Дмитрий Соколов - Психогенные грибы
Олдос Хаксли, писавший, что «последние часы должны делать человека более сознательным, а не менее сознательным; более человечным, а не менее человечным», принял ЛСД перед собственной смертью от рака.
10. Когда я описывал эффекты грибов в этой книге, я был очень осторожен. Я имею в виду, что есть гораздо более значимые вещи, которые происходят не всегда, но часто. Многие из них, по-моему, составляют саму сущность психотерапии, и в этом смысле я согласен с моделью Психеделической терапии, которая старается в трип «не вмешиваться». Представление о вечности, которое получает очень часто «психонавт», на мой взгляд, так терапевтично, что дальше некуда; понимание «сущности», отличной и почти не зависящей от смертного тела; видение Вселенной как целостной осмысленной структуры; близость к Богу; осознавание или хотя бы представление об объективном существовании бессознательных слоев психики; сама ясность мышления—все это, повторяю, на мой взгляд, составляет саму сущность психотерапевтического процесса, и постижение и переживание этого «под грибами» или с другим энтеогеном тем более ценно, что все это не навязывается другим человеком, а воспринимается непосредственно, из «самого себя» или «высших» инстанций. Есть и другие феномены, специфичные для многих процессов психотерапии, — например, проникновение в сущность ролевого поведения. Я позволю себе привести отрывок из книги Рам Дасса «Это только танец», иллюстрирующий опять-таки саму сущность нескольких форм психотерапии. В этом эпизоде к тому же принимают участие два человека, которыми я восхищаюсь; оба психотерапевты, оба, очень тесно связанные с Психеделическим движением в самом его буме и сердцевине; и оба, пошедшие значительно дальше и того и другого.
Я был в Англии и встречался с психиатром Рони Лэйнгом. Мы с Рони однажды решили вместе принять ЛСД.
Он спросил-. Сколько мы примем?
Я ответил: Почему бы нам не принять по 300 микрограммов.
Он: Это многовато для меня. Но раз ты рядом, я думаю, все будет нормально.
Сказав так, он как бы отвел мне роль его протектора, проводника, что меня смутило. Ну ладно. Я не знаю этого парня, и если это то самое путешествие, которое я предполагал совершить, пусть я буду Джоном-Ответственностью. Поехали. В таких ситуациях я всегда старался создать по возможности приятную обстановку. Поэтому я поставил диски Майлза Дэвиса, мы разлеглись поудобнее и приняли ЛСД. Первое, что после этою сделал Рони, — он разделся до трусов и встал на голову. Это никак не входило в мою модель того, что должен делать человек после приема психеделиков. Тогда я еще ничего не знал о йоге, и такое поведение казалось мне абсурдом. Это было лет семь тому назад. Поэтому я наблюдал за ним с некоторым недоверием Потом он подошел ко мне и посмотрел мне в глаза. Он выглядел беззащитным ребенком, в полном соответствии с выбранной мною моделью защитника, проводника. Да, он выглядел абсолютно беззащитным ребенком. Он вызвал во мне настоящий материнский импульс. Мне ужасно захотелось защитить его, сказать ему:
— Рани, все в порядке, я с тобой.
Но я ничего не сказал ему, все происходило молча. Вдруг выражение ею лица слегка изменилось—будто какая-то мысль мелькнула, оставив след на лице, теперь он выглядел, как мать, как отец, который может защитить, и теперь во мне возник мальчик, ребенок—семена, которые дремали во мне невскрытыми, проклюнулись. Мне хотелось сказать:
— О Рони, ты заботишься обо мне… Рони, я сейчас все сделаю.
Вдруг его лицо снова изменилось: теперь он был студентом и задавал мне вопросы. И все это происходило молча. Жесты, мимика—это были мыслеформы…
Итак, в найдем эксперименте с Рони на протяжении шести часов мы прошли с ним около восьмидесяти различных социальных ролей. Мы входили с ним в симбиоз: как терапевт и пациент, постоянно меняясь ролями. Мы были палачом и жертвой, жертвой и палачом. Некоторые из ролей пугали нас. Это временами действительно страшно. Однако каждый раз нужно сказать себе: «Хорошо, это такая роль». Затем выйти из нее, сделав кувырок. В результате этого опыта я понял, что мы с Рони установили контакт в том пространстве, которое находилось позади всех этих ролей. Mil были «не этих людей, которые вели игру между собой.
11. Грибы учат. Это очень частое описание грибных переживаний. К некоторым счастливчикам в трипе напрямую приходят учителя. Но даже когда никто не приходит, выстраивается урок. Выводы, извлекаемые из этого урока, скорее всего, произведут на человека огромное впечатление и останутся с ним надолго.
