида, нам.
Ипполит
Прими венок, царица: в заповедном
Лугу, цветы срывая, для тебя
Я вил его… На этот луг не смеет
Гнать коз пастух, и не касался серп
Там нежных трав. Там только пчел весною
Кружится рой средь девственной травы.
Его росой поит сама Стыдливость.
И лишь тому, кто не в ученья муках,
А от природы чистоту обрел,
Срывать цветы дано рукою вольной:
Для душ порочных не цветут они.
Но, милая царица, для твоих
Волос златисто-белых их свивала
Среди людей безгрешная рука.
Одним горжусь я даром — быть с тобою,
Дыханьем уст с тобой меняться звучным
И голосу внимать, лица не видя…
О, если бы, как начинаю путь
И обогнув мету, все быть с тобою…
Старик слуга
Царь!.. Для меня лишь боги господа…
Готов ли ты принять совет во благо?
Ипполит
Конечно, да. Иль мудрости, старик,
Иначе мы сберечь могли бы славу?
Старик
Ты знаешь ли, что общий есть закон?
Ипполит
Какой закон? К чему ты речи клонишь?
Старик
Кто сух душой надменной, нам не мил.
Ипполит
Ты прав, старик: надменный ненавистен.
Старик
Лишь ласковый имеет дар пленять.
Ипполит
Он без труда друзей приобретает.
Старик
Не то же ли среди богов, что здесь?..
Ипполит
Раз их закон мы, смертные, приемлем…
Старик
С богинею зачем же ты так горд?
Ипполит
С какой? Смотри — уста на грех наводят.
Старик
С Кипридою, хранящей твой порог.
Ипполит
Я чту ее, но издали, как чистый.
Старик
Особенно все люди чтут ее.
Ипполит
Бог, дивный лишь во мраке, мне не мил.
Старик
Дитя, воздай богам, что боги любят.
Ипполит
Кому один, кому другой милее
И из богов, и меж людей, старик.
Старик
Умен ты, да… Дай бог, чтоб был и счастлив.
Ипполит
(к охотникам)
Свободны вы, товарищи! В дому
Нам полный стол отраден после ловли,
Подумайте ж о пище — а потом
Вы кобылиц почистите. Вкусивши
Отрадных яств, — я их запрячь велю,
Ристалищу свободно отдаваясь.
(К старику.)
Вам много радостей, старик, с Кипридой!
Ипполит и охотники уходят.
Старик
(перед статуей Афродиты)
Нет, с юных мы примера брать не будем,
Коль мыслят так. Но рабские уста
С молитвою к тебе я обращаю,
Владычица Киприда. Снизойди
Ты к юности с ее кичливым сердцем
И дерзкие слова ее забудь:
Нас не на то ль вы, боги, и мудрее?
(Уходит.)
