Владимир Петрухин - Мифы финно-угров
Отец истории Геродот записал скифскую легенду о том, что персидский царь Дарий в своем походе на Скифию дошел до реки Оар — Волги: с тех пор скифское (иранское) имя этой реки стало известно античным ученым. Истоки Волги древние географы искали в Уральских горах (возможно, Волгой — Ра считали реки Каму и Белую). Согласно финской и карельской мифологической традиции, на севере, в Ледовитом океане — Сарайас, — находилась Страна умерших; слово сарайас восходит к индийскому джрайас — «великое водное пространство», иранскому зрайа — мифическому озеру у самого подножия Мировой горы.
Чудесный зверь и волшебный всадник
Сходные мифологические представления о Мировой горе, неподвижной Полярной звезде и великой реке — океане можно найти у многих народов. Но вот индийский миф о чудесном лесном звере шарабха, которого не в состоянии был настигнуть и самый искусный охотник, потому что у зверя было восемь ног, находит прямые соответствия в мифах обских угров. Там чудесный зверь — лось — обитал сначала на небе, и у него было шесть ног. Сам творец Нуми-торум послал чудесного охотника в погоню за лосем. Тому удалось догнать зверя и отрубить две лишние ноги — с тех пор лось живет на Земле, став добычей земных охотников. Названия лося у обских угров — шор(е)п, сарп, шарп — напоминают имя мифического зверя шарабха.
Российские ученые Г.М. Бонгард-Левин и Э.А. Грантовский, сопоставившие мифологические сюжеты древних иранцев и индийцев с мифами северных народов, обратили внимание на еще одно замечательное совпадение. Античные авторы передают удивительную историю о том, как перс Дарий в середине VI в. до н. э. в числе других семи аристократов сверг самозванца и сумел занять персидский престол, потому что раньше прочих подъехал на коне к дворцу, и конь своим ржанием приветствовал солнце. Конь, как священное животное Солнца, часто использовался при гаданиях, в том числе и тогда, когда надо было выбрать правителя. В XIX в. далеко от Персии, на р. Оби, у народа манси был записан миф о том, как на Земле, оказавшейся во власти семи сыновей Нуми-Торума, начались великие распри. Сам творец спустился на Землю, чтобы установить порядок, и сказал сыновьям, что править ими и людьми будет тот, кто первым на рассвете подъедет к его дворцу и привяжет коня к серебряному столбу — коновязи. Им оказался младший сын бога — всадник Мир-сусне-хум. Он и стал покровителем людей. Это замечательный пример того, как на протяжении тысячелетий в народе сохраняется древняя мифологическая традиция, заимствованная у другого народа. Обские угры некогда заимствовали у индоиранцев, а затем и иранцев, не только мифологические сюжеты: иранское происхождение имеет и терминология коневодства, а конь становится главным священным животным. Само имя Мир-сусне-хума, означающее «мир созерцающий человек», близко имени индоиранского божества Митры, воплощающего мир, космический и правовой порядок, «наблюдающего за людьми».
Как божество, наблюдающее за миром, Мир-сусне-хум в мифологической традиции оказывается связанным с разными землями и народами. В сказании, записанном уже в середине XX в., он именуется «Купцом Нижнего Света, Купцом Верхнего Света», который продает и покупает дорогой товар русского человека.
О подвигах этого обско-угорского героя мы подробно расскажем ниже. Сейчас же следует отметить, что наименование целого класса финно-угорских персонажей: мордовский озыр, удмуртский узыр, озыр — «хозяин» коми, равно как и обско-угорский отыр, или «богатырь», восходит к иранскому (или индоиранскому) обозначению божеств — ахура (асура).
Индоиранское влияние глубоко проникло в представления финно-угров о шаманах и колдунах.
Шаманизм и экстатическое зелье на Оби, в Иране и в Индии
Своеобразный и древний культ вплоть до наших дней сохранялся среди народов Севера, в том числе финно-угров, особенно саамов и обских угров: для общения с богами и духами, лечения болезней или насылания порчи колдуны использовали камлание — особую технику экстаза, устраивая целое драматическое представление и выкликая свои заклятия под удары бубна. Эту форму культа принято называть шаманизмом — от слова саман, известного у соседей финно-угров — эвенков (возможно, впрочем, что и это слово восходит к индоарийскому обозначению песнопений). О том, что у самих финно-угров шаманский культ восходил к эпохе уральской общности, свидетельствуют общие термины, обозначающие шаманов: финский нойта, эстонский ныйт, саамский нойда (при этом финны считали саамов самыми опасными колдунами), вепсский нойд, манси найт.
