Дэниел Макинерни - США: История страны
Иммиграция
Наибольший интерес для партийных лидеров представляла особая прослойка городского населения – самая бесправная и в силу этого самая уязвимая, – которая тем не менее сыграла решающую роль в формировании нового лица страны. Мы уже отмечали, что в конце XIX – начале XX века население городов быстро росло. Но рост этот происходил не в результате феноменального увеличения рождаемости или активного притока сельского населения, а за счет многомиллионной армии иммигрантов, хлынувшей на американскую землю в 1870–1920 годах. За памятные пятьдесят лет население Соединенных Штатов увеличилось на 25 млн человек. Большая часть этих людей попадала в Америку через одни ворота – остров Эллис в Нью-Йоркском порту – там, где высится знаменитая статуя Свободы.
Иммиграция всегда была неотъемлемой страницей американской истории. Казалось бы, какие сюрпризы может таить в себе это явление? Однако процесс иммиграции, имевший место на рубеже двух столетий, резко отличался от всего, что было раньше. Прежде всего вновь прибывшие являлись выходцами из Восточной и Южной Европы, а не из ее северных и западных регионов. Новые иммигранты, в отличие от прежних, протестантов, были приверженцами иудаизма и католицизма, что сильно усложнило религиозную обстановку в Соединенных Штатах. Как правило, эти люди не знали английского и говорили на своих родных языках. Большинство иммигрантов прибывали из стран, где политический строй в корне отличался от американской республики. Чужаков было очень много – не тысячи, как прежде, а миллионы. Вместо того чтобы рассеяться поодиночке на бескрайних просторах сельской Америки, они предпочитали селиться компактными группами в городах и пополнять собой армию промышленных рабочих. И наконец новые иммигранты были в массе своей куда беднее, чем прежние.
Не все они мечтали жить в Америке, для многих эмиграция стала вынужденным шагом – ответом на резкое ухудшение экономических, политических и социальных условий в Европе. Некоторые решились на переезд по причине перенаселения и истощения ресурсов на их родной земле. Кто-то потерял работу в связи с механизацией труда; другие бежали от непосильного финансового бремени, воинских обязательств или природных бедствий, сделавших их жизнь невыносимой. Особую категорию составляли восточноевропейские евреи, которые у себя на родине подвергались систематической травле со стороны государства. Для этих несчастных эмиграция стала единственным способом выживания.
Но среди многочисленных иммигрантов были и те, кто ехал не от, а за чем-то. Америка виделась им землей обетованной с неограниченными экономическими и политическими возможностями. Что ж, в их рассуждениях был свой резон. Бум в американской промышленности создал небывалый спрос на дешевую рабочую силу, даже неквалифицированные выходцы из Европы легко находили работу на фабриках и заводах. Пароходные компании, заинтересованные в пассажирах, широко рекламировали свои услуги: «Быстро и недорого доставим в Штаты!» Прибыв на американскую землю, иммигранты оседали в портовых городах, привлеченные относительной свободой тамошнего существования. И вправду, американские власти не имели ни желания отталкивать потенциальных рабочих, ни достаточных полномочий, чтобы вмешиваться в их повседневную жизнь.
Итак, миллионы иммигрантов – выкинутые из Европы и привлеченные Америкой – приезжали в Соединенные Штаты. Многие (хотя далеко не все) намеревались осесть здесь навсегда. К примеру, европейские евреи не собирались возвращаться на родину, где враждебная государственная политика ставила под угрозу жизнь не только отдельных индивидуумов, но и всей еврейской общины. В отличие от них, итальянцы не знали, что такое организованный террор, они бежали в основном от экономических трудностей. Потому и вели себя, как перелетные (вернее, залетные) птицы: усердно трудились, копили деньги и годами курсировали между Европой и Америкой, прежде чем осесть где-то окончательно.
