Валерия Башкирова - Крупнейшие мировые аферы. Искусство обмана и обман как искусство
26 августа 1993 года прокуратура унесла из бюро Volkswagen дискеты, рукописи и, кажется, даже центральный компьютер. Мельницы правосудия мелют медленно. Особенно в Европе. Прокуратура читала конфискованные документы с такой вдумчивостью, что дело грозило затянуться лет на 50.
Решение, как это часто случается, пришло из Америки.
Дело в том, что немецкое законодательство о промышленном шпионаже требует от истца доказать, что шпион не только похитил, но и применил на практике незаконные секреты. Американский же закон требует всего-навсего доказать, что материалы были похищены. 27 июня 1994 года в дело включилось ФБР — затребовав акты германской прокуратуры. После чего события приобрели утраченную было динамику. Всего-то через полтора года — 26 ноября 1996 года — американский суд в городе Детройте принял иск Opel-General Motors к рассмотрению. На основании закона… об организованной преступности, который позволяет суду ни больше ни меньше — утраивать сумму денежного штрафа, указанного в иске.
Так как эксперты Opel уже насчитали 5 млрд убытка — проигранный процесс вполне может обойтись VW в 15 млрд. Разумеется, в космически скверном случае.
Нельзя сказать, что космически скверный случай казался правлению VW таким уж неизбежным. Однако за два дня, прошедших с момента подачи иска в Детройте, акции Volkswagen упали на бирже на 5 %. Единственное разумное решение прямо-таки бросалось в глаза. Срочно выпроваживать чудо-менеджера и без лишнего шума, полюбовно улаживать дело. Вскоре после полуночи 29 ноября этого года Игнасио Лопес торжественно попросил об отставке. Каковую незамедлительно получил от экстренно собравшегося правления.
Сумму выплаченного ему единовременного пособия по внезапно наступившей безработице журналисты оценивают в сумму от 4 до 11 млн марок. В зависимости от лихости печатного органа.
Самое скверное, что Opel AG после этого жеста доброй воли даже и не подумал отозвать свой иск.
Дети до шестнадцати… (Ларс Виндхорст)
Место действия: Германия.
Время действия: XX–XXI век.
Ларс Виндхорст был образцово-показательным «экономическим чудом» Германии — вплоть до конца июля 1996 года. 100 тыс. марок за два года превратились в его руках в 80 млн. Правда, сегодня некоторые утверждают, что на главном счете группы Windhorst лежит внушительная сумма… 94 марки.
Ларс Виндхорст несся на служебном «Мерседесе» по немецкой провинции, догоняя своего бывшего подчиненного Хорста Феттера. Через некоторое время по шоссе летели уже три «Мерседеса». У трех высших чинов фирмы Windhorst — президента, генерального менеджера (бывшего) и пресс-секретаря выдалось — хлопотливое утречко.
Продолжить погоню помешал перегородивший дорогу грузовик. А затем и подоспевшая полиция. В это время в переднем автомобиле шел странный разговор. Один из участников которого, рассказывают, причитал: «Что я скажу папе и маме?»
Когда германские политики слышали словосочетание «Ларс Виндхорст», лица их начинали рефлекторно струить медовое умиление. Решительно всех — от канцлера и председателя парламента до министра экономики — посещала неконтролируемая улыбка, полная родительской гордости.
Хотя, казалось бы, что в нем такого выдающегося, в этом Ларсе?
Разумеется, господин Виндхорст распоряжается двумя холдингами и двадцатью дочерними фирмами в семи разных странах. Цель которых — благородно открывать немецкой экономике путь на цветущие рынки Азии, куда неповоротливые нордические бизнесмены своим ходом не доберутся — по причине незнакомства с местной спецификой и характерного европейского снобизма. Заметим, однако: Ларс Виндхорст не единственный смышленый предприниматель, которому пришло в голову, что без него увязнет в аравийских песках благородный Porsche. Или жители знойного Сайгона вымрут от жажды без прохладного немецкого пива. Так что дело не в свежести фантазии. Просто Ларсу Виндхорсту в 1996 году как раз исполнилось… 19 лет. А свои рассеянные по белу свету фирмы он начал плодить, едва добравшись до шестнадцати.
Примите во внимание: немецкие молодые люди учатся в школе 13 (!!!) лет — с семи до двадцати. После чего некоторое время подрабатывают на бензоколонках, в кафе и супермаркетах, дабы лет в 25 отправиться в университет… Короче, средний возраст гигантов местной индустрии вполне сопоставим со средним возрастом брежневского Политбюро.
