Юрий Щербатых - Искусство обмана. Популярная энциклопедия
Раньше такую функцию выполняли сказки. Сначала это было народное творчество, затем сочинительством занялись профессионалы: братья Гримм, Шарль Перро, Андерсен. В начале XX века оказалось, что взрослые тоже не прочь отдохнуть в волшебном мире художественного обмана, но традиционная форма сказок им не подходит. Тогда родилось новое направление — научная фантастика: литература, призванная создать обманную страну для, казалось бы, самой реалистично мыслящей аудитории — инженерно-технической интеллигенции.
Эрудированный читатель, пожалуй, отнесет рождение научной фантастики к XIX веку, в котором творил Жюль Берн, и в чем-то будет прав. Но нельзя не признать, что подлинный расцвет НФ приходится на середину прошлого столетия. Чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в любой книжный магазин — обилие фантастической литературы поистине ошеломляет. И это несмотря на то, что содержание фантастики есть вымысел по своей сути. Но не по форме, ибо современная фантастика приобрела множество воплощений.
Это, конечно, традиционная «научная» фантастика, ведущая свое происхождение от уже упоминавшегося Ж. Верна; фантастика социальная, отцом которой считается Герберт Уэллс; «фэнтэзи» — фантастика сказочная, бывшая почему-то под запретом в советские годы; фантастические триллеры — «ужастики», как их называют фанаты этого жанра, безусловным королем которого является Стивен Кинг; а также еще множество направлений, начиная от «кибер-пан-ка», представляющего компьютерную фантастику, до «турбореа-лизма», перекраивающего нашу историю. В общем, есть из чего выбрать. И миллионы любителей фантастики во всем мире с головой окунаются в эту волшебную страну: одни — чтобы попытаться угадать будущее, другие — чтобы отвлечься от забот повседневного мира, третьи — чтобы испытать необыкновенные приключения, которыми так бедна их настоящая жизнь. И никто не называет это ложью. У любителей НФ великая обманщица носит другие имена: фантазия, вымысел, воображение, мечта…
Наука
Люди, которые сами не занимаются наукой, довольно часто полагают, что науки всегда дают абсолютно достоверные положения; эти люди считают, что научные работники делают свои выводы на основе неоспоримых фактов и безупречных рассуждений… Однако состояние современной науки, так же как и история наук в прошлом, доказывает, что дело обстоит совершенно не так.
Луи де Бройль. «По тропам науки»Люди более или менее спокойно могут смириться с наличием обмана в различных областях человеческой деятельности — в политике, религии, военном деле, бизнесе. Но существует область, по мнению обывателей, априорно свободная от этого зла, — наука, в которой ничего не принимается на веру, а все доказывается и многократно проверяется. Если бы это было так… К сожалению, обман проникает и в эту святыню объективности, приобретая при этом различные оттенки — от невинной фальсификации до злонамеренного подлога.
В романе Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» рассказывается об одном недоучившемся студенте, который волею судеб оказался редактором научного журнала «Мир животных». Не обладая излишком знаний в области зоологии, но зато имея раскованную фантазию, он решил с помощью богатого воображения повысить тираж своего издания. Далее предоставим слово самому Гашеку:
«Желая преподнести читателю что-нибудь новое и неожиданное, я сам выдумывал животных. Я исходил из того принципа, что, например, слон, тигр, лев, обезьяна, крот, лошадь, свинья и т. д. давным-давно каждому из читателей «Мира животных» прекрасно известны и что необходимо расшевелить читателя чем-нибудь новым, какими-нибудь открытиями. В виде пробы я пустил «сернистого кита».
Дерево, рождающее ягнят. Рисунок из средневековой книги, изданной в 1360 г.
Этот новый вид кита был величиной с треску и снабжен пузырем, наполненным муравьиной кислотой, и особенного устройства клоакой, из которой сернистый кит выпускал со взрывом особую кислоту, которая одурманивающе действовала на мелкую рыбешку, пожираемую этим китом. Позднее один английский ученый, не помню, какую я ему придумал тогда фамилию, назвал эту кислоту «китовой кислотой». Китовый жир был всем известен, но новая китовая кислота возбудила интерес, и несколько читателей запросили редакцию, какой фирмой вырабатывается эта кислота в чистом виде».
