Катулл - Лирика Древнего Рима
Был когда-то рабом, верным единой любви».
Эта гробница, поверь, не менее будет известна,
Чем обагренный курган воина Фтийской страны.386
В день, как достигнешь и ты рокового предела, припомни
40 Путь и, седая, приди к памятным этим камням,
Но и дотоль берегись забывать обо мне погребенном:
Знает и верно хранит вечную правду Земля.
Если б из трех сестер387 хоть единая мне повелела
С жизнью расстаться, когда в люльке еще я лежал!
45 Душу зачем сберегать для такого тяжелого часа?
Нестор, три века прожив, все ж превратился во прах.
Если бы вдруг сократил его долголетнюю старость
Фригии воин любой на илионских валах,
Видеть ему б не пришлось роковых похорон Антилоха
50 И восклицать: «О Смерть, что ты забыла меня?»
Ты же, однако, не раз оплачешь почившего друга:
Вечно любили ведь те, кто безвозвратно ушел.
Это нам та подтвердит, чей охотник — светлый Адонис —
Лютым убит кабаном на Идалийской горе:
55 Ведь говорят, когда этот лежал в болоте красавец,
Ты, о Венера, ушла в лес, распустив волоса.
Но воззовешь ты вотще, о Кинфия, к телу немому:
Что тебе смогут сказать бренные кости мои.
XIV
Не был в восторге таком Атрид при дарданском триумфе388
В час, как низверглась во прах Лаомедонтова мощь;389
Не ликовал так Улисс, свои закончив скитанья,
В день, как открылся ему милый Дулихия брег;
5 Или Электра сестра, увидев Ореста здоровым
После того, как она мнимый оплакала прах;
Иль Миноида, когда невредимым узрела Тезея,
Коего нить провела но Дедалийским путям,390 —
Сколько восторга я сам испытал пролетевшею ночью:
10 Стану бессмертным и я, коль повторится она!
Прежде, когда, повесивши нос, я ходил к ней с мольбою,
Право, я был для нее хуже пустого горшка,
Нынче ж не хочется ей надо мной издеваться надменно
И безучастно сидеть, глядя на слезы мои.
15 О, если б мог я узнать полезные сердцу приемы
Вовремя! Поздно теперь зелья давать мертвецу.
Ведь у меня, у слепца, под ногами мерцала тропинка:
Только в безумстве любви нам ничего не видать.
Вот в чем победы залог: научись презирать ты, влюбленный, —
20 Нынче сама прибежит та, что отвергла вчера.
Тщетно стучась у дверей, госпожу мою звали другие;
Томной склонясь головой, милая льнула ко мне.
Эта победа моя мне ценнее парфянской победы,
Вот где трофей, где цари, где колесница моя!
25 Дар на колонну твою возложу, Киферея, богатый,
И от меня тебе там будут такие стихи:
«Дань перед храмом твоим, богиня, кладу я, Проперций, —
Ныне в блаженстве любви целую ночь проведя».
Молви, о свет мой, теперь: дойдет ли корабль мой сохранно
30 К пристани или на мель сядет с поклажей своей?
Если ж я в чем провинюсь и ты ко мне охладеешь, —
Тотчас в преддверье твоем мертвым меня ты найдешь.
XV
О, я счастливец! И ты, о светлая полночь! О ложе,
Негой блаженных минут благословенный приют!
Сколько мы ласковых слов сказали при свете лампады,
Что за сраженья у нас происходили во тьме!
5 То она, грудь обнажив, со мною борьбу затевала,
То затихала совсем, тело туникой прикрыв.
Приподнимала она мои сном отягченные веки
Прикосновением уст: «Что же ты дремлешь, лентяй?»
Разнообразили мы так часто объятий сплетения!
10 Часто сливались уста в долгом лобзанье у нас!
Нехорошо оскорблять Венеру игрою вслепую:
Помни, что очи — в любви верные наши вожди.
Ведь, по преданью, Парис нагою спартанкой391 пленился
В час, как из спальни ушла от Менелая она.
15 Наг был Эндимион, когда Феба сестрой овладел он,
И, говорят, возлежал также с богиней нагой.
Если ж упрямишься ты, не желая в постели раздеться,
Знай, все покровы твои руки мои изорвут;
Если ж неистовый гнев меня увлечет еще дальше,
20 Матери ты покажи руки свои в синяках.
Ведь не обвисли еще, мешая играть тебе, груди, —
Пусть поглядит на них та, что постыдилась рожать.
Страстью насытим глаза, покуда судьба дозволяет:
Близится долгая ночь, твой не воротится день.