Вот пример:[54]
18 сентября 1981 года, вместо концерта Саймона и Гарфункеля в Центральном Парке, я поехал на своей машине в Вермонт и принял экстраочищенное ЛСД. Потом я пошел на прогулку в лес. Через какое-то время я стал смотреть на группу берез и увидел, что они были населены древесными духами. Я не знаю, как назвать их по-другому. В одно мгновение я понял точность шаманского описания мира — веру в существование духов, но моей первой реакцией был страх. Они выглядели, как те огромные камни с острова Пасхи—продолговатые, антропоморфные существа с удлиненными глазами и длинными лицами, — появляясь из деревьев и пропадая в них опять. Я видел похожие образы среди цикладских идолов древнею Крита. Эти существа, казалось, состояли из эфирных тел деревьев.
Я отвернулся, чувствуя пристыженностъ и испуг. Я чувствовал, как будто я влез куда-то без спроса. Затем я посмотрел на них опять, и деревья стали принимать устрашающие позы. Они были ужасны. Я опять увел свой взгляд в сторону, еще более встревоженный. Я сказал себе: «Будь спокоен. Зачем этим духам деревьев пугать меня?» — я ломал себе голову. Я решил подойти к этой загадке с открытым сердцем. Я знаю, что я зашел в их измерение без приглашения, но я не имею в виду никакою вреда, и что бы я не вынес из этого путешествия, я использую это для блага всех.
Я опять посмотрел на них, и они посмотрели на меня. Они также выглядели озадаченными, будто бы потирая подбородки в размышлении над какой-то особой загадкой. Я опять отвернулся и подумал: «Это по-настоящему странно. В начале они попытались меня запугать, а теперь они выглядят такими же запутавшимися, как я. Это черт знает что». Я опять поднял глаза на деревья, и в этот момент они начали понемножку пританцовывать, качаясь туда-сюда и смеясь: «Хо, хо, хо!» В этот момент меня осенило, что я должен был понять в этой встрече. Мир отвечает так, как ты к нему обращаешься: Разум и мир — одно и то же. Эта истина, которую трудно уловить в грубом измерении реальности, была очень легкой для понимания в том чистом психическом пространстве, в котором я находился. Как только я осознал это, я посмотрел на них опять, и они исчезли.
12. Я думаю, что пора прервать описания трипов. Это очень своеобразный жанр, по степени надоедливости я бы поставил его между любовными романами и псалмами. Признаюсь, у меня есть еще десяток, которые в меня «запали», — да что делать? Научно-популярный жанр, способный конкурировать с «Детятам о зверятах», призывает меня подвести итог.
Статистический итог официальной психотерапии с использованием энтеогенов в 1953–1965 годах таков:[55] 28 авторов описали 42 исследовательских проекта; среди описанных 1600 случаев терапии 70 % пациентов достигли в результате «хорошего и долгосрочного улучшения». Естественно, что цифры и результаты терапии, сделанной с тех пор и сейчас, недоступны, потому что значительная часть этой терапии проходит «втайне», без контроля и публикаций. Официально работающие проекты лечения с помощью энтеогенов на сегодняшний день активны, насколько мне известно, только в Швейцарии и Испании, и совсем понемножку — еще окрест.
Практический итог для меня однозначен: психотерапии с энтеогенами—быть. Вне зависимости оттого, насколько соблаговолит или осмелится «развитая» на сегодня психотерапия обратить в эту сторону свое внимание. Конечно, хочется, чтобы они развивались вместе. (Написал «они» — и задумался: кто они? Психотерапия и энтеогены? Или терапевты и пациенты, которые на сегодня по традиции принимают эти вещества друг от друга отдельно?)
В такой психотерапии, по моим ощущениям, должны быть особенно «сильно» сделаны несколько моментов. Подготовка терапевта — он должен быть опытным в «Психеделическом» опыте и пространстве; он должен быть силен духом; он должен быть готов к очень близкому контакту и к очень странным ситуациям. Подготовка людей к трипу — на мой взгляд, лучше делать это не разговорами, а направленными «слабыми» формами изменения сознания, вроде динамических медитаций и холотропного дыхания. Подготовка самого трипа — здесь надо максимально убрать «паранойю», потому что на сегодня в большинстве стран такая деятельность нелегальна и легко может вызывать фантазии о преследованиях. Одна из возможностей — использовать вещества и растения незапрещенные, например, растение тех же мацатеков Salvia divinorum (один из видов шалфея), которое они используют для церемоний в сухие сезоны, когда не растут грибы; аналоги айяхуаски из хармаля и канареечника (Phalaris, обыкновенная злаковая трава, содержащая ДМТ) и так далее. Не нам, советским людям, не понимать, что можно, когда нельзя. Об этом я еще расскажу в следующей главе. Обязательно нужен хорошо «сбитый» ритуал, построенный как угодно — в соответствии с индивидуальными вкусами, но — построенный и выдерживаемый. Нужна хорошая смесь свободы и рамок.
