Елена Холмогорова - Улица Чехова, 12
К. С. Станиславский оставил горькое описание чеховской реакции на случившееся:
«Чехов краснел от возмущения, говоря о глупом разговоре, и тотчас же, цитируя нелепые мотивы переделки пьесы, как они были изложены в протоколе, разражался продолжительным смехом. Только один Чехов умел так неожиданно рассмеяться в такую минуту, когда меньше всего можно было ждать от него веселого порыва.
Мы внутренне торжествовали, так как предчувствовали, что на нашей улице праздник, т. е. что судьба «Дяди Вани» решена в нашу пользу. Так, конечно, и случилось. Пьеса была отдана нам, чему Антон Павлович был чрезвычайно рад».
Старая пословица гласит: «Все хорошо, что хорошо кончается». Но как подсчитать те моральные потери, то душевное смятение, которое пережил sa несколько дней Антон Павлович, вышагивая по тесной квартирке на Малой Дмитровке...
В мае, побывав на репетиции в Художественном театре, Чехов пишет: «Я видел на репетиции два акта, идет замечательно». Астрова репетировал К. С. Станиславский, Елену Андреевну — О. Л. Книппер, Соню — М. II. Лилина, Войницкого — А. Л. Вишневский.
27 октября 1899 года артисты Художественного театра телеграфировали Чехову в Ялту по окончании первого спектакля «Дяди Вани»: «Вызовов очень много после первого действия, потом все сильнее, по окончании без конца. После третьего на заявление, что тебя в театре нет, публика просит послать тебе телеграмму. Все крепко тебя обнимаем».
Из письма Вл. И. Немировича-Данченко Чехову от 28 ноября 1899 года: «Любопытно по невероятному упрямству отношение к «Дяде Ване» профессоров Моск. отд. Театр.-литер. комитета. Стороженко писал мне в приписке к одному деловому письмецу: «Говорят, у Вас «Дядя Ваня» имеет большой успех. Если это правда, то Вы сделали чудо».
Последний месяц, проведенный Чеховым в Москве, был май 1904 года. Тяжело больной, он почти не выходит из снятой квартиры в Леонтьевском переулке (ул. Станиславского, 24). За два дня до отъезда на лечение за границу, откуда ему уже не суждено было вернуться, он в сопровождении Ольги Леонардовны садится на извозчика и катается по городу. Кто знает, не пролегал ли его маршрут по Малой Дмитровке? И все же едва ли, прощаясь с любимым городом, Чехов мог миновать улицу, с которой связаны все периоды его московской жизни. 2 июля в Германии на курорте Баденвейлер Антон Павлович скончался.
9 июля по московским улицам молодежь на руках пронесла от Николаевского (Ленинградский) вокзала до Новодевичьего кладбища тяжелый свинцовый гроб с телом писателя.
КАДРЫ ДЛЯ КРАСНОЙ ПЕЧАТИ
Отгремели над Малой Дмитровкой выстрелы с рабочих баррикад в 1905 году, смолкли победные раскаты революционных октябрьских боев, капитулировали и сняли с фасада черные флаги засевшие в начале 1918 года в бывшем Купеческом клубе (ул. Чехова, 6) анархисты... Начиналась невиданная эпоха, неповторимые первые годы молодой Советской Республики. Иностранная интервенция, гражданская война, разруха, голодная, холодная Москва. Многие здания заброшены, пусты. Но время торопит. И, решая первоочередные задачи, республика ставит в их число культурные, просветительские, образовательные.
Район Страстной (Пушкинской) площади и прилегающих улиц, прежде всего Тверской и Малой Дмитровки, еще с прошлого века считался центром журналистской и издательской жизни. Действительно, местоположение было чрезвычайно удачным, поскольку под рукой находились органы городского управления, театры, музеи, библиотеки. Удобным было это место и в транспортном отношении: вездесущие репортеры могли без особого труда добраться отсюда в разные концы Москвы.
Продолжилась эта традиция и после революции. Вокруг Страстной площади расположились многие редакции: бывшее здание «Товарищества печатания, издательства и книжной торговли И. Д. Сытина» на Тверской (ул. Горького, 18) стало с 1918 года адресом редакций газет «Правда» и «Известия»; в 20-е годы в доме на углу Тверской и Страстного бульвара разместилось издательство «Рабочая Москва» и объединение «Теа-кинопечать». Позднее на этом «пятачке» помещались редакции газет «Труд», «Московские новости», журнала «Новый мир» и др. В годы войны в глубине участка
№ 16 по Малой Дмитровке работала редакция газеты «Красная звезда»...
