С Барсов - Афоризмы Британии. Том I

Никогда не пиши того, чего не решишься подписать.

Выбирай писателя так, как выбираешь друга.

…Искусства с науками угасли бы, исчезло бы право, рухнула бы всякая приверженность вере и любое почитание, да и самый навык правильной речи пошатнулся бы, если бы божественное милосердие не привело людей к употреблению письменности как лекарства от человеческой немощи.

…От чтения всегда и требуется, чтобы человек непрестанно становился лучше себя.

Кто бегло прочитывает много книг, выбирая, на чём со вниманием остановиться, тот, вообще говоря, действует осмотрительно, да и потом остаётся более верен предмету своего выбора, поскольку уже заглядывал в остальное.

Поистине бесполезны великие деяния, когда, не освещенные светом письмён, они обречены утонуть в вечной тьме.

Триумфальные арки служат к прославлению знаменитых мужей только тогда, когда о причине и виновнике их посвящения говорят слова на камне.

Разве остался бы неизвестным Аристотелю доказательный вывод квадратуры круга, если бы книгам древних, содержащим пути исследования всей природы, не воспрепятствовали нечестивые войны?

В книгах мы вспоминаем прошедшее, в какой-то мере предвидим будущее, памятью письмён утверждаем настоящее, которое течёт и ускользает.

Запечатлейте беглыми словами
Всё, что не в силах память удержать.
Своих детей, давно забытых вами.
Когда-нибудь вы встретите опять.

Книги дороже мне престола.

Про черный день оружье я припас.
Чтоб воевать со смертью и забвеньем.
Чтобы любимый образ не угас,
А был примером дальним поколеньям.
Оружье это — черная строка,
В ней все цвета переживут века.

Седины наши зеркало покажет.
Часы — потерю золотых минут.
На белую страницу строчка ляжет —
И вашу мысль увидят и прочтут.

Ну, разве не достойно жалости, что из кожи невинного ягненка выделывают пергамент? А пергамент, когда на нем нацарапают невесть что, может погубить человека!

Пусть опрокинет статуи война.
Мятеж развеет каменщиков труд,
Но врезанные в память письмена
Грядущие столетья не сотрут.

У некоторых стихов больше стоп, чем стих может выдержать.

Стихи — галун, в штаны Амура вшитый.

Испишете чернила — продолжайте
Чертить хоть кровью пламенные строки.

Чтение делает человека знающим, беседа — находчивым, а привычка записывать — точным.

Есть книги, которые надо только отведать, есть такие, которые лучше всего проглотить, и лишь немногие стоит разжевать и переварить; иначе говоря, одни книги следует прочесть лишь частично, другие — без особого прилежания, и лишь немногие — целиком и внимательно.

Читай не затем, чтобы противоречить и опровергать, не затем, чтобы принимать на веру, и не затем, чтобы найти предмет для беседы, но чтобы мыслить и рассуждать.

Библиотеки — это раки, где хранятся останки великих святых.

Книги — корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.

Мы должны сохранять память не об одних только деяниях людей, но и об их словах. Настоящее хранилище этих слов, этих сказаний — это сборники речей, посланий и изречений.

Не всякий, кто может писать стихи, поэт.

Кто не влагал в чтение души, тот остается всегда неуверенным, колеблющимся; воображая, что он углубляется в книги, он скользит только по их поверхности.

Следите зорко за книгами. Многие из них подлежат строгому суду, как злоумышленные преступники: отнимая драгоценное время у читателя, они наносят смертельные удары хорошим книгам, в которых авторы сосредоточили всю суть житейской мудрости в назидание потомству.

Кто любит книгу, тот никогда не будет ощущать недостатка в преданном друге, спасительном советнике, веселом товарище, действительном утешителе. Читая и размышляя, человек может невинно развлечь себя и приятно провести свой досуг во всякое время и при всех случайностях судьбы.

Книга — памятник ушедшим в вечность умам.

Думают, что те, которые много читают, много и знают, но это не всегда бывает так. Чтение нам даёт материал для занятий, но только работа мысли помогает усвоить этот материал. В данном случае мы походим на породу жвачных: нам недостаточно только набивать себе голову сведениями и мыслями, почерпнутыми из книг; если только мы не пережуём всего хорошенько, книги не дадут силы и пищи нашему уму.

Чтение для ума — то же, что физические упражнения для тела.

