Надежда Ионин - 100 великих замков
В 1733 году под руководством Б.-Х. Миниха началось с западной стороны крепости сооружение каменного, с воротами в обоих фасах, Алексеевского равелина, который прикрывал Васильевскую куртину. С востока был возведен Иоанновский равелин: оба они отделялись от самой крепости рвами с водой, через которые были переброшены подъемные мосты, подводившие к крепостным воротам.
На протяжении всей своей дореволюционной истории Петропавловская крепость никогда не являлась лишь чисто военным объектом. Очень рано она стала одним из центров торжеств, где праздновались военные победы русских. Первый победный салют раздался с ее стен 14 мая 1704 года в честь Нарвской победы, потом в 1710 году — по случаю взятия Выборга — в деревянный Петропавловский собор внесли трофейные шведские знамена, и эта церемония положила начало собиранию в соборе памятников русской военной славы.
Долгое время в крепости находился небольшой бот, изготовленный в XVII веке в Англии и подаренный отцу Петра I — царю Алексею Михайловичу. В 1688 году, в амбарах своего деда в одном из подмосковных поместий, юный Петр отыскал эту незнакомую для него лодку, которая могла ходить под парусами по ветру и против ветра. Иноземная диковинка заинтересовала царевича, а в Немецкой слободе отыскался мастер, который починил ботик, спустил его на воду и научил Петра управлять им. Этот ботик и стал первым судном, на котором царевич Петр плавал по Яузе и Переяславскому озеру в окрестностях Москвы. Весной 1723 года бот перевезли в Санкт-Петербург, где его торжественно встретили «при звуках музыки, кимвалов, труб и всякого сорта других инструментов и при пушечной пальбе» и установили на пьедестал. Одна из надписей на нем гласила: «Детская утеха принесла мужеский триумф».
Однако крепость порой использовалась для совершенно неподходящих целей. Так как земляные валы возвышались довольно высоко, этим решил воспользоваться комендант крепости Бахметов. Адмиралтейская коллегия по его требованию постановила: «К строению в Санкт-Петербургской крепости на больварках ветряных мельниц на валах дубовый лес отпустить из того, который собран на Ладожском озере». Таким образом, на земляных валах Петропавловской крепости стали строить ветряные мельницы, крылья которых были более доступны ветрам. Но необычное зрелище крепостных стен с махающими крыльями ветряных мельниц вызывало всеобщие насмешки, и поэтому довольно скоро они исчезли. Однако чуть ли не одновременно с мельницами в крепости стали устраиваться и другие хозяйственные учреждения, например, построили земляные амбары, из которых соль развозили по другим районам города (они существовали вплоть до 1782 года).
Были в Петропавловской крепости и винные магазины, так как вино сначала привозилось в крепость, а уж оттуда развозилось по кабакам. Однако хранение вина было признано местом не вполне подходящим для крепости, и для него был устроен специальный винный городок на Васильевском острове.
Когда для усиления Петропавловской крепости начали возводить кронверк, его сначала сооружали в виде неправильного многоугольника с довольно широкими рвами. Но если крепость довольно скоро потеряла свое стратегическое значение, то кронверк его никогда и не имел. А так как он не отличался и декоративностью, то на него долгое время вообще не обращали внимания. В 1757 году был утвержден проект графа П.И Шувалова о построении кронверка в виде контргардного укрепления, но за неимением средств работы так и не начались. В 1805 году кронверк уступили министерству финансов, которое через три года завело в нем училище торгового мореплавания. Очень оригинально министерство стало использовать валы и рвы кронверка: каждое лето они обрастали травой, которую сдавали для сенокосов. В дальнейшем с кронверком происходили и другие метаморфозы.
Петропавловская крепость из временной земляной постепенно перестраивалась в каменную. К 1740 году она была прекрасно укреплена в соответствии с передовой для того времени системой крепостного строительства. Через 30 с лишним лет здесь снова развернулись строительные работы в 1779 году был издан указ облицевать крепостные стены, обращенные к Неве, камнем. Но со временем стены, открытые на Неву, стали быстро выветриваться и разрушаться, поэтому нужно было остановить этот процесс.
Работы по облицовке крепостных стен гранитом и плитным камнем осуществлял военный инженер И. А. Ганнибал — прадед А.С. Пушкина по матери. Он вел работы в отдельных частях крепости без изменения ее общего плана. Исследователи предполагают, что в создании нового облика Петропавловской крепости со стороны Невы, возможно, принимал участие и Ю. М. Фельтен. В 1779 году на среднем бастионе, обращенном на Неву, начались грандиозные работы, которые продолжались почти 111 лет. Со стороны Невы крепость приобрела законченный вид, и Екатерининская куртина украсилась в эти годы гранитной пристанью перед Невскими воротами.
