Полина Кочеткова - Спецслужбы и войска особого назначения
Конечно же, он бы прав: в те. дни — в конце 1968 года — такие факты уже перестали кого-то потрясать или даже волновать. Регулярно поздно ночью в редакциях газет раздавался телефонный звонок, и бархатный голос, именовавший себя Красной Розой (в Рио-де-Жанейро) или Белой Лилией (в Сан-Паулу) — под этим псевдонимом скрывались агенты «Эскадрона смерти» по связям с общественностью, — сообщал точные координаты очередной жертвы. Туда выезжали репортеры, фотографировали труп для завтрашнего номера газеты, стремясь, чтобы в кадре на первом плане всегда виднелась традиционная «визитная карточка» убийц: листок бумаги с изображением черепа, двух скрещенных костей и букв «Э. М.».
Затем приезжала полиция, составляла протокол, отправляла тело в морг, и на этом все и заканчивалось. «Эскадрон смерти» стал настолько заурядным явлением, что для того, чтобы сообщения о деятельности этой организации заинтересовали читателя, нужно было нечто сенсационное. Автомобильная гонка по городу с перестрелкой из автоматического оружия. Либо пикантные подробности освещающие происшествие с «сексологической» точки зрения. Дело дошло до того, что на рубеже 1968 и 1969 годов рио-де-жанейрский отряд «Эскадрона» позволял себе уйти на рождественские каникулы в связи с начавшейся жарой, которая, конечно же, не способствовала столь хлопотливому занятию, как охота за жертвами.
Вынужденный простой заставил часть репортеров полицейской хроники переключиться на освещение предкарнавальных репетиций и ремонта городской канализационной сети. Но дальновидный Кловис, понимая, что это затишье лишь временное, засел вместе с Магриньо за подготовку фундаментального редакционного досье на «Эскадрон». Было интересно наблюдать за их работой и еще интереснее знакомиться с ее результатами. Распухавшая день за днем папка содержала вырезки, фотографии, записи, интервью — превосходный газетный «задел», содержащий всю историю «Эскадрона». Читая ее как роман Агаты Кристи, я узнал, что фактически «Эскадрон» появился в Рио еще в конце 50-х годов.
Тогда, в 1958 году, была создана так называемая «Специальная полиция», использовавшая для разгона демонстраций, ареста особо важных преступников, в том числе «политических». Отбирались в это подразделение естественно, отличники полицейского дела, сумевшие не на словах, а на деле доказать, что они безукоризненно владеют огнестрельным оружием, приемами кулачного боя и самыми совершенными методами убийства и вместе С тем полностью лишены таких недостойных настоящего мужчины слабостей, как жалость, чувство справедливости, уважение к человеческой личности.
Возглавлял этих черносотенцев некий Милтон Ле Кок, человек, именем которого чернокожие няньки пугали господских детей и чьи подвиги вошли в эпос бразильских тюрем и полицейских «делегаций». Бандит в полицейском мундире ошибся всего лишь один раз в жизни, но эта ошибка была роковой: преследуемый им налетчик по кличке Лошадиная Морда всадил в грудь Ле Кока пулю, тем самым превратив главаря «Специальной полиции» в великомученика и страстотерпца. Возмездие постигло Лошадиную Морду ровно через неделю, в его теле насчитали свыше сотни пулевых ранений. А поскольку над гробом Ле Кока коллеги-полицейские дали торжественную клятву рассчитаться за гибель любимого шефа в пропорции один к десяти, заодно с Лошадиной Мордой было пристрелено еще… около тридцати преступников. Клятва, таким образом, была выполнена на триста процентов.
Репортаж о погоне за Лошадиной Мордой оказался боевым дебютом Кловиса на ниве полицейской хроники. А спустя несколько дней он присутствовал на торжественной церемонии, положившей начало существованию новой полицейской организации — это было нечто вроде братства или ордена, названного именем героя: «Отряд Ле Кока» и унаследовавшего герб «Специальной полиции» — череп с двумя скрещенными костями и надпись между ними «Э. М.».
В 1960 году губернатором Рио-де-Жанейро стал честолюбивый политик Карлос Ласерда, рассматривавший губернаторский дворец как трамплин к президентскому креслу. В качестве первого шага на этом пути Ласерда решил удивить соотечественников образцово-показательным отношением к своим губернаторским обязанностям и повелел разработать грандиозный план превращения Рио в остров счастья и благоденствия.
