Алексей Дельнов - Крым. Большой исторический путеводитель
Уже в январе 1769 г. хан Кырым Гирей во главе 70-тысячной орды совершил набег на отошедшую к России по Белградскому миру Елисаветградскую провинцию, или Новую Сербию – так ее назвали потому, что там селились перебравшиеся из османской империи в Россию балканские славяне (ныне – Кировоградская область Украины). Здесь его уже ждали посланцы от конфедератов, чтобы указывать дороги. Сунулись было на Елисаветградскую крепость, но, встреченные пушечным огнем, рассеялись по всей округе, грабя и захватывая, не разбирая, кто какого вероисповедания. Затем часть налетчиков присоединилась к конфедератам, чтобы сообща партизанить против российских войск.
Кырыма Гирея всегда тепло встречали в Стамбуле, в том году прием был оказан ему еще более ласковый – он привез в подарок Мустафе III много красивых украинок. Всего за этот налет было пленено около 1800 человек. Но это было последнее масштабное татарское нашествие на Русь: Малую, Белую и Великую.
* * *Основные военные действия в ту войну разворачивались на днестровско-дунайском театре: у Петербурга были сведения, что готовы восстать христиане на Балканах, включаю греческую Морею (полуостров Пелопоннес), поэтому представлялось необходимым наступать в этом направлении.
Но у генерал-аншефа князя А. М. Голицына, поставленного во главе 1-й армии, дела складывались неудачно: дважды переходя Днестр, он встречал такой отпор, что вынужден был возвращаться. Упорно оборонялся осажденный Хотин. Но когда во главе армии был поставлен замечательный полководец Петр Александрович Румянцев (1725–1796), положение изменилось.
У Екатерины была своя особая причина гордиться успехами Румянцева: то, что ему доверялись ответственнейшие назначения, было в немалой степени следствием ее победы над собой. Молодой еще генерал прекрасно показал себя в Семилетней войне с Пруссией. Успехом под Гросс-Егерсдорфом русская армия была обязана в первую очередь ему, его новаторским действиям: он совершил со своим отрядом обходной маневр через лес, повел его на прорыв сомкнутой колонной – в то время как господствовала линейная тактика. Одним из первых Румянцев стал применять построение в каре, еще до Суворова ставил своим войскам главной задачей уничтожение живой силы противника. Но у него могло не быть возможности проявить во всей полноте свой полководческий талант. Он был любимцем Петра III, свергнутого Екатериной мужа, и оставался верен ему во время осуществленного ею в 1762 г. государственного переворота. Решив не дожидаться, когда его «попросят», он сам подал заявление об отставке. Но Екатерина, не без внутренней борьбы, отставку не приняла, решила доверять генералу, и со времен ее царствования на петербургском Васильевском острове высится памятник «Румянцева победам», а в Царском Селе – Кагульский обелиск.
Румянцев нанес несколько поражений намного превосходящим по силам турецко-татарским войскам: под Ларгой у него была 25-тысячная армия против 80 тысяч у неприятеля, под Кагулом – 32 тысячи против не менее чем 75 тысяч турок (по некоторым источникам, их было до 150 тысяч), при этом 100-тысячное крымское войско уклонилось от участия в сражении. Отдельные его другие успехи по размаху боевых действий были, может быть, и не столь оглушительны, как оды в их честь Хемницера и других пиитов, но они повторялись один за другим, были безоговорочны, деморализовали противника, а главное – российская армия научилась побеждать турок в открытых сражениях, невзирая на их число.
Русскими войсками были захвачены Бендеры, Бухарест. На востоке были разбиты союзные туркам кабардинцы, после чего они перестали рваться в бой.
* * *В 1770 г. произошло нечто совершенно новое в русской военной истории: дальний поход кораблей Балтийского флота в воды восточной части моря Средиземного.
Уже вскоре после отплытия из Кронштадта стало ясно, что есть над чем подумать: один из линейных кораблей новейшей постройки вернулся, даже не выйдя из Балтийского моря, из-за невозможности продолжать плавание. До Англии не смогла добраться треть судов.
Но не зря императрица поставила во главе экспедиции графа Алексея Орлова (1737–1807), того из возведших ее на престол братьев Орловых, которого она ценила больше всех, даже больше, чем Григория, отца их общего сына Алексея (графа Бобринского). «Алексея она уважала гораздо больше, чем Григория, и не столько любила, сколько восхищалась его всегдашней и разносторонней оперативностью – и боялась его. Она его боялась, по-видимому, потому, что знала, до какой степени сам-то он абсолютно ничего не боится и ни перед чем не останавливается» (Заичкин И. А., Почкаев И. Н.).
