Алексей Дельнов - Крым. Большой исторический путеводитель
Правители каганата побаивались Византии, и в то же время она рассматривалась как основной союзник: как гласит старая дипломатическая мудрость, дружить надо против кого-то, а у обеих был общий враг – арабы. После десятилетий борьбы арабы в 732 г. захватили Дербент – главный хазарский оплот в борьбе за Закавказье, и это было надолго. Империи тоже приходилось от них очень несладко, арабские завоевания лишили ее североафриканских и многих переднеазиатских провинций, так что Византия превратилась, по сути, в страну греков (во всяком случае, людей греческой культуры). Пройдет время, и общим врагом у них станет Русь.
Византия и Хазария старались по-мирному договариваться в Крыму и прилегающем Причерноморье – основном регионе столкновения их интересов. Ведь гавани на Черном море по вышеизложенным обстоятельствам стали представлять собой ценность еще большую, а для Византии, помимо этого, здесь была одна из лучших точек обзора всего происходящего в разноплеменном и постоянно угрожающем ей мире. Взять хотя бы то, что рядом были северные и восточные границы Болгарского царства, войска которого не раз появлялись уже под стенами Константинополя. Были здесь интересы и у извечной «мировой закулисы» – Херсонес был важным центром еврейского купечества.
Хазары впервые помогли Византии на заре своего государственного существования, когда врагом номер один империи была еще здравствующая тогда Персия. По просьбе Константинополя каган лично повел своих вассалов – мадьяр в Иверию (Грузию) и осадой Тифлиса (в 626 г.) очень помог своему новому союзнику, императору Ираклию (одновременно с персами на империю напали тогда и авары). В благодарность император задал в честь кагана роскошный пир, во время которого подарил ему великолепный золотой сервиз, мало того – согласился выдать за него свою дочь. На следующий год с помощью хазарских воинов Ираклий нанес персам крупное поражение.
На кавказском берегу Керченского пролива хазары владели важной крепостью Тмутараканью. Основана она была еще тюркитами на месте античного боспорского города Гермонассы, не пережившего всех выпавших на его долю погромов. Название города происходит скорее всего от ирано-алтайских слов «тма» (значение можно уяснить, сравнив с персидским «туман» – отряд в десять тысяч всадников, у монголов ему соответствовал «тумен») и «тархан» (вождь). Все вместе значило примерно «ставка (или военный лагерь) полководца». Греки, изменив слова на свой эллинский лад, получили Томатарха, что очень созвучно их же «тагматарха» – «командир полка», – получается почти что то же самое (снова невольно вспоминается древнее грекоарийское единение).
Возможно, при тюркитах же лежащая по другую сторону пролива славная боспорская столица Пантикапей стала называться Керчью (от тюркского «карши» – «по ту сторону», но может быть, и от тюркского же «чарша» – рынок).
Хазарские правители не прочь были обзавестись крепостями и по южнокрымскому побережью, но воздерживались – это были владения Византии. Однако Керчь перешла в их владение.
* * *Хазаро-византийские отношения теснейшим образом переплелись в начале VIII в., причем на самом высоком уровне и именно в Крыму.
В 685 г. на константинопольский трон взошел Юстиниан II, 16-летний внук знакомого уже нам Константа II. По мнению Г. В. Вернадского, «новый император был очень одаренным юношей с огромной энергией и мог бы стать великим правителем, благодаря еще своему своенравию». Что ж, в определенных обстоятельствах ценный набор качеств, надо только уметь с толком им распорядиться, в первую очередь владеть собою и иногда поглядывать на себя со стороны. У Юстиниана II не всегда получалось – видно, пошел в деда.
В начале своего царствования он, чтобы уменьшить присутствие в Македонии славян, которые в свое время вторглись туда и там осели, переселил значительное их число в малоазийскую Вифинию. Набрав из них 30-тысячное войско, он повел их на арабов. В битве ему сопутствовал успех. Тогда арабский полководец подкупил славянского вождя, послав ему набитый золотом колчан, и тот перешел на сторону врага, уведя с собой 5 тысяч соплеменников. Императору выдалась возможность удовлетворить свою мстительность: семьи перебежчиков были поголовно истреблены.
Император не сдерживал своего гнева и когда управлял государством, и когда проверял ход строительных работ. Вольно или невольно, но под стать себе он подбирал и помощников. Чашу терпения подданных переполнил случай, когда он повелело патриарху Каллинику отслужить торжественный молебен перед разрушением церкви: Юстиниан вознамерился на ее месте устроить огромную беседку, чтобы цирковые болельщики из партии, которой он симпатизировал, могли бы в ней устраивать приемы в его честь. Святейший противился, но был принужден, и храм снесли.
