Наталья О'Шей - Хелависа и группа «Мельница». Не только песни
Я не знала, что сказать; я не знала, почему так происходило!
— Я не знаю, право, но может быть, это от того, что я очень предана Вашему Величеству, — в итоге пробормотала я.
— Предана, говоришь? — Он подошёл ко мне и приподнял за подбородок. — Боюсь, это не только преданность, но и особое чутьё. У меня много верных, преданных гончих псов, но мне нужно кое-что другое; я хочу, чтобы ты стала Лисой. Лисой на службе у короля. Я знаю — ты сможешь.
Удивительно — я поняла, что и вправду смогу, и затрясла головой.
— Ты будешь готовить еду для моих врагов; у тебя будет возможность получать любые фрукты, пряности, что угодно из любых уголков мира; а также, я надеюсь, ты постараешься получать некоторые необходимые сведения: Кстати, откуда ты родом?
— Я, Ваше Величество, родства не помню.
— Как это?
— Меня нашли в лесу несколько лет назад, а что было до того, я совсем не помню; не помню ни отца, ни матери:
— Как странно. Ну что ж, ты сирота — тем лучше! — заключил король. — Тебя проводят в новую комнату, которая приличествует твоему нынешнему званию.
На пороге он окликнул меня:
— А может, тебя воспитало в лесу лисье племя, Фейделм?! — и расхохотался.
Так я стала Лисой при короле, то есть — его личной кухаркой, отравительницей, ищейкой и, по совместительству, бесплатным развлечением. Он обожал потешаться надо мной:
— Фейделм, что это ты такая уставшая?
— Ваше Величество, я полдня простояла у раскалённой печи, чтобы приготовить паштет, которым вы кормили гостей за обедом.
— Ах, бедная, ты, наверное, вся взмокла у печки! То-то мне показалось, что паштет солёный и пахнет потом!..
Я ненавидела эти шутки. Я ненавидела то, что он мог ласково заговорить со мной на виду у знатных женщин, а через полчаса заявить, что все мои секретные новости скучны, и грубо прогнать на кухню. Но платил мне король хорошо, а работы было предостаточно.
Однажды я возвращалась из южного порта, везя мешок с заморскими травами и орехами у луки седла и два пергаментных свитка за пазухой. Я часто путешествовала одна, щедро платя за ночлег и заводя добрые знакомства с хозяевами постоялых дворов. Разбойников я никогда не встречала; но на всякий случай на поясе у меня висел длинный охотничий нож, королевский подарок. Не то чтобы я хорошо умела обращаться с ним, просто: мне это нравилось.
Я ехала вдоль реки, проезжая через небольшую деревушку, и задержалась возле мельницы, с интересом наблюдая, как строгий чиновник допрашивает пожилого худощавого мельника, не мошенничает ли тот, и если да, то как. Мельник отпирался, чиновник не верил; в конце концов двое солдат, стоявших рядом с чиновником, заломили мельнику руки за спину и куда-то поволокли. Вслед за ними неспешно отправился сам чиновник, а за ним побежала молоденькая девушка, почти девочка. Тут я заметила другую девочку, поменьше, лет примерно десяти, которая стояла на пороге мельницы и плакала. Потом она бросилась к реке, громко всхлипывая и выкрикивая в воздух какое-то имя, будто звала. Я прислушалась; шумела вода, но девочка всё кричала:
— Лоэхра! Лоэхра! Лоэхра!
Я вздрогнула и дёрнула поводья; сама не знаю почему, я развернула коня, быстро подъехала к ней, спешилась и спросила:
— Хочешь поехать со мной в столицу? Клянусь, там тебя никто не обидит; ты будешь жить у меня — моё имя Фейделм.
— Да, госпожа, — прошептала девочка, — меня зовут Лавайре.
У неё были ярко-синие, насторожённые глаза, странно выделявшиеся на бледном личике; русые волосы заплетены в косу. Я подхватила её и усадила на коня впереди себя; что-то было не так, очень не так, но я не могла оставить её! Мы ехали молча. Что-то мешало мне спросить, кого она звала на берегу реки этим странным именем — Лоэхра.
У дворцовых ворот я встретила короля, собиравшегося на охоту.
— А, Фейделм вернулась! Здравствуй, красавица. А кто это с тобой?
— Здравствуйте, Ваше Величество; эта девочка будет моей ученицей и помощницей, если Вы позволите.
— Лавайре? А ну, посмотри на меня, — внезапно изменившимся голосом сказал он, заглядывая ей в лицо, в эти её синие глаза, и я увидела невозможное — тоску в глазах короля, когда он тихо промолвил:
— Здравствуй, Лавайре! Видишь вот — я на охоту нынче еду: Лавайре, Лавайре, где же наш Лоэхра?!..