Одним из пунктов этого плана явилась очистка города от нищих. Операция была распланирована по-военному четко: каждую ночь на улицы города выезжали полицейские машины, собиравшие нищих на улицах города и скверах. Бедняги не противились, ибо знали, что такая уборка улиц — дело не столь уж редкое в Рио. Обычно в результате этой косметической операции нищие вывозились в так называемый «Центр по возрождению», где их мыли, кормили похлебкой, а затем выпускали на все четыре стороны, поскольку у казны не было средств для дальнейших воспитательных мер. На сей раз уборка оказалась иной: полицейские машины вывозили нищих за город на мост через речку Гуанду. Здесь их либо удавливали веревками, либо для быстроты расстреливали. Трупы сбрасывались в реку.
Операция в буквальном смысле слова случайно выплыла наружу, когда одному нищему удалось выбраться из реки. В досье Кловиса я нашел пожелтевшие репортажи из зала суда. Как и следовало ожидать, пострадали «стрелочники»: водители машин и рядовые полицейские. Они были осуждены на разные сроки заключения, самым рекордным из которых стал приговор Милтону Гонсалесу да Силва — водителю одного из «черных воронов»: скрупулезно подсчитав количество жертв, прошедших через его машину, суд приговорил его в совокупности к 317 годам тюремного заключения… плюс один год в качестве «меры безопасности». Этот последний год Милтону предстояло отбыть под надзором полиции, а уже потом выйти на свободу. Как видим, даже в такой ситуации возможна нотка юмора. Правда, могильного.
Последним документом в досье Кловиса оказалась фотографий худощавого молодого мужчины с нервным лицом и пронзительным взглядом. Он был одет в элегантный костюм. Из тех, что покупаются в ультрадорогом «Виндзоре» на Копакабане. Длинные тонкие пальцы и рассыпавшаяся по лбу прядь волос делали его похожим на пианиста.
— Запомните лицо этого человека, — сказал Кловис.
— Бандит? — спросил я.
— Нет, полицейский.
— А почему он в досье?
Кловис умолк, набивая трубку. За окном тревожно вскрикнула уходящая к Мадурейре электричка. И откликнулась сирена машины из соседней пожарной команды. Было жарко, и от канала Манге даже сюда доносились запахи гнили и нечистот.
Раскурив трубку, Кловис постучал обкусанный ногтем по фотографии «пианиста».
— Запомните имя этого человека: Адемар Аугусто де Оливейра. Кличка — Фининьо. Или я ничего не понимаю в моей работе, или мне придется об этом человеке много писать.
В марте 1969 года в редакции «Ултима ора» вновь раздался телефонный звонок, и, услышав знакомый голос Красной Розы, дежуривший по полицейской полосе Магриньо со свойственной ему аккуратностью застенографировал извещение «Эскадрона»: «Убийства в Рио-де-Жанейро были временно прекращены, поскольку ребята находились в отпусках. Но все мы уже вернулись, побронзовевшие и отдохнувшие. И у всех у нас указательные пальцы чешутся от нетерпения». Предвкушая сенсацию, редактор распорядился сообщить о возвращении «Эскадрона» с каникул на первой полосе.
Слух об этом поверг в уныние предместья и фавелы Рио. В поселке Дюке де Кашиас погребальная контора «В добрый путь» (вероятно, только в Бразилии погребальная контора может быть официально и без тени улыбки зарегистрирована под таким названием!) привела в порядок свои транспортные средства и объявила о переходе на круглосуточное дежурство. В газетах Рио появились сообщения о том, что некий Северино Инасио да Роша, по кличке Стальная Грудь, делает бизнес на производства пуленепробиваемых жилетов, получая дополнительные суммы за сохранение в тайне имен заказчиков. Чуть ли не ежедневно в редакциях газет раздаются ночные телефонные звонки. Взмыленные, репортеры фотографируют трупы, разбросанные в предместьях Рио и Сан-Паулу. За несколько месяцев досье Кловиса вдвое увеличивается в объеме. А Магриньо уже чувствует себя в бурных водах полицейской хроники бывалым морским волком.
В середине июля 1970 года активность сподвижников Красной Розы и Белой Лилии достигает апогея. После того как в схватке с преступниками погибает полицейский Агостиньо Гонсалес, начинается варфоломеевская ночь, в ходе которой уничтожается убийца Гури, а вместе с ним еще одиннадцать подвернувшихся под пистолеты «Эскадрона» «преступных элементов». На их трупах все тот же череп со скрещенными костями и буквы «Э. М.».
Этот кровавый «фестиваль» порождает волну негодования. Впервые в полемику вступает представитель юстиции: Нельсон Фонсека, судья одного из трибуналов Сан-Паулу, заявляет, что именно полиция является главным виновником «событий, которые мы наблюдаем», и что его удивляет молчание «руководящих органов, которые не пытаются каким бы то ни было образом реагировать на происходящее». В заключение судья категорически заявляет: «Мы располагаем неопровержимыми доказательствами того, что членами «Эскадрона смерти» являются полицейские. Мы располагаем свидетельскими показаниями лиц, ускользнувших от этих преступников…»
