Лариса Лихачева - Энциклопедия заблуждений. Третий рейх
Итак, что же случилось в тюрьме «Шпандау» 17 августа 1987 года? В этот день все было, как всегда. Гесс пообедай и попросил конвоиров разрешить ему подышать свежим воздухом в саду. Темнокожий сержант Джордан проводил заключенного к домику, но сам туда не вошел, хотя оставлять нацистского преступника одного категорически запрещалось. В 15.00 в тюрьме объявили тревогу: именитый узник был найден повешенным на электрошнуре в садовом домике.
В августе Гесса охраняли американцы, поэтому разбираться с «инцидентом» пришлось им. Официальная версия не заставила себя ждать. Тогдашний начальник тюрьмы уже через несколько часов после случившегося заявил журналистам: «Гесс, как обычно, во время прогулки в сопровождении надзирателя направился к садовому домику. В это время надзирателя неожиданно позвали к телефону, и он побежал в здание тюрьмы. Когда через несколько минут он вернулся в домик, то обнаружил Гесса бездыханным, с электрическим шнуром, обмотанным вокруг шеи. Были проведены реанимационные мероприятия, Гесса доставили в британский военный госпиталь. После повторной попытки оживить узника в 16.10 было объявлено о его смерти». Найденная в кармане покойного предсмертная записка была представлена руководством тюрьмы как подтверждение официального заключения о самоубийстве нацистского преступника.
Однако эта версия вызвала возражения со стороны многих людей, и прежде всего — сына Рудольфа Гесса Вольфа-Рюдигера, который заявил, что его отец был слишком слаб для того, чтобы совершить самоубийство: «Чашку кофе он держал двумя руками, потому что, держа одной, его проливал». Из-за сильнейшего остеохондроза он не мог застегнуть пуговицы, а шнурки на ботинках ему завязывал санитар Мелахои. Как же старый и немощный человек смог оторвать крепкий шнур, завязать на нем узлы, а потом еще надеть петлю на шею?
Одним словом, Вольф-Рюдигер утверждал, что «отцу помогли умереть», и обвинил в этом английские спецслужбы. Причиной убийства, по его мнению, якобы послужило согласие Горбачева на освобождение престарелого заключенного в связи с визитом в Москву президента ФРГ в ноябре 1987 года. До этого США. Франция и Англия по меньшей мере дважды в год обращались к советским властям с предложением помиловать из гуманных соображений последнего заключенного «Шпандау». Москва упрямо и категорически отвергала подобное предложение. Особенную настойчивость проявляли англичане, потому что предвидели реакцию Кремля. И когда Горбачев будто бы изменил свою точку зрения, они не на шутку встревожились — мало ли что Гесс может поведать миру!
Дело в том, что, пока наци № 2 был в тюрьме, ему строго запрещалось что-либо говорить или писать о предпринятой им в мае 1941 года миссии мира. Его переписка и свидания с родственниками и адвокатами контролировались тюремной администрацией.
Вольф-Рюдигер полагал, что за месяц до начала вторжения в СССР его отец вез в Лондон предложения по решению «еврейского вопроса» в Германии путем расселения. Но против этого был кто-то могущественный в британском правительстве, поскольку даже на Нюрнбергском процессе Гессу не позволили рассказать о своей миссии в Англии. Развивая данную гипотезу, Гесс-младший заявил, что во время Кэмп-Дэвидской встречи Д. Картера, М. Бегина и А. Садата в 1978 году президент США и глава Израиля якобы подписали секретный протокол о том, что Гесс из «Шпандау» не должен выйти живым. Реализовывать же принятое решение в 1987 году пришлось английским спецслужбам.
Кстати, косвенно подозрения сына Гесса подтвердил и П. Липейко, который с 1985 по 1987 годы служил в подразделении. охранявшем тюрьму «Шпандау»: «Что-то в этом было не так. Я не раз бывал в этом домике и уверен, что 93-летний Гесс не мог забраться под потолок, чтобы сорвать кабель. На мысли о другой причине его кончины наводят следующие обстоятельства. За несколько дней до смерти наци № 2 в очередной раз прошел обследование в английском госпитале, где сделал сенсационное заявление о том. что вскоре он озвучит данные, от которых содрогнется весь мир.
Давайте прикинем, о чем мог рассказать старый нацист, отстраненный от большой политики с 1941 года? Скорее всего, о своей последней секретной акции — полете в Англию к вхожему в правительственные круги влиятельному родственнику Уинстона Черчилля. Кто знает: если бы Гесс успел сделать свое заявление, не узнал ли бы мир о тайном немецко-британском пакте, наподобие того, что заключали Молотов и Риббентроп? Старая добрая Англия не пережила бы такого позора. Но секрет Гесса ушел с ним в могилу».