Хорошая книга — это подарок, завещанный автором человеческому роду.

Люди выразили свои идеи в книгах, которые, благодаря новейшим усовершенствованиям, могут переживать века, оставаться до тех пор, пока светят луна и солнце.

Столетний старец — классик, это ясно.
С подобным мненьем публика согласна.

Поэты, как монеты: чем древнее.
Тем, ржавчиной изъедены, ценнее.

Дурак набитый, уйму разных книг
Он проглотил, но ни в одну не вник…

Слова как листья; где обилье слов.
Там зрелых мыслей не найдешь плодов.

Книги — дети разума.

Сатира — своеобразное зеркало, в котором каждый, кто смотрит в него, видит любое лицо, кроме собственного.

Газета содержит одно и то же количество слов, вне зависимости от того, есть в ней новости или нет.

Дурные книги могут так же испортить нас, как и дурные товарищи.

Библиотеки — гардеробы, из которых умелые люди могут извлекать кое-что для украшения, многое — для любопытства и ещё больше для употребления.

Нет развлечения дешевле чтения Книг и нет удовольствия более длительного.

Книги — это окна, через которые душа смотрит на мир.

Во всех изречениях точность приходится в известной мере приносить в жертву краткости.

То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.

Сколько дней труда, сколько ночей без сна, сколько усилий ума, сколько надежд и страхов, сколько долгих жизней упорного изучения вылиты… в мелких типографских шрифтах и стиснуты в тесном пространстве окружающих нас полок.

Читать, не размышляя, всё равно, что есть и не переваривать.

Стиль писателя должен отражать его дух, но выбор и использование языкового материала — результат упражнений.

Любовь к книгам — гордость и слава моей жизни. Я не променял бы её на все сокровища Индии. Моя библиотека — основа всех моих произведений, лучший комфорт моей жизни.

Да здравствует право читать,
Да здравствует право писать.
Правдивой страницы
Лишь тот и боится,
Кто вынужден правду скрывать.

Быть интересным — первая обязанность малоизвестного автора. Право быть скучным принадлежит только тем писателям, которые уже прославились.

Одной капли чернил достаточно, чтобы возбудить мысль у тысяч, даже у миллионов людей.

Молчание — особое искусство беседы.

Чем больше человек пишет, тем больше он может написать.

Слова — это то единственное, что остается на века.

Не только подвиги человека, но и его добродетели умирают вместе с ним. Только его ум бессмертен и переходит неприкосновенным в потомство. Только мысль, выраженная в слове, живёт вечно.

Поэты… дышат атмосферой бессмертия. Они продолжают вечно жить в своих произведениях. Вергилий и Гомер — наши товарищи… Мысль переходит в мысль, как пламя зажигает пламя.

Книги вкрадываются в наше сердце; слова поэта примешиваются в нашу кровь. Мы читаем их в молодости и вспоминаем о них в старости. Мы дышим их атмосферой и обязаны им всем.
…Иногда только вида потрепанных томов славных старых английских писателей в книжном шкафу или даже имени в библиотеке, бывает довольно, чтобы вызвать целую вереницу ассоциаций и «расставить всё по местам».

Книги — всего лишь один из источников познания мира; между тем силы разума, как и силы тела, должны быть всегда готовы для восприятия всё новых впечатлений.

Три трудности литературной карьеры: написать книгу, которая стоила бы на-печатания, найти честного человека для издания ее, а затем смыслящих людей — для чтения ее.

Беда тех, кто пишет быстро, состоит в том, что они в то же время не могут писать кратко.

Почему у нас нет молитв перед книгами — этой духовной пищей? Почему мы не молимся перед Мильтоном, перед Шекспиром, почему не совершаем религиозного обряда перед чтением «Королевы (рей»?

Самые блестящие каламбуры — это те, которые наименее подвержены глубокому осмыслению.

Газеты всегда возбуждают любопытство — и никогда его не оправдывают.

Деньги и скорая слава суть произвольный и случайный итог литературных трудов.

В литературе истинно гениальное произведение можно создать скорее за три часа праздности, не отвлекаемых никакими посторонними заботами, предвкушаемых как перемена и отдохновение, чем за недели напряженных занятий.

Книги суть хранилище того, что наиболее приносит чести человеку.

