Публий Марон - БУКОЛИКИ. ГЕОРГИКИ. ЭНЕИДА
435 Вырвался с Пелием я и с Ифитом (Ифит отягчен был
Возрастом, Пелий был слаб от ран, нанесенных Улиссом).
Крики и шум непрестанно влекли нас к дому Приама.
Битва такая здесь шла многолюдная, словно нигде уж
Не было больше войны, и бойцов не удерживал город.
440 Лютый свирепствует Марс. Данайцы рвутся в чертоги,
Тщатся входы занять, прикрываясь сверху щитами,
Лестницы ставят к стенам и у самых дверей по ступеням
Лезут все выше они, против стрел щиты выставляя
Левой рукой, а правой уже хватаясь за кровли.
445 Башни рушат на них, черепицу мечут дарданцы, —
Видя последний свой час, на краю неминуемой смерти
Этим оружьем они от врагов хотят защититься.
Дедовских древних времен красу – золоченые балки
Катят сверху одни; другие, мечи обнаживши,
450 Встали в дверях изнутри, охраняют их сомкнутым строем.
Духом воспрянув, спешим скорее к царским чертогам,
Чтобы пополнить ряды и помощь подать побежденным.
Дверь потайная была и ход, покинутый всеми:
Сзади он вел во дворец через все покои Приама,
455 Здесь ходила не раз, пока наше царство не пало,
Без провожатых, одна, Андромаха458 к родителям мужа,
К деду несчастная мать носила Астианакса.
Быстро выбежал я на высокую крышу, откуда
Бедные тевкры вниз безвредные копья метали.
460 С краю там башня была, до самых звезд поднималась
Кровлей высокой она, с нее видна была Троя,
Ряд привычный судов данайских и лагерь ахейский.
Башню вокруг обступив, мы железом крушим основанья
Там, где высокий настил расшатался в швах ослабевших,
465 Вниз толкаем ее, и внезапно с грохотом грозным
Рушится все, и вражеский строй засыпают обломки.
Но подступают еще и еще данайцы, и градом
Камни и копья летят.
Возле самых сеней на пороге царском ярится
470 Пирр459, и ярко блестит доспех, сверкающий медью.
Так выходит на свет, напитавшись травой ядовитой,
Змейка: зимой холода под землей ее долго держали;
Юностью ныне блестя и сбросив старую кожу,
Скользкую спину она извивает и грудь поднимает
475 К солнцу опять, и трепещет язык раздвоенный в пасти.
Рядом стоит великан Перифант и возница Ахилла
Автомедонт-щитоносец и с ним скиросское войско:460
Все, дворец обступив, на крышу факелы мечут.
Пирр – в передних рядах: схватив топор двулезвийный,
480 Рубит порог и дверь, обитую медью, срывает
Прочь с косяка. Уж насквозь прорубил он дубовую доску;
Словно раскрытая пасть, широко в ней зияет отверстье:
Внутренность дома видна, череда чертогов открылась,
Виден Приама покой и царей наших древних палаты,
485 Люди с оружьем видны, что стоят за первою дверью.
Полнится дом между тем смятеньем и горестным стоном:
В гулких чертогах дворца отдаются женские вопли,
Крик долетает до звезд. Объятые трепетом, бродят
Матери, жены везде по обширным покоям, и двери
490 Держат в объятьях они,461 поцелуями их покрывая.
Натиском Пирр подобен отцу: и запоры и стражи —
Все бессильны пред ним. От ударов частых тарана
Дверь подалась наконец, сорвалась с шипов и упала.
Сила путь пролагает себе: вломились данайцы,
495 Первых стражей свалив, разлились по дворцу, словно волны.
С меньшей силой поток вспененный, прорвавши плотины,
Натиском волн одолев на пути стоящие дамбы,
Бешено мчит по лугам и по нивам стремит свои волны,
Вместе со стойлами скот унося. Разъяренного Пирра
500 Видел я сам и Атридов двоих на высоком пороге,
Видел меж ста дочерей и невесток Гекубу462, Приама, —
Кровью багрил он алтарь, где огонь им самим освящен был.
Брачных покоев полста – на потомков обильных надежда,
Двери, щитами врагов и варварским гордые463 златом, —
505 Рушится все. Что огонь пощадил, – досталось данайцам.
Спросишь, быть может, о том, какова была участь Приама?
Видя, что занят врагом разрушенный город, что входы
Взломаны царских палат, что дворец наполняют данайцы,
Старец, отвыкший от битв, дрожащей рукой облачает
510 Дряхлое тело в доспех, надевает меч бесполезный,
Прямо в гущу врагов устремляется в поисках смерти.