Всеобщий протест возглавил полководец Леонтий: он арестовал императора, а потом по его приказу у того были вырезаны ноздри (после этого Юстиниан получил прозвище Риномет – «Безносый»). Низверженный император был отправлен в ссылку в Херсонес Таврический. Двух его приближенных ждала страшная казнь на столичной площади Быка: под полой медной статуей, изображающей быка, разводили костер, и осужденного через отверстие в спине бросали в раскаленное чрево – при этом вопль несчастного преображался в трубное бычье мычание.
В Херсонесе изуродованный император долго не задержался – он бежал в горы к готам, в их главный город Дорас. Оттуда ему удалось отправить хазарскому кагану просьбу об убежище. Тот ответил согласием, и вскоре Юстиниан был в его ставке. Принят он был с большим почетом, каган даже согласился выдать за него свою сестру. Девушку окрестили, при этом она была наречена Феодорой – в честь супруги великого басилевса Юстиниана I. Брак состоялся.
В Константинополе тем временем было неспокойно, мятежного Леонтия, севшего было на трон, успели свергнуть, императором под именем Тиберия III был провозглашен другой полководец – Апсимар (при этом низложенный Леонтий был тоже лишен носа и пострижен в монахи).
Занявшись государственными делами, Тиберий быстро рассудил, к чему может привести происходящее в Черноморском регионе, тем более что стало известно: Юстиниан с супругой обосновался на боспорском берегу, в Фанагории. Кагану были отправлены богатые дары и обещаны еще большие, если в Константинополь будет отправлен Юстиниан, а еще лучше его безносая голова.
Хазарский царь изобразил перед окружающими, что очень встревожен за судьбу своего гостя – «как бы чего не вышло», и отправил «для усиления охраны» отряд своих гвардейцев. Когда прибыл корабль с этими телохранителями, Юстиниан доказал, что ни сообразительности, ни решимости ему не занимать. Он убил капитана корабля, отослал Феодору к брату-кагану, а сам с немногими приближенными вступил на палубу – и в путь. Может быть, отваги ему прибавляло то, что незадолго до этого он видел во сне, что возвращается на престол.
Близ устья Днестра разыгрался сильнейший шторм, казалось, спасения нет. Тогда слуга императора ухватился за последнюю соломинку: стал умолять господина, чтобы тот дал Богу обет – в случае своего чудесного спасения никому не мстить. Ответ был поразительный: «Да утонуть мне без следа, если я хоть кого-нибудь пощажу!» Буря утихла.
Дальше их путь лежал сначала в Болгарское царство, к его повелителю Тервелу – в поисках поддержки. Обещания Юстиниан дал самые щедрые, помимо прочего, предложил болгарину в жены свою дочь от первого брака. Тервел согласился предоставить любую помощь, и вскоре его войско было под стенами Константинополя. Вернувшийся с того света император обратился через глашатая к жителям своей столицы с требованием открыть перед ним ворота. В городе поднялось смятение, однако Тиберий принялся за организацию обороны.
На четвертую ночь произошло еще одно чудесное явление: Юстиниан с небольшим отрядом проник в город через водосток и как ни в чем не бывало двинулся по столичным улицам. Тут уже началась полная паника, у кого-то за гранью ужаса, а у кого-то (у толпы) переходящая в восторг. О сопротивлении никто и не помышлял.
Так в 705 г. Юстиниан II Безносый вернул себе трон. Что он устроил недругам, явным и мнимым, можно догадываться. Когда император созерцал в цирке состязания, оба его недолгих заместителя лежали ничком у ножек кресла, а в их головы упирались его башмаки. Затем их проволокли через весь город, потом, наконец, обезглавили. Патриарха Каллиника, позволившего себе провозгласить Леонтия и возводить хулу на Юстиниана, ослепили и отправили в Рим.
Болгарский царь Тервел был удостоен титула цезаря (третьего по значимости в империи после императора (басилевса) и августа), а почести во время церемонии ему оказывали императорские. Для Болгарии это означало, что недавно возникшее царство удостоено признания на самом высоком на свете уровне (что, однако, не помешало Юстиниану в скором времени пойти на Тервела войной – но это обернулось для него бесславным поражением).