25 О, если б цепь оплела нас, тесно друг к другу прильнувших,
И ни единый рассвет больше не смог развязать!
Голуби в страсти своей тебе да послужат примером:
Самка и с нею самец — брака живой образец.
Тот, кто безумствам любви конца ожидает, безумен:
30 У настоящей любви нет никаких рубежей.
Легче обманет земля хлебопашца невиданной нивой,
Солнце погонит скорей на небо черных коней,
Реки скорее начнут к истокам катить свои воды
И в пересохших морях рыба начнет засыхать, —
35 Нежели я свою страсть смогу перенесть на другую:
Мною владеет живым, будет и мертвым владеть.
Если захочет она дарить мне такие же ночи,
Год я единый сочту равным всей жизни моей;
Ежели много их даст, то стану тогда я бессмертным:
40 Каждого ночью одной в бога она превратит.
Если бы так же и все проводить свою жизнь захотели
И беззаботно лежать, отяжелев от вина,
В мире не стало б мечей, кораблей не нашлось бы военных,
В море Актийском костям римским лежать не пришлось,
45 И, утомившись в боях, над собой же справляя триумфы,
Не распускала б волос Рима седая глава.392
Будут, наверное, нас потомки хвалить по заслугам:
Кубки наших пиров не оскорбляли богов. Что же!
Покуда жива, наслаждайся жизнью беспечно:
50 Все поцелуи отдав, все же ты мало их дашь!
Знай, как эти листки, что слетели с венков помертвевших
И, одиноко кружась, плавают в чаше вина,
Так вот и мы: хоть сейчас любовь так много сулит нам,
Может быть, завтрашний день будет последним для нас.
XVI
Вот из Иллирии к нам явился, Кинфия, претор,
Что за пожива тебе, что за терзания мне!
Как это он не погиб на скалах подводных Керавна?
Жертвы какие, Нептун, ты б от меня получил!
5 Вот и пошли без меня у вас и пиры и попойки,
Вот и отворены всем двери всю ночь без меня.
Коли умна ты, спеши собирать изобильную жатву
И, не стесняясь, руно с глупой овцы состригай;
И наконец, когда он, поплатившись добром, обнищает,
10 Ты посоветуй ему к новым Иллириям плыть!
Знатность для Кинфии — вздор, почет никакой ей не нужен:
Ценен в любовниках ей только один кошелек.
Ты же печали моей на помощь приди, о Венера:
Пусть в сладострастии он мышцы себе надорвет.
15 Что же, здесь каждый любовь купить подарками может?
Только за деньги она губит, Юпитер, себя!
Вечно гоняет меня в океане разыскивать жемчуг,
Даже из Тира она требует ценных даров.
О, если б в Риме вовек не бывало богатых и даже
20 Сам повелитель у нас в скромном бы жил шалаше!
Мы бы тогда никаких продажных не знали любовниц
И не меняли б они дома до старости лет.
Нет, не за то, что семь дней ты, забыв обо мне, ночевала,
Гнусного мужа в своих белых сжимая руках, —
25 Горько не это, поверь, а то, что всегда с красотою
Тесную дружбу ведет в женщинах ветреный нрав.
Бедрами резво тряся, явился откуда-то варвар;
Миг — и счастливец в руках держит все царство мое!
Вспомни, к чему привели роковые дары Эрифилу,
30 Как новобрачной пришлось жутко Креусе сгореть.
О, неужель моих слез унять оскорбленье не сможет?
Иль от пороков твоих скорбь не исчезнет моя?
Сколько уж дней пронеслось, а я позабыл о театре,
О состязаньях, и мне Муза моя не мила.
35 Стыдно мне, стыдно, клянусь; но, может быть, это и правда,
Что недостойная страсть к доводам всяким глуха.
Вспомни вождя, что когда-то потряс Актийское море
Шумом пустым и обрек на смерть когорты свои.
Вспять обратить корабли бесславная страсть повелела
40 И за царицей бежать к самому краю земли.
Вот в чем Цезаря честь и вот в чем Цезаря слава:
Меч обнажил он и сам в ножны вложил, победив.393
Только каких бы одежд, и каких бы тебе изумрудов,
И золотистых каких он бы топазов ни нес, —
45 Пусть я увижу, как их разносят свирепые бури,
Пусть они пылью тебе, пусть они станут водой!
Нет, не смеется всегда над изменой влюбленных Юпитер,
Не постоянно же глух он остается к мольбам.
Видела ты, как порой в громах содрогается небо
50 Или с эфирных высот молния рушится вниз?
Тут ни Плеяды, ни сам Орион неповинен дождливый,
Не без причины разит молнии гневный удар;