В самом сердце дворца, под открытым сводом небесным
Был огромный алтарь, и старый лавр густолистый
Рос, нависая над ним, осеняя ветвями пенатов.
515 В тщетной надежде вокруг с Гекубой дочери сели,
Жались друг к другу они, как голубки под бурею черной,
Статуи вечных богов обнимая.464 Когда же Гекуба
Мужа увидела вдруг в доспехах, приличных лишь юным, —
Молвила: "Бедный Приам, о что за умысел страшный
520 Это оружие взять тебя заставил? Куда ты?
Нет, не в таком подкрепленье, увы, не в таких ратоборцах
Время нуждается! Нет, если б даже был здесь мой Гектор…
Так отойди же сюда! Защитит нас жертвенник этот,
Или же вместе умрем!" И, промолвив, она привлекает
525 Старца к себе и сажает его в укрытье священном.
В этот миг, ускользнув от резни, учиняемой Пирром,
Сын Приамов Полит появился. Средь вражеских копий,
Раненый, вдоль колоннад он летит по пустынным палатам,
Следом гонится Пирр, разъяренный пролитой кровью, —
530 Кажется – вот он схватит его или пикой настигнет.
Все же Полит убежал: истекающий кровью, упал он
Наземь и дух испустил на глазах у Приама с Гекубой.
Тут Приам, хоть над ним уже верная смерть нависала,
Гнева не мог сдержать и воскликнул голосом слабым:
535 "Пусть за злодейство тебе и за дерзость преступную боги, —
Если еще справедливость небес карает преступных, —
Всем, что ты заслужил, воздадут и заплатят достойной
Платой за то, что меня ты заставил сыновнюю гибель
Видеть и взоры отца запятнал лицезрением смерти.
540 Нет, не таков был Ахилл (ты лжешь, что тебе он родитель):
Прав молящего он устыдился и чести был верен,
Отдал Приаму-врагу бездыханное Гектора тело
Для погребенья и нас отпустил домой невредимо".
Вымолвив так, без размаха копье бессильной рукою
545 Старец в Пирра метнул, но застряла безвредная пика
В выпуклой части щита, отраженная гулкою медью.
Пирр отвечал: "Так ступай, и вестником будь, и поведай
Это Пелиду-отцу. О моих печальных деяньях
Все рассказать не забудь и о выродке Неоптолеме.
550 Так умри же!" И вот, промолвив, влечет к алтарю он
Старца, который скользит в крови убитого сына;
Левой рукой Приама схватив за волосы, правой
Меч он заносит и в бок вонзает по рукоятку.
Так скончался Приам, и судил ему рок перед смертью
555 Трои славной пожар и крушенье Пергама увидеть,
После того как властителем он земель и народов
Азии некогда был. Лежит на прибрежье троянском,
Срублена с плеч, голова и лежит безымянное тело.
Я обомлел, и впервые объял меня ужас жестокий:
560 Милого образ отца мне представился в это мгновенье,
Ибо я видел, как царь, ровесник ему, от удара
Страшного дух испустил. Предо мной предстала Креуса465,
Дом разграбленный мой, малолетнего Юла погибель.
Я оглянулся, смотрю, вокруг осталось ли войско?
565 Все покинули бой: ослабевши, трусливо на землю
Спрыгнули или огню истомленное предали тело.
Был я один, когда вдруг на пороге святилища Весты
Вижу Тиндарову дочь,466 что в убежище тайном скрывалась
Молча, в надежде спастись, – но при ярком свете пожара
570 Видно было мне все, когда брел я, вокруг озираясь.
Равно страшась, что ее за сожженный Пергам покарают
Тевкры и что отомстят покинутый муж и данайцы,
Спряталась у алтаря и, незримая, в храме сидела
Та, что была рождена на погибель отчизне и Трое.
575 Вспыхнуло пламя в душе, побуждает гнев перед смертью
Ей за отчизну воздать, наказать за все преступленья:
"Значит, вернется она невредимо в родные Микены,
Спарту узрит и пройдет царицей в триумфе,467 рожденном
Ею самой? Увидав сыновей и родителей снова,
580 В дом свой войдет в окруженье толпы рабов илионских,
После того как Приам от меча погиб, и пылает
Троя, и кровью не раз орошался берег дарданский?
Так не бывать же тому! Пусть славы мне не прибавит
Женщине месть, – недостойна хвалы такая победа, —
585 Но, по заслугам ее покарав, истребив эту скверну,
Я стяжаю хвалу, и сладко будет наполнить
Душу мщенья огнем и прах моих близких насытить".
Мысли такие в уме, ослепленном гневом, кипели,