Что за наслаждение находиться в хорошей библиотеке. Смотреть на книги — и то уже счастье. Перед вами пир, достойный богов; вы сознаёте, что можно принять в нём участие и наполнить до краёв свою чашу.

Когда творишь, вычеркивай каждое второе слово — стиль от этой операции только выиграет.

Чтобы не быть пристрастным, я никогда не читаю книгу, прежде чем её рецензировать.

Книги — особый мир, чистый, добрый, среди которого мы можем жить и быть счастливыми.

То, что идет из головы, попадает прямо в сердце.

Если бы мне предложили все богатства мира и лишили бы меня чтения, я предпочел бы быть бедняком и жить на чердаке, лишь бы читать книги.

Я хотел бы воплотиться в книгу хотя бы для тех немногих, которые любят меня в жизни и которые, как и я, знают, какое это счастье — обладать душой друга, когда его больше нет с нами.

Для меня… книги настолько реальны, что если уж по привычке различать реальное и нереальное, то я могу сказать, что мне чаще приходится пробуждаться от них к реальной жизни, чем от повседневной жизни к ним.

Человечество создано книгами, как и жизненными обстоятельствами. Таким оно всегда останется, и это доказывает, что люди по своей природе добры, благородны и способны на всё, к чему призывают книги.

Никогда не встречал я литератора, который стыдился бы своей профессии.

Книги просвещают душу, поднимают и укрепляют человека, пробуждают в нем лучшие стремления, острят его ум и смягчают сердце.

Дайте человеку любовь к чтению и средства удовлетворить её, — и едва ли вам не удастся сделать счастливого человека, разве что попадутся ему в руки наименее пригодные книги.

Книги открывают перед человеком неведомые миры.

При посредстве книг люди приходят в соприкосновение с наилучшими умами различных периодов истории; благодаря книгам человек делается как бы соучастником великих событий прошедших веков.

Прошедшего не существует, пока будут существовать книги.

Из научных произведений читайте предпочтительно самые новые, из литературных — наиболее старые. Классическая литература не перестаёт быть новой.

Писатель — тот же священнослужитель.

Учитесь читать — это может быть гораздо труднее, чем вы воображаете. Учитесь быть разборчивыми в вашем чтении, читать добросовестно и с величайшим для вас доступным вниманием всё, к чему вы питаете действительный интерес, действительный, а не воображаемый, и что вы признаёте действительно соответствующим тому, чем вы заняты.

Если книга исходит из самого сердца человека, то она найдёт себе доступ в сердца других людей.

Необходимо знанье дела со стороны тех, кто отбирает книги для общественных библиотек, истинное понимание того, что полезно для человеческой души; необходимо исключение вздорных книг… и выбор книг мудрых.

Коллекция книг — тот же университет.

Самое большое несчастье, которое постигло человека, — это изобретение печатного станка.

Когда мне хочется прочесть книгу, я ее пишу.

В настоящее время нам недостаточно, чтобы нас научили читать, нам надо, чтобы нас ещё научили: как читать и что читать.

Если бы мне довелось второй раз пережить свою жизнь, я бы поставил себе за правило читать поэтические произведения и слушать музыку хотя бы раз в неделю. Таким образом части моего мозга, теперь атрофировавшиеся, сохранили бы свою живучесть.

Чтение книг возбудило во мне пламенное желание заложить и свой скромный камешек в величественное здание естествознания.

Писатель пишет не потому, что ему хочется сказать что-нибудь, а потому, что у него есть что сказать.

Поэзию не должно считать излишнею роскошью; когда поэт своей мощной лирой пробуждает народный дух, он совершает геройский подвиг.

Я часть всего того, что я встречал, следовательно, и часть того, что я читал.

Не читай ничего, что не желаешь запомнить, и не запоминай ничего, что не имеешь в виду применить.

Не существует нравственных или безнравственных книг. Книги хорошо написаны или же плохо написаны — вот и все.

Факты не только нашли точку опоры в истории, они захватывают область фантазии и наводнили царство романа. Их ледяное дыханье веет надо всем. Они опошляют человечество.

Современные мемуары обыкновенно написаны людьми, совершенно утратившими память и никогда не сделавшими ничего, достойного быть записанным.

Древние историки давали нам восхитительный вымысел под видом действительности; современные писатели преподносят нам скучную действительность под личиной вымысла.