Позднее этот редактор таким же образом придумал и описал «бла-гуна продувного» — млекопитающее из семейства кенгуру, «инфузорию сепиевую», которую он причислил к семейству грызунов, и «нетопыря заморского», будто бы обитающего в Исландии.
Этот пример ясно показывает нам, что как одни только сухие факты без воображения еще не делают науку, так и фантазии, не опирающиеся на опыт, не имеют с истинной наукой ничего общего. Недаром еще великий Леонардо пятьсот лет назад писал в своем трактате «Об истинных и ложных науках»:
«По моему мнению, пусты и полны заблуждений те науки, которые не порождаются опытом, отцом всякой достоверности».
Однако опыт опыту рознь, и в наше время далеко не каждый научный эксперимент можно повторить с целью его проверки. Конечно, во времена Галилея можно было относительно легко проверить истинность открытых им законов природы. Для этого достаточно было взобраться на Пизанскую башню с двумя ядрами разного размера и сбросить их вниз. Если тяжелое ядро упадет первым, значит, был прав Аристотель, а если одновременно, то, стало быть, великий греческий мудрец ошибался, и любой желающий мог удостовериться в правоте Галилея. Таким образом, эксперимент в науке вроде бы решает все. Объективно и однозначно.
Но как быть, если исследователи, работающие на уникальном синхрофазотроне, объявили, что синтезировали новый химический элемент? Ведь такое оборудование может быть единственным в мире и стоить миллионы долларов. Даже если другая группа ученых сомневается в истинности такого открытия, у них нет ни единого шанса повторить опыт без ускорителя. Значит, остается поверить на слово. А если это был обман? На этом кончается объективность науки.
Известный русский философ В. Налимов пишет: «Наше общество живет успокоенно — у него есть убежище: в своем подавляющем большинстве оно верит в непогрешимость науки. Верит в ее безусловную объективность. Верит так, как раньше верили в непогрешимость религии и магии… Но отвечает ли сама наука тому идеалу, который сложился вокруг нее?» И далее, подробно разбирая индуктивный метод, преобладающий в науке, он приходит к выводу, что и наука отнюдь не застрахована от ошибок и заблуждений. Ведь чтобы проверить какое-то научное положение, нужно повторить опыты в другой, независимой, лаборатории.
Сегодняшний эксперимент нуждается в первоклассной технике, дорогостоящем оборудовании. А сама подготовка к нему может потребовать многих месяцев, а то и лет. Кто же захочет потратить несколько лет своей карьеры на то, чтобы воспроизвести сомнительные эксперименты? Ведь если они подтвердятся, то лавры первопроходца будут принадлежать ученому, первому обнаружившему эффект, если же нет — проверяющему достанется сомнительная слава опровергателя открытий. И так как мало кто стремится подвергать независимой проверке данные, полученные в других лабораториях, в науке постепенно копится груз заблуждений и ошибок.
Причина научного обмана состоит в том, что науку делают не бездушные роботы и не чистые ангелы, а обычные люди из плоти и крови, пусть порой и одержимые поиском нового. Однако мало кто из них будет возражать против славы, власти и денег, сопровождающих открытие. Вот почему велик соблазн выдать желаемое за действительное, что иногда и встречается в научной жизни. Вспомним, к примеру, «теорию» Лысенко о наследственном характере приобретаемых изменений и превращениях видов. Сколько вреда она наделала в советской науке, сколько жизней талантливейших генетиков было загублено! Для доказательства своей правоты сподвижники Лысенко не брезговали откровенными фальсификациями и подлогами, и в результате генетика была объявлена буржуазным лжеучением.
Во всех центральных изданиях — начиная от вестников Академии наук до газет и журналов публицистического характера — Т. Д. Лысенко и его сподвижники старательно внедряли в умы людей свои бредовые идеи, используя один из постулатов обмана: «Если вы хотите, чтобы вашей лжи поверили, продублируйте ее через несколько независимых источников».
Даже такое, казалось бы, далекое от биологии издание, как «Литературная газета», напечатала статью Лысенко, в которой тот утверждал:
«Теперь уже накоплен большой фактический материал, говорящий о том, что рожь может порождаться пшеницей, причем разные виды пшеницы могут порождать рожь. Те же самые виды пшеницы могут порождать ячмень. Рожь может также порождать пшеницу. Овес может порождать овсюг и т. д. Все зависит от условий, в которых развиваются данные растения»
