Игорь Муромов - 100 великих любовниц
Став комиссаром Балтфлота, она прямо-таки упивалась этой новой значительной ролью. В морской чёрной шинели, элегантная и красивая, отдавала приказы революционным матросам, как королева — пажам. В ней легко уживались революционность и буржуазность. «Мы строим новое государство. Мы нужны людям, — откровенно декларировала она. — Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достаётся людям, стоящим у власти».
Поэт Всеволод Рождественский вспоминал, что когда он пришёл к Ларисе Рейснер в квартиру бывшего морского министра Григоровича, которую она занимала, то был поражён обилием предметов и утвари — ковров, картин, экзотических тканей, бронзовых будд, майоликовых блюд, английских книг, флакончиков с французскими духами… И сама хозяйка была облачена в халат, прошитый тяжёлыми золотыми нитками. Она служила режиму, но не забывала и о себе.
Что она делала в гражданскую? Была бесстрашной? Да. Рисковала? Да. Смерти смотрела в глаза. И там она нашла своего истинного воина, красного командира Фёдора Раскольникова. Любовь родилась в бою. Общий враг. Единые цели. Оба тяготели к литературе.
Его назначили советским послом в Афганистане. 3 июля 1921 года из Кушки вышел караван — 10 вьючных и верховых афганских коней. Началось 30-дневное путешествие по пескам, горам и долинам Афганистана. Когда местные жители видели путников, то они словно каменели: на лошади ехала с открытым лицом красавица в мужском костюме и вместе с матросами пела песню под гармошку. Бывшая салонная петербургская поэтесса. Бывший комиссар Балтфлота. Посольская жена Лариса Рейснер…
Афганистан после голодной России казался райским местом. Сытно и красиво. Фонтаны и розы. Знаки внимания к первой леди посольства и любимый муж. Чего желать ещё? Для обычной женщины, разумеется, больше нечего, но только не для Ларисы Рейснер. Она вскоре затосковала, покинула своего Фёдора и укатила обратно в Россию.
Фед-Фед звал её к себе в Кабул, где он был послом, она не ехала.
Строки его письма к ней, финал:
«…Мне кажется, что мы оба совершаем непоправимую ошибку, что наш брак ещё далеко не исчерпал всех заложенных в нём богатых возможностей. Боюсь, что тебе в будущем ещё не раз придётся в этом раскаиваться. Но пусть будет так, как ты хочешь. Посылаю тебе роковую бумажку…»
«Роковая бумажка» — это согласие на развод.
Неофициальным мужем Рейснер стал Карл Радек, блестящий журналист, публицистический талант которого ценил Ленин. Дочь Софья вспоминала, что у Радека были три слабости: книги, трубки и хороший табак. Была и четвёртая, красивые женщины. На первые свидания с Ларисой он брал свою дочь Софью. В этом весь Радек — человек парадоксов, мастер компромиссов и лавирования, он наслаждался любовью Ларисы Рейснер, желая при этом оставаться «хорошим семьянином», любящим мужем и отцом…
Всё оборвалось трагически. Глоток сырого молока — и Ларисы Рейснер не стало. Она умерла от брюшного тифа 9 февраля 1926 года в Москве, прожив всего лишь тридцать лет.
«Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?» — патетически вопрошал Михаил Кольцов.
Гроб стоял в Доме печати на Никитском бульваре. Двор был заполнен народом — военными, дипломатами, писателями… «Вынесли гроб, — вспоминает Варлам Шаламов, тогда ещё начинающий поэт, — и в последний раз мелькнули каштановые волосы, кольцами уложенные вокруг головы».
Пули, миновавшие её, убили тех, кто её любил. Первым — Гумилёва. Раскольникова (в 1938 году был объявлен «врагом народа»). Карла Радека («заговорщик, шпион всех иностранных разведок, наймит всех империалистов»)…
За три года до кончины она писала из Джелалабада: «…Этот последний месяц буду жить так, чтобы на всю жизнь помнить Восток, пальмовые рощи и эти ясные, бездумные минуты, когда человек счастлив от того, что бьют фонтаны, ветер пахнет левкоями, ещё молодость, ну, и сказать — и красота, и всё, что в ней святого, бездумного и творческого. Боги жили в таких садах и были добры и блаженны…»
Кристина Онассис (1950–1988)
Дочь богатого греческого судовладельца Аристотеля Онассиса. Кристина была самой богатой гречанкой. И одной из самых богатых женщин мира.
* * *В ноябре 1988 года при загадочных обстоятельствах скончалась Кристина Онассис. Наследницей огромного состояния, оцениваемого в 1 миллиард долларов, стала её малолетняя дочь Афина.
Начало этому богатству положил Аристотель Онассис. Отец Аристотеля — его звали Сократ — был состоятельным торговцем табаком.