Какая разница между литературой и журналистикой? Журналистику нельзя читать, а литературу не читают.

Гораздо труднее говорить о чем-нибудь, чем совершить то же самое. В повседневной жизни это очевидно. Любой может сделать историю; только великий человек может ее написать.

Это был роковой день, когда люди поняли, что перо крепче булыжника и более опасное оружие, чем обломок кирпича.

В наше время случается только то, чего нельзя прочесть.

Нелепо создавать себе строгие правила относительно того, что можно и чего нельзя читать. Половина современной культуры зиждется на том, чего не следовало бы читать.

Большинство современных календарей омрачают прелестную простоту наших жизней, напоминая нам, что каждый проходящий день — это годовщина какого-нибудь совершенно неинтересного события.

Советовать людям, что читать, как правило, либо бессмысленно, либо вредно — литературный вкус не приобретается учением, а даётся от природы, на Парнас нет путеводителя, и тому, чему можно научиться, учиться не стоит.

Не иметь книг — это высшая степень умственной бедности; не доводите себя до этого.

Ум укрепляется или расслабляется чтением решительно так же, как тело свежим или испорченным воздухом.

Вообразите себе, что в наших силах вызывать тени величайших и гениальнейших людей, когда-либо существовавших, и заставлять их беседовать с нами на самые интересные темы, — как неоценима была бы подобная власть, а на самом деле мы имеем эту власть во всякой хорошо обставленной библиотеке… В книгах мы имеем отборнейшие мысли гениальнейших людей в их наилучшем выражении.

Нужно прежде всего обладать искренним желанием учиться у книг и проникнуться их мыслями. Заметьте, проникнуться их мыслями, а не стараться находить у них свои.

… Все книги делятся на два класса: есть книги сиюминутные и есть книги для всякого времени. Заметьте это различие: тут речь идёт не только о сравнительном достоинстве книг… Здесь перед нами видовое различие. Бывают хорошие книги на случай и хорошие книги на всю жизнь, и то же самое можно сказать о плохих книгах.

Хорошая книга — не что иное, как напечатанная для нас полезная и приятная беседа человека, который не может разговаривать с нами иным путём.

Поскольку жизнь очень коротка, а свободных часов очень мало, мы не должны тратить ни одного из них на чтение малоценных книг.

Особое искусство — знать, на что не следует обращать внимания. Чем дольше длится беседа, тем такое искусство более необходимо.

Чтобы создать великий труд, человек должен быть не только очень прилежен, но и очень ленив.

Так много я пишу о себе только потому, что это предмет, о котором я лучше всего осведомлен.

Чтобы воспринять всё, что может дать какое-либо гениальное произведение, необходимо медленное чтение и продолжительная остановка перед тем, как перейти к другому произведению.

Человека можно узнать по книгам, которые он читает.

Книга — самый терпеливый, выносливый и веселый товарищ. Она не отвернется от вас в минуты бедствия или невзгоды.

Хорошая книга — одно из драгоценнейших сокровищ жизни.

Очень часто книга, написанная две тысячи лет тому назад, может дать чьей-либо жизни новое направление.

С помощью книги всякий грамотный человек имеет право и возможность входа в царство ума.

Достойно удивления, как мало люди заботятся о выборе книг для чтения. Книг на свете многое множество; времени же, которое мы могли бы посвящать чтению, к сожалению, очень мало. Книги лучшие товарищи старости и в то же время лучшие руководители юности.

К книгам, в которых живет дух великих людей, обращаемся мы за советом, развлечением и утешением, в радости, в горе, в богатстве и в бедности.

Книги вводят нас в лучшее общество, знакомят нас с величайшими ума.ми всех времен.

Великие и добрые люди не умирают… их бессмертный дух воплощается в книгах и живет вечно.

Хорошая книга часто лучший памятник жизни, хранилище лучших мыслей, на которые была способна эта жизнь, так как мир жизни человека, по большей части, бывает миром его мыслей.

Книги обладают способностью бессмертия. Они самые долговечные плоды человеческой деятельности.

Очень часто книга, производящая глубокое впечатление на юный ум, состав-ляет эпоху в жизни человека.

Из всех преимуществ, какими мы пользуемся в нашем веке, ни за одно, может быть, мы не должны быть так благодарны, как за общедоступность книг.

