С Барсов - Афоризмы Британии. Том I

Ирландцы — люди честные: они никогда не говорят хорошо друг о друге.

Если бы не Церковь, никто бы не знал про евреев.

Америка была открыта до Колумба, но это хранилось в величайшей тайне.

Англия и Америка — две страны, разделённые одинаковым языком.

Все народы, достигшие стадии становления как нации, склонны презирать иностранцев, но мало кто усомнится, что племена англоговорящих здесь являют наихудшие образцы. Судить об этом можно хотя бы по такому факту: стоит лишь им узнать о существовании иной нации, как тут же придумывается для нее оскорбительная кличка. «Макаронник», «даго», «лягушатник», «олух», «жид», «шини», «ниггер», «восточник», «чинк», «масленщик», «желтопузый» — лишь небольшая коллекция примеров.

Американцы всегда поступают правильно… после того, как исчерпают остальные варианты.

Испанцам, вне всякого сомненья, присуще великодушие, то благородство души, которое принадлежит иному, не XX веку.

Мы, бледные, посеревшие и промокшие англичане, ёжились под нашими серыми северными небесами, которые сочились сыростью, словно вонючая кухонная тряпка, а тех, кого хотели сурово наказать, отправляли далеко-далеко, под ясное небо и жаркое солнышко… Стоит ли удивляться, что с годами у австралийцев появилась этакая особая улыбка специально для англичан.

Какие правила надо знать, приезжая в чужую страну? Что можно в одной стране и нельзя в другой? Здравый смысл вам тут не поможет. Лучше порасспросить друзей и знакомых.

Хотя между европейцами и американцами нередко случаются всяческие недоразумения, все же мы десятки лет кряду смотрели одни и те же фильмы и телепрограммы, призванные помочь нам притереться друг к другу. Но вне этих границ лучше не полагаться на предположения и догадки.

Какие правила надо знать, приезжая в чужую страну? Что можно в одной стране и нельзя в другой? Здравый смысл вам тут не поможет. Лучше порасспросить друзей и знакомых.

Самое темное место — под свечкой.

Утреннего солнца весь день не бывает.

Иди вдоль реки — и к морю выйдешь.

Если бы не было облаков, мы бы не любили солнца.

Катящийся камень мхом не обрастет.

Лису в одну ловушку дважды не поймаешь.

Ненастное утро может смениться ясным днем.

И черная курица несет белое яичко.

…Гром, туман,
Прибой, сеть паутинок средь полян
Нас лишь тогда ввергают в изумленье,
Когда не знаем мы причин явленья.

Созрев, сорвется слива; но она
Кисла на вкус, покуда зелена.

Лишь тучей затмевается луна,
А россыпь звезд всегда едва видна.

Комар летит — его и не найдете.
Но всем очам открыт орёл в полете.

Ворона грязью перемажет крылья —
Никто и не заметит всё равно,
А лебедь, несмотря на все усилья,
Отмыть не сможет с белизны пятно…

Прекрасно было яблоко, что с древа Адаму на беду сорвала Ева.

Родит чудовищ глубина морей,
А вкусную форель — простой ручей.

Как ночь ни длится, день опять придет.

…Без пользы
Природа, бережливая богиня.
Даров своих не даст ни капли в рост.
Но с должника желает получить
И благодарность и процент.

Чего не разнюхает нос, то глаза досмотрят.

Всё корень знает свой, а если нет,
То гибнет, как сухая ветвь без соков.

Что кисло или сладко для мужчин.
То и для женщин кисло или сладко.

Порой из маленького ручейка
Рождается могучая река.

Как жаль мне их, о, как мне жаль цветы.
Чей жребий — вянуть в цвете красоты!

Давно бы тяжко дышащие волны
Пожрали сушу, если б только сила
Давала право власти…

…Если вдруг планеты
Задумают вращаться самовольно,
Какой возникнет в небесах раздор!

На небесах планеты и Земля Законы подчиненья соблюдают,
Имеют центр, и ранг, и старшинство.
Обычай и порядок постоянный.

Находит наша жизнь вдали от света
В деревьях — речь, в ручье текучем — книгу,
И проповедь — в камнях, и всюду — благо.

…Если мы с деревьев обдерем
Кору да крону, часть ствола и ветви.
То даже если корни мы оставим,
То воздух выпьет соки из калек.

Когда мы к ветви дикой прививаем
Початок нежный, чтобы род улучшить,
Над естеством наш разум торжествует,
Но с помощью того же естества.

Растет среди крапивы земляника;
Прекрасно зреют сладкие плоды
Вблизи других, неблагородных ягод.

Земля, природы мать, — ее ж могила:
Что породила, то и схоронила.

Великие в себе благословенья
Таят цветы, и травы, и каменья.

Как медленно часы тоски ползут!

Хоть астрономы, крестные светил,
Открыв звезду, ей имя нарекают.
Но звезды и для тех, кто их крестил.
Не ярче, чем для неучей, сверкают.

Что мне за радость видеть недоноска?
Я розу не прошу в сочельник цвесть,
А вьюгу в майский день сугроб наместь.
Для каждой вещи срок и время есть.

Хоть слабый ветер раздувает искру,
Но вихрь способен пламень погасить.

Когда же пламень с пламенем столкнутся.
Они пожрут всё то, что их питало.

…Конь и господин
Хоть больше, чем один,
А всё-таки не двое.

При свете солнца пляшут роем мошки,
А в хмурый день все прячутся они.