Погребение древнейшего шамана было обнаружено на Оленьем острове, расположенном на Онежском озере — там, где сохранились многочисленные наскальные изображения. Этот могильник относится к каменному веку — неолитической, а может быть, и мезолитической эпохе, т. е. функционировал уже 6 тысяч лет назад. В одной из могил был погребен мужчина, у головы которого располагался роговой жезл с изображением головы лосихи — один из шедевров первобытного искусства. С двух сторон от мужчины были погребены две женщины. Археологи не могут сказать точно, умерли ли все погребенные одновременно, или женщины были принесены в жертву на похоронах мужчины с жезлом. Б.А. Рыбаков обратил внимание на то, что погребение в плане напоминает композиции на бляшках пермского звериного стиля: по сторонам от человека, голова которого увенчана изображением лосиной морды, располагаются две женщины со сходными головными уборами. Жезл с головой лосихи мог использоваться в качестве колотушки для шаманского бубна: бубен и колотушка были не только музыкальными инструментами — они считались «транспортными средствами» шамана, переносящими его в иные миры. В погребении были обнаружены и птичьи кости: птица должна была поднимать шамана в небесные сферы.
Чтобы достичь транса, шаманы обских угров ели мухоморы — пангх или панх (сходным образом именуется гриб у мордвы и марийцев) — и пили настои из них: этот галлюциногенный гриб угры считали пищей богов и духов. Это название мухомора восходит к другому индоиранскому слову — бангха: так арии и иранцы обозначали напиток, сделанный из конопли или белены. Более того, исследователи предположили, что и загадочный индоиранский напиток бессмертия — сома или хаома — также изготовлялся из мухоморов.
Этот напиток добыла для богов (и людей) волшебная гигантская птица, владеющая человеческой речью, — Гаруда у индийцев или Саена у иранцев. Позднее Саена стала именоваться Симургом — этот «царь птиц» и вестник богов имел крылья, голову и ноги пса и был покрыт рыбьей чешуей. Владение человеческой речью, очевидно, означает, что волшебная птица была шаманским духом или воплощением божественного шамана: ведь шаман наделялся способностью превращаться в птицу — чтобы попасть на небо; становиться оленем или лосем — чтобы быстро перемещаться по земле; рыбой — чтобы проникать в морские глубины и саму преисподнюю. Представления о такой птице — Крылатом или Небесном Карсе — были известны обским уграм: гигантская птица могла перенести героя к самому Ледовитому океану. В карельских и финских эпических песнях — рунах — гигантский орел способен переносить целое войско или приносить вести о грядущих бедствиях — войне.
Среди образов пермского звериного стиля встречается птица с собачьей головой; еще более причудлива птица с «говорящей» человеческой головой — у нее открыт рот. Характерно, что по манере изображения эти литые фигурки напоминают образы скифского звериного стиля, что свидетельствует о связи с иранским миром.
Более распространенный образ пермского звериного стиля — птица с распростертыми крыльями и человеческой личиной на груди — «шаманский дух», возносящий шамана на небо. Головка одной из таких птиц увенчана собачьими ушами Симурга, или Сенмурва. Устрашающего вида личина венчает «идол» такого крылатого шаманского духа, найденный в земле Коми: на его тулове изображена схематически человеческая фигурка самого шамана. И уж совершенно фантастическим оказывается образ птицы с тремя головами и личиной на груди: личину окаймляют головы лося, крылья птицы также оформлены в виде лосиных голов. Это химерическое существо призвано было проникать во все три зоны космоса и служило воплощенным символом этих зон.
На птицевидных привесках, видимо, украшавших шаманский костюм, часто изображались человеческие фигурки шаманов, переносимых птицами-помощниками на небо: так обско-угорская птица Карс переносила главного покровителя людей, мифологического всадника Мир-сусне-хума. Этот изобразительный образ также имеет иранские аналогии в синхронных изобразительных памятниках: важно, что именно в раннесредневековый период (VI–VII вв.) Пермская земля оказалась тесно связанной с Сасанидским Ираном и получала оттуда в обмен на меха шедевры декоративного искусства, которые украшают ныне коллекцию Эрмитажа. Среди них — серебряное блюдо с изображением орла (с собачьими ушами Сенмурва), который несет в когтях женщину, протягивающую ему кисть винограда. Исследователи гадают, что означает этот сюжет — то ли похищение хаомы, то ли упомянутый в иранской священной книге «Авеста» миф о некоем лодочнике, который превратился в коршуна и поднялся на небо, но не смог спуститься на землю, пока Ардвисура Анахита не вернула ему человеческий облик. Важно, что с этой композицией были знакомы мастера Прикамья.
