Владимир Казанцев - Четыре сезона рыболова
– Молодец, Миша, – говорю я... На червя?
– Да нет, этот взял на мятый белый хлеб...
Сколько ловлю карася, не перестаю удивляться. Даже в течение одного утра вкусы у него могут резко меняться в строгом соответствии с привередливостью этой рыбы. То ему подавай мотыля, которого местные рыболовы называют еще «малинкой», то хлеб, то тесто или затируху из манки. Даже конкретное место влияет на выбор насадки. В этом я убедился и на сей раз. После того как у противоположного берега рыболов, удивший с резиновой лодки, завел в подсачек крупного карася, я спросил: «На что ловите, если не секрет?» И услышал в ответ: «На червя... Мы здесь завсегда только на него ловим». А у нас с Михаилом карась на червя не брал. Может быть, местные удильщики вымачивают червей в подсолнечном масле, чесночном соке или другом снадобье. Но об этом расспрашивать рыболова посчитал неудобным. Да и клев у нас начался такой, что было не до выяснений.
После очередной подсечки снасть у меня заколодило – ни взад, ни вперед. Но вот карась, опомнившись от первого шока, упрямо пошел в глубину. Я даже и не заметил, как, сдавая леску (поводок диаметром 0,15 мм), оказался выше колена в воде. Смотрю: на помощь бежит Михаил. Подоспел он вовремя и весьма кстати. Болотные резиновые сапоги мои засосало в ил, и я мог совершать манипуляции лишь руками. Пришлось передать удилище напарнику. Михаил осторожно подвел к моим ногам притомленного карася. В мутной воде я подхватываю его под жабры и с трудом выбираюсь на берег.
– Вот это уже настоящий трофей, кило на два наверняка потянет, – явно довольный басит Михаил. А у меня еще долго не проходит дрожь в руках и сладко щемит сердце.
Ближе к обеду клев прекратился, и мы отправились в обратную дорогу. А вечером я угощал омских родственников самолично поджаренными, с хрустящей корочкой карасями. И все нахваливали блюдо. Местный карась удивительно вкусен именно в жареном виде. Поймали вдвоем ни много ни мало – ведро рыбы, не считая моего великана, которого запекли в микроволновой печи, залив сметаной.
Проезд из Омска автотранспортом до степных озер на юге области.
У ПРИБРЕЖНОЙ БРОВКИ НА ВОЛОШНЕ
В июне ночи коротки: не успеет погаснуть вечерняя заря, как на смену ей спешит утренняя. Зато день кажется бесконечным, и не всякий рыболов выдерживает сидение на берегу с удочкой от «зари до зари».
В один из таких дней приехал я на Рузское водохранилище. Стояла сухая жаркая погода. Во многих водоемах Московской области уровень воды заметно упал, и рыба вынуждена была менять обычные свои летние стоянки.
Первое, что услышал от местных рыболовов: «Берет только мелкий подлещик, да и то редко...» А я, честно признаться, еще собираясь на рыбалку, настроился на ловлю крупного леща и делал ставку на свежайшего мотыля и опарыша, которых прихватил перед отъездом на Птичьем рынке. Оставалось сварить традиционную «манку», подготовить аппетитную прикормку; остальное, как говорится, было делом техники.
Не учел лишь одного. Хотя лещ – рыба теплолюбивая, видимо, на этот раз жаркая погода внесла коррективы и в его поведение...
Вечер ушел на подготовку.
Место для ловли я выбрал на выходе небольшого залива. Здесь затопленное русло речки подходило ближе всего к берегу и почти не было течения. Глубина около трех метров, бровка, дно песчано-илистое – то, что надо! Бросаю несколько глиняных шаров с прикормкой и отправляюсь отдыхать на рыболовную базу.
На следующее утро, едва рассвело, я осторожно спустился с крутого лесистого берега к воде, забросил снасть и замер в ожидании поклевки. Ждать пришлось долго – около двух часов. За это время я несколько раз подбрасывал свежей прикормки. Наконец поплавок едва заметно дрогнул раз-другой. Для лещатника это сигнал – на прикормленное место подошла рыба. И действительно, буквально через пару минут рядом с поплавком из глубины начинают подниматься цепочки пузырьков. Тут же следуют поклевки, и одного за другим я вываживаю некрупных подлещиков.
Меня это мало радует. За два часа ловли пять «хвостов» – не густо! Рыба опять не клюет, а со дна бегут и бегут цепочки пузырьков. А что, если подошел лещ и разогнал мелочь?
Меняю насадки: мотыль, опарыш, «бутерброд», «манка», хлопья «Геркулес», мятый хлеб... Вконец запутавшись в комбинациях приманок, начинаю соображать методом дедукции. Все, что я предлагаю лещу, видимо, ему не по вкусу. Значит, нужна другая насадка. Разминаю размоченный в воде кусочек бородинского хлеба, добавляю в него меда с ванилином и все это тщательно перемешиваю. Аккуратно насадив на крючок совсем крохотный катышек хлеба, забрасываю снасть.