В 1946 году Онассис женился на семнадцатилетней Тине Ливанос. Первое время её переполняло счастье, но эйфория длилась недолго. Вскоре её охватила тоска, ощущение слабости перед сильной личностью мужа, она стала принимать наркотики. Даже дети не могли вытащить её из этой пропасти. Тина обожала Александра и Кристину, но многочисленные личные проблемы не давали ей возможности посвящать достаточно времени семье, и это усиливало её страдания.
У Ариса (так называли Онассиса близкие) тоже мало оставалось времени для семейных радостей: он был перегружен работой и другими делами. Но тем не менее Аристотель любил своих детей, и больше всего — дочь. Онассисы много путешествовали — их жизнь протекала на громадной яхте (это роскошное судно дочурка получила в подарок от отца ещё в младенческом возрасте), в виллах, гостиницах или квартирах в Париже, Лондоне, Буэнос-Айресе и других городах. Кристина жила, как принцесса. Даже куклы, в которые она играла, были одеты в платья, специально созданные Кристианом Диором.
Кристина была хорошо знакома со многими знаменитостями того времени. Одной из них была, например, Грейс Келли, известная голливудская кинозвезда, ставшая впоследствии женой князя Монако Ренье III.
…Кристина хорошо запомнила их свадьбу. Корабль, привёзший Грейс в порт Монте-Карло, был великолепно украшен. Все суда гудели, а на доках были установлены флаги. Отовсюду неслась музыка.
Всем были заготовлены подарки. Вернувшись в свой замок Шато де ля Круа в Монте-Карло, Кристина и Александр также обнаружили в саду презенты на память — пару прекрасных арабских скакунов…
Глубокий след в душах Кристины и Александра оставили семейные скандалы, повлиявшие на всю их последующую судьбу.
Семья Онассисов ещё долго жила вместе. Окончательную точку на браке Аристотеля и Тины поставил его новый роман со знаменитой греческой певицей Марией Каллас.
В 1971 году, через три года после того, как Джекки Кеннеди стала мисс Онассис, её падчерица, которой тогда было восемнадцать лет, сбежала с Джозефом Болкером, сорокавосьмилетним разведённым продавцом недвижимости из Лос-Анджелеса. Онассису сообщили о свадьбе, которая состоялась в Лас-Вегасе, по телефону, когда они с Джекки отмечали её 42-й день рождения на Скорпиосе. Звонок взбесил его, и он немедленно лишил дочь наследства, сказав ей, что она не получит ни цента, пока будет находиться в браке с Болкером. Мысль о том, что его дочь вышла замуж за еврея, имеющего четырёх взрослых детей, привела его в ярость. Онассис всегда недолюбливал евреев и не доверял им. Видя мужа в гневе, Джекки замолкла, боясь своими словами подлить масла в огонь.
Кристина прожила в браке лишь девять месяцев. Болкер послушался Онассиса и начал бракоразводный процесс в Калифорнии. «Мы жили в напряжении, — говорил он. — Она ещё слишком молода и не смогла перенести разлуки с отцом».
«Он перестаёт быть моим мужем, но навсегда останется моим лучшим другом», — заявила Кристина.
Кристина попыталась свести счёты с жизнью в Лос-Анджелесе, когда поняла, как сильно взбешён отец её браком с американцем. Ранее в Лондоне она пыталась уйти из жизни после прекращения связи с одним из её первых возлюбленных — Петросом Гуландрисом. И после каждой попытки покончить с собой Кристиной овладевала такая жажда жизни, что газеты переполнялись фотографиями пышных торжеств и весёлых вечеринок с её участием.
Трагичной вехой вошёл в жизнь Кристины 1975 год — умер отец. Она осталась совсем одна. Ведь до этого разбился на спортивном самолёте брат, потом умерла мать. В возрасте 24 лет Кристина стала единственной продолжательницей рода Онассисов и наследницей баснословного богатства, которое, однако, не давало ей утешения.
…После похорон отца, состоявшихся на принадлежащем Онассисам семейном острове Скорпиос в Эгейском море, Кристина собрала весь персонал, находившийся там, коллег по бизнесу, его друзей на своей яхте. Атмосфера в салоне, где некогда курил сигару Уинстон Черчилль, стреляла глазками очаровательная кинозвезда Грета Гарбо, танцевала Грейс Келли, безумно веселилась Мария Каллас, была на этот раз иной.
Кристина взобралась на стол и, осмотрев всех, сказала: «С сегодняшнего дня этот остров, этот корабль, всё, что вы видите и что принадлежит семье Онассис, — моё. Я буду определять вашу судьбу». И ещё более трагичным голосом, готовая сорваться на рыдания, закричала: «И вы все тоже мои!»
