Публий Овидий Назон - Наука любви
Нет, запри свою дверь, труд незаконченный спрячь.
Что не готово, того не показывай взгляду мужскому —
230 Многих на свете вещей лучше им вовсе не знать.
Весь в золотых скульптурах театр — но вглядись, и увидишь,
Как деревянный чурбан тоненьким золотом крыт.
К ним не дают подходить, покуда они не готовы —
Так, вдалеке от мужчин, строй и свою красоту.
235 Волосы — дело другое. Расчесывай их беззапретно
И перед всеми раскинь их напоказ по плечам.
Только спокойною будь, сдержись, коли станешь сердиться,
Не заставляй без конца их расплетать и сплетать!
Пусть служанка твоя от тебя не боится расправы:
240 Щек ей ногтями не рви, рук ей иглой не коли,—
Нам неприятно смотреть, как рабыня, в слезах и в уколах,
Кудри должна завивать над ненавистным лицом.
Если же мало красы в волосах твоих — дверь на запоры,
Будь твоя тайна святей тайн Благодатных Богинь![96]
245 Помню, подруге моей обо мне доложили внезапно —
Вышла красотка, парик задом надев наперед.
Злейшим лишь нашим врагам пожелаю подобного срама,
Пусть на парфянских девиц этот позор упадет!
Стыдно быку без рогов и стыдно земле без колосьев,
250 Стыдно кусту без листвы, а голове без волос.
Вы не мои ученицы, увы, Семела и Леда,
Мнимый Сидонянку[97] бык по морю вез не ко мне;
Не о Елене пекусь, которую так домогались
Умный супруг — воротить, умный Парис — сохранить;
255 Нет, меж моих учениц есть получше лицом, есть похуже,—
Тех, что похуже лицом, больше бывает всегда.
Те, что собой хороши, моей не прельстятся наукой:
Данная им красота и без науки сильна.
Ежели на море тишь — моряк беззаботно отважен,
260 Ежели вздулись валы — помощь нужна моряку.
Редко встречаешь лицо без изъяна. Скрывайте изъяны
В теле своем и лице, если под силу их скрыть!
Если твой рост невелик и сидящей ты кажешься, стоя,
Вправду побольше сиди или побольше лежи;
265 А чтобы, лежа, не дать измерять себя взорам нескромным,
Ты и на ложе своем тканями ноги прикрой.
Если ты слишком худа, надевай потолще одежду
И посвободней раскинь складки, повисшие с плеч;
Если бледна, то себя украшай лоскутами багрянца,
270 Если смугла — для тебя рыбка на Фаросе есть[98].
Ножку нескладного вида обуй в башмачок белоснежный;
Голень, что слишком худа, всю ремешками обвей.
Слишком высокие плечи осаживай тонкой тесьмою;
Талию перетянув, выпуклей сделаешь грудь.
275 Меньше старайся движеньями рук помогать разговору,
Ежели пальцы толсты или же ноготь кривой.
Не говори натощак, если дух изо рта нехороший,
И постарайся держать дальше лицо от лица.
А у которой неровные, темные, крупные зубы,
280 Та на улыбку и смех вечный положит запрет.
Трудно поверить, но так: смеяться — тоже наука,
И для красавицы в ней польза немалая есть.
Рот раскрывай не во всю ширину, пусть будут прикрыты
Зубы губами, и пусть ямочкой ляжет щека.
285 Не сотрясай без конца утробу натужливым смехом —
Женственно должен звучать и легкомысленно смех.
А ведь иная, смеясь, неумело коверкает губы,
А у иной, на беду, смех на рыданье похож,
А у иной получается смех завыванием грубым,
290 Словно ослица ревет, жернов тяжелый взвалив.
Что не подвластно науке? И смех подвластен, и слезы —
Каждая знает для слез время, и меру, и вид.
Ну, а что уж о том говорить, как нарочно картавят
И по заказу язык нужный коверкает звук?
295 Этот невнятный лепечущий выговор — тоже ведь мода:
Нужно учиться болтать хуже, чем можешь болтать.
Все, что на пользу вам может пойти, на заметку берите:
Нужно бывает подчас даже учиться ходить.
Женская поступь — немалая доля всей прелести женской,
300 Женскою поступью нас можно привлечь и спугнуть.
Вот выступает одна, развеваются складки туники,
Важно заносит ступню, ловким бедром шевелит;
Вот другая бредет, как румяная умбрская баба[99],
И отмеряет шаги, ноги расставив дугой;
305 Эта — слишком груба, а эта — изнежена слишком:
Что ж, как во всем, так и здесь верная мера нужна.