Не знаток в морском деле, Алексей Орлов толково опирался на знания, опыт и авторитет командовавшего первой эскадрой адмирала Г. А. Спиридова, шотландца на русской службе адмирала С. Г. Грейга и других опытных моряков.
У берегов Греции высадили десант – дабы быстрее побудить греков к восстанию. Они действительно поднялись, но не так дружно, как хотелось бы. Подошедшая вскоре большая турецкая армия сумела подавить движение, освобождение Греции было отложено на полвека.
Греческий порт Наварин был захвачен благодаря меткому огню корабельных батарей, в чем немалая заслуга принадлежала цейхмейстеру флота И. А. Ганнибалу, двоюродному деду А. С. Пушкина, управлявшему огнем всех кораблей. Здесь произошла встреча эскадр – подошла 2-я во главе с контр-адмиралом Джоном Элфинстоном, флагманский корабль которого носил замечательное имя «Не тронь меня» (на нем впоследствии служил великий русский флотоводец Федор Федорович Ушаков, недавно канонизированный Русской православной церковью). После этого потребовалась вся полнота личных качеств Орлова: адмиралы были очень ревнивы по поводу своего первенства, и Алексею Григорьевичу стоило немалого труда добиться, чтобы они должным образом взаимодействовали. Не меньших усилий стоило наведение полного порядка на всех кораблях, совершивших столь дальний переход (в случае необходимости двинуть кулаком в матросскую челюсть Орлов мог знатно).
Турецкий флот, который и по числу кораблей, и по мощи намного превосходил русский (1430 орудий против 820), по должности возглавлял капудан-паша Ибрагим Хусамеддин. Но он взошел на адмиральский мостик не без протекции, при этом, однако, трезво отдавал себе отчет в собственных способностях, а потому действительно командовал флотом Хасан-паша по прозвищу Алжирец – он долго служил в этой славившейся своими морскими разбойниками стране.
Сражение началось 24 июня 1770 г. у западного побережья Анатолии, в Хиосском проливе, неподалеку от входа в Чесменскую бухту. Орлов признавался потом, что, когда увидел весь изготовившийся к бою турецкий флот (16 только линейных кораблей – против 9 русских), его объял ужас. Но надо было атаковать. Российский флот был разбит на три отряда. Главным командующим был Орлов, рядом с ним на мостике находился Грейг.
Вскоре после начала сражения от огня русской артиллерии загорелся турецкий флагман «Будж-у-Зафер». Но прямо на него течением понесло русского «Евстафия» с поврежденными парусами. Произошло столкновение, после которого русские моряки, не задумываясь, пошли на абордаж. Завязалась схватка – и тут горящая головня с турецкой мачты угодила прямо в пороховой погреб «Евстафия». Взрыв страшной силы уничтожил оба корабля, из команд мало кто уцелел. Остальные корабли, маневрируя, продолжали ожесточенную перестрелку, русские были искуснее и удачливее. Турецкий флот вынужден был укрыться в Чесменской бухте.
В бою 25 июня в ходе артиллерийской дуэли был уничтожен еще один вражеский линейный корабль. Главные события произошли в ночь на 26 июня. Была произведена знаменитая атака брандеров. И. А. Ганнибал искусно оснастил их горючими материалами. Особо отличились лейтенант Дмитрий Сергеевич Ильин и его матросы: проявив великую отвагу, они вплотную подошли к турецким кораблям и настолько удачно направили свое огненосное судно, что пожар, разметавшись от взрывов горящих кораблей по всей бухте, пожрал почти весь турецкий флот. Сами российские моряки спаслись на шлюпке.
В Чесменском сражении погибло около 11 тысяч турок, с русских судов оказывали всю возможную помощь тонущим матросам. Потеря российского флота в этом сражении погибшими составила около 600 человек, почти все – при взрыве «Евстафия».
Надо отметить стойкость, с какой турки перенесли эту свою трагедию. Виноватых не искали, Хасан-паша остался в строю. Он погиб в 1790 г., во время следующей русско-турецкой войны, будучи великим визирем Османской империи и командуя армией. В городе Чешме ему установлен памятник.
Злые западные языки потом утверждали, что ничего особенного не произошло, просто русским варварам удалось найти в Средиземном море флот, который еще слабее их собственного. Конечно, турецкий флот был не из лучших, но за ним была долгая славная история морских походов и битв с первоклассными эскадрами, в которых он не раз побеждал. Для российского же флота после смерти его создателя Петра Великого настало время простоя. Недаром Екатерина II, проведя на Балтике смотр своих кораблей, отозвалась об увиденном так: «У нас без меры много кораблей и на них людей, но нет ни флота, ни моряков». Теперь начиналось возрождение. Скоро Россия обретет новый простор для своих парусов – Черное море.
