Эндре Гёмёри - Сверхбогачи
Такое имя новому танкеру было выбрано не случайно. Равно как и то, что вместо традиционного шампанского в гамбургском порту корабль был обрызган «святой водой» из источника в Мекке. «Аль Малик Сауд» был детищем тайных переговоров, которые велись почти на протяжении года между Онассисом, имевшим уже стомиллионный капитал, и престолонаследником Ибн-Саудом, который, став затем королем Саудом, правил с 1953 по 1964 год. Разумеется, никто не знает, сколько миллионов долларов перекочевало за время переговоров с принцем в королевскую казну, сколько на личный банковский счет наследного принца в Швейцарии. Факт остается фактом, однако, что король Сауд и Онассис подписали такое соглашение и что отныне саудо-арабскую нефть компании АРАМКО, находящейся в руках американских трестов, будет перевозить преимущественно нефтеналивной флот Онассиса.
Нефтяные тресты бушевали, в ярооти был и конкурент — родственник Онассиса Ниархос. Ниархос (предположительно от какой-то из дочерей Ливаноса) уже точно дознался, что Онассис истратил на подкуп другого саудовского принца, который в это время занимал пост министра финансов, 1 млн. долл. Однако подкуп нужно было еще доказать. Извлекли на свет агента ЦРУ Роберта Мае, который позднее стал заниматься наведением мостов между мультимиллионером Говардом Хьюзом и ЦРУ. Но вещественных доказательств подкупа не смог раздобыть даже Мае. Однако с союзом нефтяных компаний и ЦРУ, как ни богат был Онассис, он не мог состязаться. И ЦРУ. само дает поручение своему агенту Мае распространить в американских газетах слухи о подкупе как «надежную информацию». Этим, разумеется, ЦРУ хотело проучить не только Онассиса, но и короля Сауда. Что ж, урок удался. Король Сауд, ведший в это время ожесточенную борьбу со своим братом и будущим наследником престола Фейсалом, вынужден был росчерком пера аннулировать заключенное между ним и Онассисом соглашение. К тому же крупные нефтяные монополии начали бойкотировать корабли Онассиса. Обреченные на бездействие танкеры за одно только, что они стояли в портах, пожирали по нескольку сот тысяч долларов в неделю, причиняя греческому корабельному магнату огромный ущерб.
Оглядываясь на эти события, можно сказать, что, вероятно, это был самый критический момент во всей карьере Онассиса. Выдержи нефтяные монополии еще некоторое время бойкот, и они, вероятнее всего, сломили бы Онассиса.
Но в дело вмешалась мировая политика. Бойкот нефтяных компаний начался в 1955 году, а в 1956 году президент Египта Насер национализировал Суэцкий канал. Затем последовало англо-французско-израильское военное вмешательство, после которого канал был вообще закрыт: в нем затопили несколько кораблей, и практически канал перестал функционировать на долгие годы. Закрытие сообщения по Суэцкому каналу означало золотой век для нефтяных танкеров. Путь нефти из Персидского залива в Европу удлинился на две недели: корабли были вынуждены теперь снова огибать всю Африку, и потому нужда в кораблях увеличилась вдвое. До нефтяного кризиса перевоз 1 т нефти на западноевропейские нефтеперегонные заводы обходился в 4 долл., после закрытия канала Онассис, который к тому времени был владельцем крупнейшего в мире нефтеналивного флота, требовал за 1 т 60 долл., то есть за один-единственный рейс танкера он зарабатывал 2 млн. долл. Когда в 1957 году канал был снова частично открыт и началось ограниченное сообщение по нему, Онассис был уже богаче на 100 млн. долл., чем до войны за Суэцкий канал, и, таким образом, смог без особого вреда пережить попытку бойкота его крупными нефтяными компаниями.