В дальнейшем работы в крепости велись постоянно, но они сводились в основном к ремонтам и застройке ее внутренней территории разными зданиями. К началу XIX века военное значение Петропавловской крепости резко упало, так как Финляндия в 1808 году была объявлена русской провинцией, и российская граница передвинулась далеко на запад и северо-запад.
К этому времени в Петропавловскую крепость все чаще стали заточать политических преступников, и возникла мысль о превращении ее в постоянную тюрьму для крамольников и вольнодумцев. А одним из первых, особо важных узников Петропавловской крепости был царевич Алексей, арестованный в марте 1718 года и заключенный в каземат Трубецкого бастиона. В июне того же года ему был вынесен смертный приговор, но до приведения его в исполнение царевич не дожил. Было объявлено, что царевич скончался, однако существует предположение, что его задушили, причем сделал это будто бы сам Петр I подушкой. Проверить это старинное предание сейчас уже трудно, и наиболее правдоподобной считается версия, что царевич не выдержал допросов и пыток и скоропостижно скончался.
Сначала считалось, что царевич был заключен в Алексеевский равелин, который будто бы и назвали его именем. Но этого быть не могло, так как равелин начали строить только в 1733 году.
Петропавловская крепость погребла в своих мрачных казематах не одного царственного узника. Если с венценосными заключенными обходились так жестоко, то простым смертным приходилось еще хуже. В Петропавловской крепости сидел И. Посошков — один из выдающихся русских умов первой четверти XVIII века. Он был заключен сюда за свое сочинение «О скудости и богатстве», которое явилось целой программой переустройства русского общества. Но ведь «реформы исходят от трона», а подданные не смеют заниматься измышлением реформ, пусть бы они даже и были благожелательны для трона, как это было в случае с И. Посошковым — защитником абсолютной монархии.
А однажды чуть ли не через весь Петербург к Петропавловской крепости проследовала странная процессия, окруженная воинским караулом. Впереди тащилась деревенская кляча, запряженная в крестьянские сани, в которые была накидана солома. На ней полулежал в красной шубе на лисьем меху и в дорожной шапке поверх парика Остерман — бывший канцлер и сподвижник Петра I. За санями один за другим шли граф Головкин, барон Менгден, обер-гофмаршал Левенвольд и действительный статский советник Тимирязев. Перед Сенатом был устроен высокий эшафот, окруженный рядами войск, между которыми толпился народ. Так новая царица Елизавета Петровна сводила счеты с теми, кто окружал и защищал свергнутую ею правительницу Анну Леопольдовну и ее малолетнего сына — российского императора Иоанна Антоновича. Среди опальных был и фельдмаршал Б.-Х. Миних, который в свое время укреплял Петропавловскую крепость и возводил равелины.
Главнейшей государственной тюрьмой царской России долгое время был Алексеевский равелин, о жизни в котором не ведали даже те, кто служил в Петропавловской крепости. П.Е. Щеголев в своей книге «Алексеевский равелин» писал:
«Кто сидел там, этого не дано было знать не только чинам комендантского управления, но и тем, кто служил в этой самой тюрьме. Для заключения в эту наисекретнейшую тюрьму и для освобождения отсюда нужно было повеление царя. Вход сюда дозволялся коменданту крепости, шефу жандармов и управляющему III отделением. В камеру заключенных мог входить только смотритель и только со смотрителем кто-либо другой. Попадая в эту тюрьму, заключенные теряли свои фамилии и могли быть называемы только номером.
Когда заключенный умирал, то тело его ночью тайно переносили из тюрьмы в другие помещения крепости, чтобы не подумали, будто в этой тюрьме есть заключенные. Утром являлась полиция и забирала тело, а фамилию и имя умершему давали по наитию, какие придутся.» В одном из казематов Петропавловской крепости от злейшей чахотки умерла княжна Тараканова, которая даже перед кончиной, на исповеди, не открыла тайны своего происхождения.[53] В начале сентября 1790 года один из казематов Петропавловской крепости открылся для А. Радищева, преступление которого состояло в издании «Путешествия из Петербурга в Москву». Эта книга была наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный; умаляющими должное ко власти уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальства и начальников, и, наконец, оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской.