Однако все иммигранты – и оседлые, и «перелетные» – предпочитали жить среди своих. Со временем во всех крупных американских городах сложились многочисленные (и постоянно пополнявшиеся новыми выходцами из Европы) итальянские, еврейские и славянские общины. Как правило, они оккупировали целые районы, где вели привычную для себя жизнь. Бывшие иммигранты – даром что годами жили в Америке – предпочитали говорить на своем языке, читать те же газеты, что и на родине, слушать ту же музыку, есть свою, привычную еду и молиться в отдельных церквях традиционным богам. Они организовывали благотворительные общества, чтобы оказывать помощь и поддержку своим землякам. Нью-Йорк, Детройт и Чикаго стали городами иностранцев: большую часть населения (до 80 %) составляли бывшие иммигранты и их дети. Дошло до того, что американские старожилы стали белыми воронами в крупнейших американских городах. И до сих пор каждые четверо из десяти американцев являются потомками тех, кто приехал в Соединенные Штаты на заре XX века.
Последствия
Описанный процесс урбанизации и сопутствовавшие ему экономические и социальные перемены наложили неизгладимый отпечаток – да что там, попросту изменили лицо Америки. Переменилась сама структура жизни. Как всегда, в этом присутствовали свои плюсы и минусы. С одной стороны, качество жизни, несомненно, повысилось. Соединенные Штаты превратились в ведущую индустриальную державу, постоянно наращивавшую свое национальное богатство. Достаточно сказать, что доход на душу населения (равно как и выпуск продукции на душу населения) ежегодно увеличивался на 2 %. Вчерашние «предметы роскоши» сделались обычным явлением американской жизни. Государственное образование стало общедоступным; продолжительность жизни выросла; усовершенствования в транспортной системе облегчили перемещения по стране, а новые виды коммуникаций позволяли американцам держать связь друг с другом. Новым иммигрантам теперь легче было реализовывать свои мечты: от поколения к поколению дети (по крайней мере, в работающих семьях) жили лучше своих родителей.
Но с другой стороны, улучшения происходили далеко не во всех областях жизни. Богатство по-прежнему концентрировалось в руках немногих. В 1890 году 10 % населения – богатейшие люди Америки – контролировали 75 % всего достояния. Высокопоставленные аристократические семейства не только не скрывали богатства, но вызывающе кичились непомерными расходами. Между тем экономику продолжали сотрясать периодические кризисы. Как и прежде, предприятия разорялись; во времена депрессий от 10 до 25 % трудящихся американцев оказывались на улице. В периоды экономического подъема рабочие подвергались все большей эксплуатации, с каждым годом риск производственного травматизма увеличивался. Перед лицом экономических трудностей рабочие чувствовали себя незащищенными, поскольку в случае чего могли рассчитывать лишь на случайную помощь частных благотворительных обществ. Даже те, кто был обеспечен работой, с ужасом отмечали, что рост зарплаты никак не поспевает за летящей вверх стоимостью жизни. Рабочие трудились шесть дней в неделю – по десять часов в день при ставке 20–30 центов в час – и при этом едва-едва сводили концы с концами. А внешние обстоятельства – коррупция в правительстве, тенденция к укрупнению бизнеса, ухудшение экологии – лишь усугубляли экономическую нестабильность в стране.
Пока вся власть концентрировалась в руках правящей верхушки, трудно было ожидать, что в обществе найдется сила, способная обуздать дикие рыночные механизмы. Особенно печальные перспективы вырисовывались у городской бедноты: в ближайшем будущем им вряд ли приходилось рассчитывать на улучшение условий жизни. Помимо обычных лишений и нищеты возникали и новые специфические проблемы. Пестрая смесь различных культур таила в себе угрозу социальной сплоченности; а пассивность и безответственность политических лидеров лишь добавляли масла в огонь, ибо создавалось впечатление, что вся руководящая команда разбежалась и бросила государственный корабль на милость волн. Предыдущее столетие завершилось в обстановке смятения и хаоса. Политический оппозиционер Игнатиус Донелли из Миннесоты в 1892 году заявил, обращаясь к публике: «…Мы встречаемся в окружении нации, доведенной до крайней степени нравственного, политического и материального разложения». Новый век ознаменовался стремлением к порядку и стабильности, активисты этого движения намеревались коренным образом перестроить жизнь в Америке.
Фермеры и рабочие
Фермеры и рабочие оказались в числе первых борцов с экономическим беспорядком и политической коррупцией. Понятно, что эти две группы населения жестоко страдали от экономической нестабильности. Достаточно скоро они поняли, что в одиночку им не под силу сражаться с мощным рыночным механизмом, лишь организованное сопротивление могло обеспечить хоть какие-то шансы на победу.