К этому же времени он вышел на такой уровень, что мог позволить себе, хотя бы на время, «купить» княжество Монако, и это-де означало для него эдакое легкое развлечение. Разумеется, это была не просто забава, это был тоже бизнес, и не малый. Теперь Онассис имел в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Буэнос-Айресе свои конторы, роскошные апартаменты и дворцы. Но самый богатый из этих дворцов был на французской Ривьере, между Ниццей и Каннами. (Именно в этом дворце в свое время жил английский король Эдуард VIII, когда, женившись на разведенной американке, он вынужден был отречься от английского трона и остатки дней своих доживал под именем герцога Виндзорского.) Онассис приобрел себе в виде крупного поместья в княжестве Монако не просто игрушку, но и финансовую опору, здесь был мягким не только климат, но и законы о подоходном налоге. Вскоре Онассис подружился с князем монакским Ренье, который так же, как и он, любил общество веселых и предприимчивых французских кинозвезд. Люди Онассиса тем временем на парижской бирже купили акции «курортной компании Монте-Карло». Тем самым под контролем Онассиса оказалась большая часть игорных домов и казино, поставлявших львиную долю доходов монакского княжества. Предприимчивый грек получил возможность не только спекулировать земельными участками по всей территории княжества, но и власть над всей его территорией. Когда князь Ренье взял в жены известную американскую киноактрису Грейс Келли, Онассис подарил молодоженам ни много ни мало, как 1 млн. долл., а на яхту, на которой они совершали брачное путешествие, с самолета Онассиса была сброшена туча красных и белых гвоздик. (Красный и белый — национальные цвета княжества Монако).
И закончен этот эпизод с Монако был только под нажимом французского правительства. Париж, а в нем — человек строгих правил генерал де Голль стали искоса, неодобрительно, поглядывать на эту дружбу, а главное на то, что ранее находившееся под исключительным политическим контролем Франции княжество становится понемногу частным владением пускающегося в какие-то сомнительные аферы миллиардера. Находившееся в руках Парижа радио Монако в 60-х годах открыло кампанию против Онассиса, а французские банки пообещали неограниченные кредиты князю, если он выкупит у Онассиса обратно акции «курортного общества». И поскольку речь все-таки шла не просто об игровой площадке в гольф, а о небольшом, но государстве, то на весах перетянули не деньги, а чиновничья бюрократия. Государственный совет Монако под давлением французского правительства принял закон о выпуске новых акций «курортного общества» и тем самым в один миг из рук у Онассиса уплыл контрольный пакет акций. Другим решением государственного совета Монако было дано указание «обществу» скупить акции у Онассиса по 16 долл. за штуку; Онассис протестовал, утверждая, что акции стоят самое малое по 50 долл., но он угодил в ловушку, потому что с жалобой он мог теперь обратиться только в Верховный суд Монако, а тот действовал под строгим взглядом генерала де Голля. В конце концов Онассис был вынужден «отцепиться» от княжества. Это было одним из немногих его поражений, но для того, чтобы он его потерпел, понадобился авторитет великой державы, стоявшей за спиной опереточного государства.
Следующей «игрушкой» Онассиса, которая оставалась у него в руках до самой его смерти, была яхта. Великолепная, дорогая яхта, которую он нарек именем своей дочери «Кристина». Великолепие этой игрушки увеличивало то, что середина ее палубы была выложена мозаичной плиткой, вывезенной с острова Крит и устилавшей полы одного из древних критских дворцов. В случае необходимости одним нажатием кнопки мозаичный пол опускался, и вместо палубы образовывался плавательный бассейн. Полы в каютах и коридорах на яхте были сделаны из красного дерева, множество картин французских импрессионистов и Эль Греко украшали стены салонов, а стойка в баре была обита кожей кита, стены ванных комнат выложены сиенским мрамором. Вся эта роскошь на протяжении многих лет была постоянной темой репортажей западноевропейских иллюстрированных журналов.
«Кристина» была не только роскошной яхтой, но и центром международных политических и деловых связей Онассиса. На корабле была установлена такая система телефонной связи, что с палубы его можно было за несколько мгновений позвонить в любую точку земного шара. Собственная прямая телефонная линия связывала яхту с крупнейшими биржевыми центрами мира, а точнее — с имевшимися там представительствами Онассиса. А если ему нужно было лично присутствовать на каком-то совещании, то на задней палубе яхты постоянно находился в готовности самолет, пригодный к посадке как на воду, так и на сухопутные аэродромы.
На палубе «Кристины» текла настоящая «сладкая жизнь». Десятки кинозвезд — от Марлен Дитрих и Греты Гарбо до Элизабет Тейлор — прогуливались по мозаичному полу критского дворца, и на этом же корабле расцвела величайшая в жизни «дамского угодника» Онассиса любовь к Марии Каллас, восхитительной звезде оперных сцен мира 60-х годов.
Все это, подробно описанное, становилось достоянием широких читательских масс, как, например, и то, что дважды в день специальным самолетом из Парижа на корабль доставлялся свежеиспеченный хлеб.