Именно здесь после Октября делала первые шаги молодая советская журналистика. В те годы поразительно переплетается старое и новое. Так, например, строящееся в середине 20-х годов здание газеты «Известия», как писали тогда газеты, должно было «отвечать всем новейшим требованиям, предъявляемым к такого рода сооружениям. Подача бумаги в типографию, а также транспортирование готовых газет будет механизировано». В то же время проектируемый во дворе дома № 16 по Малой Дмитровке гараж для редакционных машин «Известий» по привычке к конному транспорту именуется в документах как «гараж для автомобилей на три стойла».
Вполне естественно, что в этом районе расположилось и учебное заведение, готовящее журналистов.
Осенью 1921 года открывается Московский институт журналистики (МИЖ; с 1923 г. Государственный институт журналистики — ГИЖ). В выходивших в 20-е годы справочниках «Вся Москва» находим адрес института — Малая Дмитровка, 12. Старинный особняк на шесть лет принял в свои стены шумную студенческую толпу. Впервые у него стало так много хозяев. Открылась новая страница истории дома. Здесь институт журналистики провел годы своего становления, быть может самые сложные годы. В 1927 году разросшийся к тому времени институт переезжает на Мясницкую (ул. Кирова, 13).
Институт журналистики — первое в русской истории учебное заведение, которое поставило цель подготовки кадров специально для печати. Огромная читательская аудитория, зачастую едва постигшая грамоту, настоятельно требовала принципиально нового подхода к газетному делу.
Первая попытка создать курсы подготовки журналистов была предпринята осенью 1918 года. Это была организованная Российским телеграфным агентством (РОСТА) и московским Пролеткультом «школа журнализма», существование которой, правда, можно измерить неделями. Недолго работали и созданные в Москве в 1919 году краткосрочные курсы подготовки газетных работников. Но острая нужда в учебном заведении подобного профиля была очевидна.
Весной 1921 года Народный комиссариат просвещения утвердил Положение об институте журналистики. В составлении проекта положения принимали участие видные ученые, в том числе историк В. П. Волгин (впоследствии — ректор МГУ, академик, вице-президент Академии наук СССР). Одним из инициаторов этого начинания был К. П. Новицкий, который и стал первым ректором института. К. П. Новицкий был известен как опытный журналист, сотрудничавший в «Известиях Московского Совета», газетах «Коммунистический труд», «Рабочая Москва», других газетах и журналах. В 1924 году издательство ГИЖ выпустило его книгу «Газетове-дение как предмет преподавания» — первую работу на эту тему. К. П. Новицкий был горячим энтузиастом журналистского образования.
Торжественное открытие Московского института журналистики состоялось 15 октября 1921 года. С речью «Задачи пролетарской печати» выступил нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский. Заключая свою речь, он сказал, обращаясь к гижевцам, которых назвал «пионерами систематической подготовки молодых красных журналистов»:
«Вы призваны делать великое, исполинское дело, которое может выполнить только большой и дружный коллектив при страшно трудных условиях и огромной неподготовленности страны.
При нормальных условиях нормальные люди сказали бы, пожалуй, что тут ничего не поделаешь, но мы люди не нормальные, живем в не нормальное время и таких исполинских задач не боимся, а выражаем полную уверенность в том, что мы их безусловно выполним».
В числе преподавателей были многие видные деятели партии. Курс лекций по истории большевистской и рабочей печати в России читали М. С. Ольминский и Н. Н. Батурин, курс истории ВКП(б) —А. С. Бубнов. С лекциями и докладами выступали М. И. Ульянова, А. В. Луначарский, Ю. М. Стеклов.
Теоретические курсы читали крупные ученые: общую психологию и психологию творчества — профессор П. П. Блонский, научные основы языкознания — профессор А. М. Пешковский. Занятия проводили и журналисты-практики, в том числе редактор газеты «Рабочая Москва» и сатирического журнала «Перец» Б. М. Волин, редактор журнала «Журналист» С. Б. Ингулов, известный фельетонист Н. К. Иванов (Грамен).
При открытии института было принято 110 студентов, из которых к 1 июля осталось 80 человек, а перед выпускной комиссией в ноябре 1922 года предстали 32 дипломника.
Несмотря на эти красноречивые цифры, раскрывающие прежде всего сложные условия учебы, результаты первого года были обнадеживающими. Полученные знания позволили окончившим ГИЖ во время торжественного заседания по поводу первого выпуска красных журналистов оперативно составить отчет о вечере и произнесенных речах, отредактировать, сдать в типографию, в течение считанных часов отпечатать специальный номер газеты «Вечерние известия» — органа ГИЖа — и успеть раздать четырехстраничную газету всем собравшимся.