Проходит несколько минут. Подул свежий ветерок, который гонит легкую рябь по воде. Но наблюдать за поплавком это не мешает. Вот он слегка приподнимается, дрожит. Я не выдерживаю и подсекаю. Пусто! Крючок голый. Снова заброс, и снова поклевка в том же духе, но на этот раз терпения хватает; поплавок медленно ползет вверх, и после подсечки я чувствую, что зацепил солидную рыбу. Какое-то время удерживаю ее на кругах, а затем осторожно вывожу на поверхность. Глотнув воздуха, лещ успокаивается, ложится на бок и вскоре оказывается в подсачеке. В нем килограмма полтора...
Дальше дело пошло веселее, и я остался вполне доволен уловом в то утро. Но главное – сделал для себя еще один вывод относительно Рузского водохранилища, которое в летние месяцы посещаю чаще других. Крупный лещ после нереста и вынужденного поста в богатом кормом водоеме довольно быстро поправляет пошатнувшееся здоровье и начинает вести себя как настоящий гурман, предпочитая «блюда» исключительно нетрадиционные.
Проезд на автотранспорте. По Рижскому или Волоколамскому шоссе до Осташево, далее до моста через р. Волошню. В Осташево имеется рыболовная база.
Электричкой: до Волоколамска, затем рейсовым автобусом до Осташево.
ЩУКИ ОЗЕРА БЕРЕЗАЙ
В одну из своих журналистских командировок побывал я на Новгородчине, исколесив вдоль и поперек этот славный край – Валдай, Старая Русса, Наволок, Едрово... Спокойна и неприметна на первый взгляд природа здешних мест: леса, реки, многочисленные озера. Вот и решил провести очередной отпуск на одном из затерявшихся в лесной глуши озер.
Так оказались мы с женой в деревне Яконово, которая расположена буквально в двух верстах от озера Березай (рис. 63). По форме озеро напоминает чашу диаметром около трех километров; глубина его редко превышает 1,5 метра. Тем не менее озеро не промерзает до дна, в нем никогда не бывает заморов. В юго-восточной части его расположен единственный остров, здесь же – самое глухое место. Встречаются участки с песчаным дном; в западной части озера дно илистое. Вода в нем чистая. Вокруг стеной стоят смешанные леса, в которых много ягод и грибов.
Рис. 63. Схема месторасположения озера Березай
Березай – озеро в своем роде уникальное. На дне его бьют родники, но при этом уровень воды даже во время проливных дождей остается неизменным. Роль регулятора водного запаса выполняет небольшая речка Березайка, соединяющая озеро с рекой Мстой, которая, в свою очередь, сливается на западе с водами знаменитого озера Ильмень.
Водятся в Березае щука, окунь, плотва, язь, лещ и другие рыбы. В дни весеннего и осеннего перелета на озерную гладь опускаются стаи водоплавающих птиц. Дикие утки не расстаются с тихим озером даже летом, устраивая в камышовых зарослях свои гнезда. Щука чувствует себя в водоеме полноправным хозяином, и ее здесь много.
Можно подумать, что речь идет о каких-то заповедных местах, а не о заброшенном клочке новгородской земли, где доживает свои последние дни вымирающая деревенька Яконово. Здесь слышно по утрам пение петухов, в лесах стоит вековая тишина и клубятся на утренних и вечерних зорях густые туманы.
Озеро осталось в моей памяти как живое свидетельство той первозданной природы, которая постепенно исчезает с лица земли или уже исчезла.
В Яконово мы остановились у Ивана Федоровича Ефимова – старожила здешних мест. В первый же день за вечерним чаем познакомил он меня со своим соседом, сухопарым старичком в замасленной, заношенной кепочке.
– Вот тебе хозяин лодки... Договаривайся! – сказал Иван Федорович.
На другой день мы с соседом отправились на озеро. Весь путь занял не более получаса. По дороге старичок поминутно поправлял кепочку, щурил подслеповатые глаза и без умолку рассказывал, какие «важные» щуки водятся в Березае. Едва заметной тропкой среди зыбкого болота мы подошли к берегу, где в небольшой бухточке в тени густых ветел я увидел лодку, привязанную увесистой цепью к старому тополю. До половины она была наполнена водой, вместо уключин – «плетенки» из ивовых прутьев. Неподалеку в траве были спрятаны весла.
Нигде не ловил я таких проворных и сильных щук. В каждом озере поведение этих рыб неодинаково, и нужно прежде всего отыскать щучьи «тропы», наблюдая на утренней зорьке, как озерная гладь вдруг начинает вскипать бурунами или же совсем рядом раздастся оглушительный удар матерой хищницы, от которого замирает сердце и наполняется душа охотничьим азартом: есть, значит, тут приличная рыба, и требуется все твое мастерство, чтобы схватиться с нею в поединке.