Общество книг обычно сравнивают с обществом друзей. Но из дружеского круга неумолимая смерть то и дело вырывает самых лучших и самых талантливых. С книгами всё наоборот: река забвения уносит легковесные и недостойные, но не прикасается к лучшим из них…

Коллекция книг нашей библиотеки, если мы будем толково пользоваться ею, откроет перед нами двери рая на земле. Это Эдем, в котором нет запрета для удовлетворения наших желании, так как в нашей библиотеке мы можем прежде всего вкусить плоды Древа познания Добра и Зла.

Слишком мало, однако, ценим мы счастье жить в нынешнем двадцатом столетии. Невольно у нас рождается желание заглянуть в будущее, чтобы узнать, какие учебники и книги будут издаваться лет через сто!

Многие избегают так называемых «серьезных» книг из боязни, что они в них ничего не поймут; должно сознаться, однако, что люди совершенно напрасно жалуются на узость своего понимания; скорее они не хотят дать себе труд понять эти книги.

…Есть книги, которые недостойны того, чтобы их называли книгами. Читать их — значит терять время по-пустому. И надо удивляться, как беззаботно люди тратят время на чтение бесполезных и даже вредных книг.

…За те же деньги, которые мы тратим на кружку пива или на табак, мы можем приобрести сочинения Шекспира…

Не следует забывать, что максимы и афоризмы — истинная житейская мудрость и соль литературы, что те книги наиболее питательны, которые более изобилуют ими; эти изречения — главное, что люди должны искать при чтении книг.

Огромное количество книг вообще не читается, еще большее — забывается.

Право же, есть нечто жуткое в книжных шеренгах, и лишь привычка притупляет в нас это ощущение. Каждая книга — мумия души, облаченная в погребальные одежды из кожи и типографской краски.

За переплетом любой настоящей книги скрывается как бы эссенция живого человека.

Общество мертвых писателей может оказаться настолько притягательным, что человек станет слишком редко думать о живых. Многим из нас следует всерьез опасаться, что, погруженные в наследие мертвецов, мы никогда не узнаем собственных мыслей и чувств.

…Прекраснее всего, когда мудрость мертвых и их пример дают нам силу и терпение, чтобы пережить тяжкие дни нашей собственной жизни.

Жизнь слишком коротка, чтобы читать в оригинале, если есть хороший перевод.

В наше время благодаря дешевым изданиям в бумажных обложках и публичным библиотекам стало слишком легко читать. Человеку свойственно недооценивать то, что достается ему без усилий.

Литература оставляет следы не на земле, а на зыбучих песках Времени, и я сочувствую сыщику, который должен по тем следам обнаружить беглеца.

Приходилось ли вам когда-нибудь видеть скелет змеи, одного из самых удивительных и изящных земных созданий? Так вот, литературу можно сравнить со скелетом бесконечной змеи: каждый позвонок чем-то отличается от предыдущего и всё-таки таинственным образом соединён с ним.

Слова — самый сильный наркотик, изобретенный человечеством.

Не всякая плохая книжка становится популярной.

По счастливой случайности многие хорошие книги стали популярными; по ещё более счастливой случайности ещё больше плохих книг популярности не снискало.

Речь нуждается в захватывающем начале и убедительной концовке. Задачей хорошего оратора является максимальное сближение этих двух вещей.

Журналистика — это когда, например, сообщают о том, что лорд Джонс умер, тем, кто никогда не знал, что лорд Джонс вообще жил.

С годами в литературе образуется своя свалка, своя хроника промелькнувших мгновений и забытых жизней — рассказ зачастую неуверенный, невнятный и недолговечный. Но не отказывайте себе в удовольствии покопаться в этом хламе, и вас поразят, даже покорят осколки человеческих жизней, разбитых вдребезги.

Роман — это произведение, не допускающее — во всяком случае, оно не должно допускать — явного вымысла.

Вам никогда не написать хорошей книги, пока вы не напишете несколько плохих.

Есть пятьдесят способов сказать «да» и пятьсот способов сказать «нет», но только один способ это написать.

Люди только тогда сообщают нам интересные сведения, когда мы им противоречим.

Истинное восприятие книги, если она вообще вызывает какой-то отзвук, сводится к обычному «нравится», «не нравится», а всё прочее — лишь попытка рационального объяснения этого выбора.

Книги в одиночку не пишутся.

