Эндре Гёмёри - Сверхбогачи
Формально, потому что это был вопрос чистой бухгалтерской статистики и регистрации. Ну, а в случае экономического кризиса и большой безработицы можно было беспощадно снижать заработную плату и безнаказанно пренебрегать мерами по охране труда и безопасности матросов, в отличие от других флотов, где это соблюдалось более строго.
Онассис постиг эту возможность уже в то время, когда это еще не стало широко распространенным явлением на других флотах и кораблях. У него было всего только два танкера, которые ходили под панамским флагом; их содержание обходилось в два раза дешевле, чем содержание любого корабля какой угодно другой страны мира — за счет низкого уровня зарплаты матросов в сравнении с судами английских и скандинавских судовладельческих компаний. Флот Онассиса стал быстро расти, как росли и его миллионы.
В 1934 году его состояние уже достигло 10 млн. долл. Именно тогда он пришел к выводу, что в мировой экономике скоро наступит эпоха нефти. А для перевозки нефти нужны были нефтеналивные танкеры, то есть корабли совсем иного типа, чем для перевозки угля.
Поскольку еще продолжался мировой экономический кризис, крупные судостроительные верфи Норвегии и Швеции готовы были строить корабли, даже если заказчик вносил аванс всего в 10% стоимости строящегося корабля. Тоннаж нефтеналивных судов в тот период едва ли достигал 10 тыс.т. Танкер с большим водоизмещением считался уже гигантом. И вдруг Онассис заказывает в Швеции танкер водоизмещением в 15 тыс. г, который получает в дальнейшем название «Аристон». После этого последовали еще два заказа на строительство танкеров «Аристофан» и «Буэнос-Айрес». Один «Аристон» обошелся в 700 тыс. долл., но заплатить за него Онассису пока что пришлось только 70 тыс. Как только корабль был готов, Онассис, используя «флаг наибольшего благоприятствования», смог дешевле других конкурентов перевозить нефть и сразу же получил первый крупный заказ на доставку нефти. «Одинокий волк» в джунглях международного нефтяного бизнеса Поль Гетти поручил ему перевезти из Калифорнии несколько партий нефти в японские порты знаменитого торгового дома «Мицуи». Танкер «Аристон» один за год заработал 600 тыс. долл., хотя все еще не был оплачен до конца. Такую же прибыль принесли в первые два года эксплуатации «Аристофан» и «Буэнос-Айрес».
Над Европой уже начали сгущаться политические грозовые тучи, но корабли Онассиса продолжали перевозить все больше нефти. Впрочем, не только нефть, но и сырье и запасные части как для вооружавшейся нацистской Германии, так и для боровшейся с фашистами Испании. Возили грузы для всех, кто платил. К этому предвоенному времени и относится классическое заявление Онассиса: «Как грек я принадлежу Западу. Как судовладелец — капитализму. Но больше всего я люблю ту страну, где мне меньше всего устраивают препон и ограничений и где требуют наименьший налог».
Когда началась вторая мировая война, три больших нефтеналивных судна Онассиса застряли в Швеции. На основании существовавшего между Германией и Швецией соглашения о нейтралитете все иностранные корабли, находившиеся в это время на якоре в шведских портах, не имели права покидать их до конца войны. (Таким образом шведы давали гарантии Гитлеру, что эти корабли не будут использоваться для перевозки грузов союзников.)
Но пока три крупных танкера Онассиса бездействовали в Швеции, дюжина других грузовых пароходов из флота Онассиса все военные годы зарабатывала колоссальные прибыли. Американский эксперт по судоходству Эрнест Лейзер так писал в своей книге о бизнесе военно-транспортных перевозок: «Большинство кораблей находилось в удивительно плохом состоянии. Правда, пока они окончательно не пришли в негодность, они верно служили союзникам, поддерживая их военные усилия, а еще больше пользы приносили их владельцам: в зоне военных действий тарифы на перевозку грузов были потрясающе высокими».
Словом, и в годы войны увеличивалось богатство Онассиса, а сам он, любя «сладкую жизнь», переселился в еще более дорогостоящие, полные блеска апартаменты в Нью-Йорке, на крыше самого дорогого небоскреба, башне «Риц».
В эти же годы он приобрел себе поместье вблизи Нью-Йорка на Лонг-Айленде, в заливе Устриц, который облюбовали для себя богачи и аристократы. Обыкновенно он здесь проводил свои «уикенды» в обществе директора кинофабрики, миллионера греческого происхождения Скоуроса и еще двух других богатых судовладельцев-греков Ливаноса и Ниархоса.