Снова это имя! Что-то билось внутри меня, силясь вырваться наружу, я подняла руки, сжимая виски, и широкие рукава платья поползли вниз, приоткрывая предплечья. И тут я наткнулась на их взгляд — короля и девочки. Они смотрели на мои руки. А потом он рванул рукава ещё вниз, так что руки обнажились до локтей и стали видны татуировки — переплетение тонких линий, причудливая вязь от запястья, завершавшаяся оскаленной собачьей мордой у локтя.
— Лоэхра, — сказала девочка. (Ни у кого в королевстве не было подобных татуировок — только у Гончего Пса).
— Лоэхра, — повторил король, — во имя всех богов, Лоэхра, что же с тобой сделали?!
The Wild Hunt
Когда становится чуть теплей
небо северных стран на пороге весны,
И ночи гонят черных коней
к востоку от солнца и к западу от луны,
Когда реки вздыхают в плену берегов,
и небо дробится о камни порогов,
И темные кудри лесистых холмов
вьются над бесконечной дорогой, —
Брат мой, западный ветер,
король облаков,
Медом пахнет твой клевер
росистых лугов,
Но глаза беспокойных голодных богов
Зеленятся бедой и тревогой.
…
Нынче утром разбудит песок у воды
легкий шаг темногривых серых коней;
Ах, быстры те псы, у кого на груди
— полумесяц, как знак чистоты кровей!
И раскидистый дуб, и сумрачный тис
склонят головы пред королевской охотой,
Овеваемой пестрыми крыльями птиц
в этой скачке на грани полета;
Но смотри — на деревьях узорные шлемы,
И смыкаются вереска жесткие стены,
И зафыркали кони, почуяв измену,
Или просто запахло болотом!.
— А здесь мы жили, покуда могли;
Ничего не забыли дети старой земли —
Ах, как подносили вам, короли,
Девы наших холмов кубки меда!..
Но ты знаешь — ведь гончие взяли мой след,
Твои серые гончие взяли мой след,
Королевские гончие взяли мой след,
И не знать мне ни сна, ни покоя;
И пока под копытами серых коней
Не рассыплется мир на осколки из дней,
До конца, вслед за сворой болотных огней
Ты будешь гнаться за мною;
Ах, твои гончие взяли мой след,
Темноглазые гончие взяли мой след,
Королевские гончие взяли мой след,
И не знать мне ни сна, ни покоя!..
…Твои гончие взяли мой след…
Ирландия, где всегда идет дождь
«Вокруг света» № 11 (2794) Ноябрь 2006, с. 150–158. ISSN 0321-0669
Экспансия ирландской культуры в мировую на протяжении всего минувшего века вызывала восхищение и иногда даже легкий испуг. Например, когда понимаешь, что в каком бы уголке Европы и Америки ты ни захотел выпить кофе, в баре непременно будет звучать музыка каких-нибудь «культовых» ирландцев: U2, Enia, Clannad, Westlife, the Corrs… неважно. А писатели, поэты! А «эльфийская» мифология, породившая целое литературное направление!.. В общем, ирландцы — везде. Самое время задуматься: отчего так получается!
Продолжим перечень достижений. Число ирландцев, в чьи руки попадали Нобелевские премии, возмутительно велико: Бернард Шоу, Уильям Батлер Йейтс, Сэмюэл Беккет, Шеймас Хини…
А вот еще: помните самый популярный портрет Эрнесто Че Гевары — тот, где он анфас и в берете со звездой? А знаете, что его по фотографии создал известный ирландский график Джим Фитцпатрик? Более того, отец знаменитого героя Латинской Америки носил фамилию Гевара Линч, и бабушка Че была уроженкой Зеленого острова.
От высокого — к бытовому: еще одним очевидным признаком моды на все ирландское остается обилие во всем мире «тематических» баров с характерными названиями: Shamrock, Murphy» s или просто The Irish Bar. Там наливают «гиннесс», порой даже не разбавленный (хотя, как показывает мой многолетний опыт, чем дальше от Ирландии, тем хуже завезенное оттуда пиво), весело гуляют на День святого Патрика, а иногда местные жители, какие-нибудь русские или финны, играют там «рилы» и «джиги» на доступных им инструментах. Причем с задором, поражающим самих ирландцев…
Кроме того, как всем известно, в Ирландии есть изумрудные холмы, крутые обрывы над морем, хорошие скаковые лошади, девушки с рыжими волосами и белоснежной кожей, виски тройной перегонки, национальное рагу, эльфы и лепреконы, а также из-под пера ирландского уроженца Джеймса Джойса вышла невероятно сложная книга «Улисс», которую никто не читал, а если и читал, то часто стесняется в этом признаться. Одним словом — страна волшебная.