Но непременно сумей обнажить свою левую руку —
Локоть открой напоказ, ниже плеча и плечо.
Это я вам говорю, у которых белая кожа:
310 Каждый к такому плечу рад поцелуем припасть.
В дальних когда-то морях чудовища жили сирены
И завлекали суда пением звонким своим.
Отпрыск Сизифа Улисс меж замкнувшими уши единый
Путы едва не порвал, их услыхав голоса.
315 Славная пение вещь: учитесь пению, девы!
Голосом часто берет та, что лицом не берет.
Пробуйте голос на песнях, которые петы в театрах
Или которые к нам с нильских пришли берегов[100].
Правой рукою — за плектр, а левой рукой — за кифару,
320 Женщина, взяться умей: вот пожеланье мое!
Скалы и диких зверей чаровала Орфеева лира,
И Ахеронтову зыбь, и трехголового пса;
Сын, отомстивший за мать[101], твоей оживленные песней
Камни послушные шли в кладку фиванской стены;
325 Рыбу немую и ту, если давнему верить рассказу,
Пеньем и лирной игрой славный пленил Арион,—
Так научись же и ты на струны игривые наблы[102]
Быстрые руки бросать: набла — подруга забав.
Знай и косского строки певца[103], и стихи Каллимаха,
330 Знай и хмельные слова музы теосских пиров[104],
Знай сочиненья Сафо (что может быть их сладострастней?),
И как хитрец продувной Гета[105] дурачит отца;
С пользою можно читать и тебя, наш нежный Проперций,
Или же ваши стихи, Галл и любезный Тибулл,
335 Или Варронов рассказ о том, как руно золотое,
Фрикс, на горе твоей послано было сестре,
Или о том, как скитался Эней, зачиная высокий
Рим, — знаменитей поэм не было в Риме и нет.
Может быть, к их именам и мое вы добавите имя,
340 Может быть, строки мои минут летейскую топь,
Может быть, кто-нибудь скажет и так: «Не забудь и поэта,
Что наставленья свои дал и для нас и для них,
Три его книги возьми[106], любовных собрание песен,
Выбрав, что можно из них голосом нежным прочесть,
345 Или сумей выразительно спеть одно из посланий[107]
Тех, которые он первым из римлян сложил».
Пусть это сбудется! Сделайте так, дорогие Камены,
Феб-покровитель и ты, рогом украшенный Вакх!
Далее, как не сказать, что надо уметь от застолья
350 В пляске пройтись, щегольнув ловким движением рук?
Гибкий плясун на подмостках всегда привлекает вниманье —
Так хороша быстрота и поворотливость тел!
О мелочах говорить не хочу — что надо и в бабках
Толк понимать, и в игре в кости последней не быть:
355 Надобно знать, то ли трижды метнуть, то ли крепко подумать,
Что принимать на себя, в чем, подчинясь, уступить.
Если играешь в «разбойников», будь осмотрительна тоже[108]:
Пешка, встретясь с двумя, сразу уходит с доски,
Воин без пары своей и стесненный борьбу продолжает,
360 Вновь повторяя и вновь соревновательный ход.
Гладкие шарики пусть насыплют в открытую сетку —
По одному вынимай, не шевеля остальных.
Есть и такая игра, где столько прочерчено линий,
Сколько месяцев есть в быстробегущем году[109];
365 Есть и такая, где каждый выводит по трое шашек,
А побеждает, кто смог в линию выстроить их.
Много есть игр, и надо их знать красавице умной,
Надо играть: за игрой часто родится любовь.
Но недостаточно быть знатоком бросков и расчетов —
370 Нужно собою владеть, это трудней и важней.
Мы за игрой забываем себя, раскрываемся в страсти,
Как на ладони, встает все, что у нас на душе:
Гнев безобразный встает, и корыстолюбье бушует,
И начинают кипеть ссоры, обиды и брань;
375 Счет на упреки идет, оглашается криками воздух,
Каждый обиду свою гневным вверяет богам.
Запись забыта, все рвутся, божась, к своему и к чужому,
Слезы текут по щекам,— сам я свидетель тому.
О, всевышний Юпитер, храни от такого позора
380 Женщин, которые ждут случая вызвать любовь.
Эти забавы природа оставила женскому полу,
А для мужчин у нее дар оказался щедрей.
Им развлеченье — и меч, и диск, и дрот, и оружье,
И о короткой узде конная рысь по кругам.
385 Вам же, красавицы, нет ни Марсова поля, ни Тибра,
Ни леденящей воды, льющейся с девственных гор[110].