Несмотря на кажущуюся убедительность утверждений сторонников Вольфа-Рюдигера, смерть нацистского преступника вызвала немало других толкований. Например, подполковник М. Неручева, которая в течение нескольких лет работала в тюрьме «Шпандау» переводчиком и цензором, не согласилась с предположением о готовности Горбачева освободить Гесса. Однако она не поверила и в версию о самоубийстве. По ее мнению, серьезные основания не верить в добровольный уход из жизни знаменитого узника «Шпандау» дает ряд фактов. Так, в день смерти Гесса к нему не допускали Абдуллу Мелахои, санитара-тунисца, который опекал узника. Только через полчаса тот с трудом прорвался к садовому домику и увидел своего подопечного, лежавшего на полу без признаков жизни. В помещении находились американский надзиратель и двое военных в американской форме. Их присутствие было грубейшим нарушением устава. Мелахои стал делать Гессу искусственное дыхание, но аптечка тунисца оказалась взломанной, а кислородный баллончик — пустым, хотя накануне санитар его проверял. Инструменты приехавшего английского врача тоже оказались в нерабочем состоянии. Когда тело Гесса привезли в госпиталь, незнакомцы исчезли, а Мелахои посоветовали держать язык за зубами.
В 1988 году корреспондент «Московских новостей» А. Сосновский, расследующий сомнительные обстоятельства смерти Рудольфа Гесса, сумел разыскать этого много видевшего санитара. Встречу им организовал бывший комендант «Шпандау» Юджин Бирт. Абдулла Мелахои, согласившийся на беседу только в многолюдном месте, видимо, все еще опасался разглашать подробности гибели наци № 2. Однако корреспонденту удалось выяснить любопытные детали. Санитар рассказал следующее: «В тот день я был дома. Мне позвонили и передали условный сигнал.
Неразбериха началась уже у ворот тюрьмы. Вначале меня просто не хотели пускать, хотя все меня знали, и я имел право на вход в любое время суток. Я вбежал в домик и, распахнув дверь, увидел, что надлежащим Гессом стоит Джордан. Его манипуляции были какими-то странными, но это не был массаж сердца. Я оттолкнул его — Гесс уже не дышал, вокруг его шеи была обернута какая-то веревка. Я сорвал веревку, начал делать искусственное дыхание и кричать, чтобы мне кто-нибудь помог. Джордан орал, что «старая свинья уже мертва», мне мешали какие-то совершенно незнакомые военные… Все было бесполезно». Опроверг Мелахои и заявление, сделанное для прессы руководством тюрьмы, о том, что Рудольф Гесс повесился на шнуре от электролампы. Он твердо заявил А. Сосновскому: «Это ложь: шнур от лампы торчал в розетке, и я заявил об этом под присягой. Если на шее Гесса и был шнур, то его принес кто-то извне».
Так что всевозможных натяжек, нестыковок и просто откровенной лжи в официальной версии гибели наци № 2 предостаточно. И это постоянно подогревает энтузиазм тех, кто пытается доказать, что именитого узника «Шпандау» убили.
Много вопросов возникло и по поводу так называемой предсмертной записки. Сын Рудольфа Гесса с самого начала обратил внимание на ее странный текст, никак не связанный с последними событиями: «Просьба к администрации тюрьмы переслать это домой. Написано за несколько минут до моей смерти. Я благодарю вас всех, мои дорогие, за все хорошее, что вы для меня сделали. Скажите Фрайберг (служащая канцелярии Гесса. — Прим. авт.), что я, к моему великому сожалению, начиная с Нюрнбергского процесса был вынужден вести себя так, будто я ее не знаю. Мне ничего другого не оставалось… Я был рад снова увидеть ее. И получил ее фотографии и всех вас. Ваш дед (Euer Grosser)». Вольф-Рюдигер подтвердил, что узнал почерк отца, однако отметил, что описанные в этом якобы предсмертном письме события происходили много лет назад: «Отец пишет там, что письмо составлено за несколько минут до смерти, благодарит меня за свежие фотофафии. А дальше он извиняется за свое поведение перед госпожой Фрайбург, своей секретаршей. Но все это уже было! И было очень давно!»
Кроме того, Гесс-младший указал на ряд других неточностей. Во-первых, если бы его отец запланировал самоубийство, он сказал бы не: «Написано за пару минут до смерти», а «Перед тем. как я добровольно уйду из жизни» или как-то подобным образом. Во-вторых, подпись «Ваш дед (Euer Grosser)» Гесс не употреблял с 70-х годов — он тогда начал подписываться просто «Ваш (der Euer)». В-третьих, упоминание о Фрайбург и ни слова о внуках навело Вольфа-Рюдигера на мысль о том, что записка, по всей видимости, была написана лет 20 назад, накануне Рождества 1969 года. Именно тогда, в первую встречу с сыном в британском военном госпитале, Гесс попросил жену Ильзе передать привет фрау Фрайбург и выразить искреннее сожаление о том, что более двадцати лет так скверно обращался с ней. И наконец, после 1969 года члены семьи регулярно навещали узника, поэтому у него были их фотографии, которые, кстати, близкие приносили с собой, а не посылали по почте.