Юное же поколение в общественном сознании соседствует исключительно с понятиями «безработица» и «преступность». Как же тут господину Колю было не умилиться! Канцлер прямо-таки лоснился и таял, как масляная гора, в свете репортерских вспышек, раскатисто мурлыча: «Я всегда мечтал именно об этом: чтобы восемнадцатилетние не думали о пенсии, а рисковали и покоряли мир».
А нынешний руководитель табачного концерна Реемтсма господин Людгер Штаби объявил с ликованием (заставляющим заподозрить тайный комплекс неполноценности): «Не только в музыке или теннисе бывают врожденные таланты».
Короче говоря, да здравствует малютка Ларс — наш немецкий Билл Гейтс!
Даже терпению замученных демократией европейских родителей, привыкших к тому, что дети красят волосы во все цвета радуги и с пяти лет интересуются новейшими противозачаточными средствами, — есть пределы. Папа-Виндхорст, торговец школьно-письменными принадлежностями, и мама-Виндхорст, учительница начальных классов, уже давно подозревали неладное.
У их сына были очень странные игрушки. Подобно всем гениям, в школе Ларс читал под партой. Биржевые сводки. Его одноклассники — не гении — тоже читали. Сначала комиксы, позже — порнографические журналы.
Только родители перевели дух, узнав, что любимый сын тайком играет на гитаре и ездит на машине без прав — короче, живет нормальной жизнью, — все сразу пошло пропадом. На свое шестнадцатилетие Ларс потребовал от родственников только два подарка. Во-первых, разрешения бросить школу. Во-вторых, банковский кредит на 100 тыс. марок. Под отцовскую, само собой, гарантию.
Добившись своего, Виндхорст-младший немедленно заказал костюмы у дорогого портного, завел золотые часы, идеальный пробор и шелковые галстуки. Окончательно добил всех шофер в ливрее. Кредитные 100 тыс. марок оказались стартом для неизменного процветания. Не прошло и года, как официальная статистика пополнилась десятком фирм, учредителем которых числился шустрый мальчик. А европейская пресса — регулярными сообщениями о чудо-ребенке. Арийский «Гейтс» действовал.
Два холдинга — в Гонконге и в Германии — образовывали крышу для двадцати отделений в семи странах. Из-под земли, как грибы, лезли гидроэлектростанции. Немецкие товары караванами уходили во Вьетнам, Гонконг и Китай. Драгоценные европейские технологии по изготовлению пива и йогуртов цвели и плодоносили, несмотря на тяжкий гнет азиатской бюрократии. И за всем маячила сдержанная улыбка подростка из немецкой провинции.
Он сопровождал китайских бизнесменов в Бонне и канцлера во время визита в Китай. В его инвестиционных проектах прочное место занимали почтеннейшие имена и названия. От автомобильного аристократа Porsche и финансового аристократа — частного банка Sal. Oppenheimer до ветерана германской внешней политики Ханса-Дитриха Геншера. В центре Сайгона готовилось место под двухсотметровый небоскреб, которому предопределено было стать центром деловой жизни всего Вьетнама. Самое позднее — к началу XXI века. Подыскать имя для будущего небоскреба не составило труда: разумеется, Windhorst Tower.
Но дома, у родителей, дитя-миллионер по-прежнему жил в шестнадцатиметровой комнате-голубятне прямо под крышей. Правда, редко. Главным образом господина Виндхорста видели в ночных барах Гонконга. Где, судя по всему, не существует возрастных ограничений. Деловые партнеры (старше его раза в три) как-то даже смущались. И изо всех сил сдерживались, чтобы по рассеянности не погладить мальчика по головке. Тем более что внешность ябеды-отличника у юного гения оказалась неистребимая. Равно как и привычка говорить, будто отвечая вызубренный параграф, — звонко и без пауз.
Собственное бюро Ларса в деловом центре Гонконга обходилось во впечатляющие 40 тыс. марок. Ежемесячно. Скромный Ларс, улыбаясь, помахивал бумагами, в которых значились 80 млн годового оборота в 1994 году. И документами, твердо обещающими 300 млн в 1996 году.
Именно в тот лучезарный момент, когда прибыль росла в арифметической прогрессии, а слава — просто в геометрической, юный Виндхорст принял решение. Оказавшееся, мягко говоря, недальновидным. Он уволил собственного менеджера Хорста Феттера. За которым ему вскоре пришлось нестись по немецким проселкам. О чем речь шла выше.
Вообще-то, увольнение одного-единственного сотрудника совершенно не обязательно должно вызывать такой накал страстей и нервов. Но обиженный Феттер, потеряв рабочее место, отправился не домой и не на биржу труда. А прямиком в Гамбург, столицу общенемецкой прессы. Где разыскал корреспондентов сразу двух наиболее читаемых еженедельников Германии — Spiegel и Stern.