Есть люди с природным даром пользоваться словами, так же как есть люди, которым природа даровала «счастливый глаз» в играх. В значительной степени этот природный дар сводится к чувству меры и чисто инстинктивному умению правильно расставить акценты.

Если книга возмущает, ранит или беспокоит вас, вы ею не насладитесь, каковы бы ни были её достоинства.

Еще смолоду я убедился, что нет события, о котором правдиво рассказала бы газета…

От популярного писателя всегда хотят, чтобы он писал понравившуюся публике книгу снова и снова, при этом забывают, что человек, который написал бы одну и ту же книгу дважды, не способен написать её и единожды.

Любой писатель, если только он напрочь не лишен жизни, движется по своеобразной параболе, нисходящая часть которой, подразумевается, заложена в восходящей.

Создание книги — это ужасная, душу изматывающая борьба, похожая на долгии припадок изматывающего недуга. Никто не взялся бы за такое дело, если бы его не побуждал какой-то демон, демон, которого нельзя ни понять, ни оказать ему сопротивление.

…Нельзя постичь мотивов писателя, не зная ничего о том, с чего началось его становление.

…Ни одна книга не может быть абсолютно свободна от политической тенденции.

…Литературный образ писателя не имеет ничего общего с его личным обликом.

В наших душах так мало от нас самих, что мы не имеем и отдаленного представления о том, как мы реагировали бы на вселенную, если бы не знали языка вообще или даже нашего конкретного языка.

…Хорошая сатира, по существу, гораздо правдивей и, конечно же, гораздо полезнее, чем хорошая трагедия. Беда в том, что хорошая сатира — очень редкая штука; ведь очень немногие сатирики отваживаются заходить в своей критике общепринятых ценностей достаточно далеко.

Художественная литература в основном имеет дело с повседневной жизнью мужчин и женщин, а повседневная жизнь мужчин и женщин складывается по большей части из непосредственных животных впечатлений.

Набор слов, именуемый религией. Другой набор, именуемый философией. Еще полдюжины наборов, именуемых политическими идеалами. И все эти слова или двусмысленны, или вообще лишены смысла. И люди входят из-за них в такой раж, что готовы ухлопать соседа, если ему случится произнести не то слово. Слово, которое на деле значит меньше хорошей отрыжки. Просто сотрясение воздуха, даже не избавляющее вас от лишних газов в желудке.

Писатель стоит вне той жизни, которую он создает. Это — комик, неспособный раствориться в своей роли, потому что он одновременно и зритель и актёр.

Некоторые редакторы — это писатели-неудачники, но ведь и большинство писателей тоже.

Нам следует признать в теории то, что является уже тяжелой проблемой для практики, а именно: основной монетой научной информации являются вторичные источники в форме выдержек, сообщений, графиков и т. п., а первоисточники используются только для детальных ссылок очень немногими людьми.

Если машинка такая маленькая, что может уместиться у вас в кармане, она окажется слишком маленькой, чтобы на ней можно было что-то напечатать.

Наверное, потому, что наши гениальные писатели шутить не любили, мы и решили, будто писать смешно и весело — признак второго сорта.

Когда я читаю «романы с большой буквы», я обнаруживаю в них массу совершенной ерунды.

Грамотный писатель — это тот, кто умеет хорошо писать, знает нюансы своего ремесла и способен пользоваться имеющимися в его распоряжении средствами так, чтобы не повредить их.

Информация льется в наши головы буквально отовсюду, и ей абсолютно нет дела до того, в чью голову она угодит.

Подпорка — это строка или кусок текста, которые пишутся, когда автор не уверен в том, что сейчас ему нужны именно они.

Имея в своем распоряжении неопробованные методы, можно поддаться соблазну экспериментаторства и попытаться вставить в работу новые трюки в ущерб тому, что, собственно, хочешь сказать. Вот почему есть своя прелесть в работе с испытанным средством, когда нет нужды решать проблемы новизны, поскольку всё уже обкатано и опробовано.

Ты в вышних воспоёшь Господние седины;
Здесь, в сей юдоли, пой лишь участь глины.

Книжные любовные истории хороши, когда у тебя самой всё ладится в личной жизни.

Нормандцы превратили наш простой англосаксонский язык в самое богатое и двусмысленное из всех средств человеческого общения.

Информация льется в наши головы буквально отовсюду, и ей абсолютно нет дела до того, в чью голову она угодит.