Сам по себе муравей — существо мудрое, но саду он враг.

Вселенную нельзя низводить до уровня человеческого разумения, как это делалось до сих пор, но следует расширять и развивать человеческое разумение, дабы воспринимать образ вселенной по мере ее открытия.

Изучение истории превращает юношу в мудреца, не наделяя его морщинами и сединою; доставляет ему жизненный опыт до того, как он столкнётся со всеми слабостями и немощами преклонных лет.

Природа проста и не роскошествует излишними причинами.

Пусть этот мир, уютный для проныр.
Не так хорош, но где же лучший мир?

Несчастным человечество назвав,
Попробуй доказать, что Бог неправ.

Не лучше ли пропасть вселенной всей
От комнатных собачек до людей?

Природа как свобода: тот закон
Ее стеснил, что ею же рождён.

Лишь потому, что полдюжины кузнечиков под кустом папоротника наполняют поле несносным стрекотанием, тогда как тысячи коров, отдыхающих в тени британского дуба, жуют жвачку и молчат, прошу вас, не думайте, что те, кто шумит, — единственные обитатели поля и что их очень много; в конце концов, они не более чем маленькие, жалкие, тощие, скачущие, пусть крикливые и назойливые, но, всего лишь насекомые-однодневки.

Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю.

Мир — это зеркало, и оно возвращает каждому его собственное изображение.

Мир хорош хотя бы тем, что он — отличная тема для размышлений.

Темнее всего в предрассветный час.

Природа не терпит лжи.

Я и не претендую на постижение Вселенной — она во много раз больше, чем я…

Если природа может вам солгать, она солжет.

Мир скучен для скучных людей.

Этот мир страшен, как грех, и почти так же восхитителен.

…Изумление может быть ничтожно, или, если хотите, низко — например, когда дитя смотрит, как фигляр подбрасывает золотые шары. Но неужели сочтёте вы недостойным изумление или ничтожным волнение, с которым каждая человеческая душа глядит на золотые шары, разбросанные по ночному небу рукою, их создавшею?

Смотреть на мир ясным взором — это одновременно поэзия, ясновидение и религия.

Эхо часто прекраснее голоса, который оно повторяет.

Надо схватывать цвет жизни, но никогда не следует запоминать ее подробностей. Подробности всегда пошлы.

Невольно хочется определить человека, как разумное животное, которое всегда теряет хладнокровие, как только оно призвано действовать в соответствии с велениями разума.

Не стоит даже и смотреть на карту вселенной, в которую не включена Утопия. Эта карта лишена той единственной страны, куда человечество постоянно стремится. Причалив к этой стране и выйдя на берег, оно устремляет взгляды в даль, высматривает другую, лучшую, и снова подымает паруса. Движение человечества вперед есть осуществление Утопий.

Человек — существо с мириадами жизней и мириадами ощущений, сложное, многообразное создание, хранящее в себе чудесные наследия мысли и страсти, и самая плоть которого пропитана ужасными болезнями умерших.

Чего огонь не в силах сжечь, он закаляет.

Все мы погрязли в одном и том же болоте, но некоторые из нас смотрят на звезды.

Природа — как фокусник: за ней нужен глаз да глаз.

В уме моряка якорь и берег неразрывно связаны между собой.

Вещи могут рассказать о людях значительно больше, чем люди о вещах.

Ручьи могут течь из одного источника, и все же иные бывают чистыми, а иные — мутными.

Пусть добрую, тихую, терпеливую мать-природу презирают и поносят, но приходит время — и она прижимает к груди свое самое заблудшее дитя.

Если бы мы назвали капусту кактусом, мы сразу бы заметили в ней немало занятного.

В ярком свете полнолунья
Гаснут маленькие звезды.

Сталь не может поранить воздух.

Некоторые люди видят все таким, какое оно есть на самом деле, и спрашивают, почему оно такое. Другим грезится то, чего нет и не может быть, но они вопросов не задают.

На море с морем ничего не случается. И с небом ничего не случается… Ничего не случается, кроме пустяков, о которых и говорить-то не стоит.

Когда человек желает убить тигра, это называют спортом, охотой; когда же тигр желает убить человека, это называют свирепостью, зверством.

Мы все Великий эксперимент. Я не знаю, для чего нужен этот эксперимент и чем он вызван. Когда я настроен пессимистически, мне кажется, что он уже провалился.

Мир, который мы себе создали, — это мир больных тел и безумных либо преступных личностей.

Мы придаем форму своим домам, а они формируют нас.

Всё просто, если смотреть в правильном направлении.

Странный это мир, где двое смотрят на одно и то же, а видят полностью противоположное.

Жизнь находится на таком уровне сложности, который обретается за пределами нашего поля зрения, вне пределов нашего разумения и средств разумения.

Не кажется ли вам, что сама идея эволюции тавтологична: выживает тот, кто выживает.

…Тавтология — такая штука, которая ничего не значит, в которой не заложено никакой информации и из которой в силу этого ничего не следует.

Мы, люди, — не единственный вид, наносящий ущерб окружающему миру, но в наше оправдание можно сказать, что мы единственные — кто осознаёт последствия своего поведения и пытается хоть как-то поправить дело.

Любое утро светит чуть иначе На лица, чуть иные, чем вчера…

Космос не так уж далек. До него всего час езды, если ваш автомобиль способен ехать вертикально вверх.

Бог не только играет в кости, он также иногда бросает кость в такое место, где ее увидеть невозможно.

Природа проста и не роскошествует излишними причинами.