Одной из особенностей военных лет было, что каким-то чудом торпеды гитлеровского военно-морского флота не поражали корабли Онассиса. По статистике, в годы войны на союзников работало 450 кораблей, принадлежавших греческим судовладельцам. 360 из них были потоплены немецкими подводными лодками. И среди потопленных только один принадлежал Онассису. (Разумеется, и за него Онассис получил высокую страховую премию.) Этой странной случайностью занялась американская контрразведка. ФБР исходило из того, что Онассис — аргентинский гражданин, а Аргентина, хотя и была нейтральной, но в годы диктатуры Перона симпатизировала нацистам. (После войны десятки немецких военных преступников нашли себе прибежище в Аргентине.)
Нити связи с нацистами большей частью тянулись к жене президента Аргентины Эве Перон, известной под уменьшительным именем «Эвита», которая и сама имела большие политические амбиции. По данным ФБР, «дамский угодник» Онассис, поддерживавший связи со многими звездами Голливуда, питал нежные чувства и к «Эвите». Поэтому сам Рузвельт дал указание директору ФБР Эдгару Гуверу взять на время войны Онассиса под наблюдение. ФБР регулярно подслушивало телефонные разговоры Онассиса, а финансовый отдел контрразведки пристально следил за его «гешефтами». Однако добыть какие-либо фактические доказательства вины Онассиса ФБР не смогло. Так что в конце войны, когда ракеты салюта осветили вершину небоскреба «Риц», Онассис был уже обладателем капитала в 30 млн. долл.
Вскоре после окончания второй мировой войны в жизни Онассиса проследовали одна за другой две серии примечательных событий, которые в значительной мере повлияли на его дальнейшую карьеру. Во-первых, возник единый клан будущих миллиардеров Ливаноса — Ниархоса — Онассиса. В это время Ливанос был владельцем крупнейшего в мире флота, находящегося в руках одного человека, и, если сравнить его с Онассисом, то Ниархос мог заплатить за весь флот Онассиса буквально «из своего левого кармана». Так вот, одна из дочерей Ливаноса, Тина, вышла замуж за Онассиса, другая, Евгения, — за Ниархоса. Но вопреки ожиданиям эти брачные связи не укрепили делового союза трех миллиардеров. Совсем наоборот: между Онассисом и Ниархосом началась борьба, которая протянется потом через десятилетия и наложит отпечаток на всю историю крупных частных флотов мира. (Как однажды сказал Онассис: «Мы в основном проводим свое свободное время в том, что пытаемся перерезать друг другу глотку. Но иногда садимся и за ужин к общему столу и ради дам пытаемся вести себя прилично».)
Другая и, может быть, более значительная с точки зрения мировой экономики серия событий — это война Онассиса против крупнейших американских нефтяных трестов. Флот Онассиса особенно вырос, когда американское правительство начало продавать построенные во время войны на государственные деньги тысячи американских грузовых пароходов. Лучшие из них Онассис попытался приобрести буквально за гроши. Эти суда были известны под названием «Либерти». На них во время войны по лен... перевозились товары для снабжения сражающихся союзников на европейском театре военных действий. После войны в США был принят специальный закон о распродаже ставших ненужными кораблей. По этому закону корабли могли быть проданы только американским гражданам, но для Онассиса закон не являлся особенно большим препятствием: его жена Тина Ливанос была американкой по гражданству. Так что Онассис купил несколько десятков кораблей, записав их на ее имя. Некоторое время генеральный прокурор США пытался препятствовать этой купле-продаже, но безуспешно: Онассис пообещал руководителям судостроительной промышленности Соединенных Штатов в последующие годы дать заказы на 50 млн. долл. И действовавшая с большим размахом машина коррупции закрутилась. Нарушение закона «замазали», а Онассис получил право на владение приобретенными кораблями. Он переделал их большей частью в нефтеналивные суда, а тем временем на полуразрушенных западногерманских верфях в Гамбурге для него уже строили серию еще более крупных танкеров. В 1954 году последний корабль этой серии был спущен на воду. Это был крупнейший по тому времени танкер в мире, имевший водоизмещение в 50 тыс. г. Новый корабль нарекли «Аль Малик Сауд» («Король Сауд»).
Такое имя новому танкеру было выбрано не случайно. Равно как и то, что вместо традиционного шампанского в гамбургском порту корабль был обрызган «святой водой» из источника в Мекке. «Аль Малик Сауд» был детищем тайных переговоров, которые велись почти на протяжении года между Онассисом, имевшим уже стомиллионный капитал, и престолонаследником Ибн-Саудом, который, став затем королем Саудом, правил с 1953 по 1964 год. Разумеется, никто не знает, сколько миллионов долларов перекочевало за время переговоров с принцем в королевскую казну, сколько на личный банковский счет наследного принца в Швейцарии. Факт остается фактом, однако, что король Сауд и Онассис подписали такое соглашение и что отныне саудо-арабскую нефть компании АРАМКО, находящейся в руках американских трестов, будет перевозить преимущественно нефтеналивной флот Онассиса.
