Бхагаван Раджниш - Манифест Дзен. Свобода от себя
Та ответила: «Я бы очень хотела, но опасаюсь. Я столько перенесла из-за страданий моего мужа, полного осуждения повсюду — а он не сделал ничего дурного».
Я полностью поддерживаю его; его прозрение удивительно. Совершенно естественно, что тридцатитрехлетний мужчина, повешенный на кресте, должен думать: «Боже мой! Что я сделал? Если бы я жил другой жизнью, с прекрасной женщиной, которая всегда хотела жить со мной... Я пытался сказать ей: «Убирайся прочь! Ты — искушение, убирайся прочь!»» В последний миг это искушение неминуемо должно было прийти к нему.
Я абсолютно авторитетно могу сказать, что Казандзакис прав. Совершенно естественно вспомнить о Марии Магдалине, одной из красивейших женщин, от которой он отказался. Это было противоестественно. А когда оказалось, что Бог не в состоянии совершить никакого чуда, он, безусловно, мог подумать: «Мне надо было бы завести жену, детей и жить естественно. Зря я настаивал на этом звании — быть единородным сыном Божиим: ведь Бога, похоже, и вовсе нет!» Шести часов на кресте довольно, чтобы привести в чувство кого угодно.
Среди интеллигенции Европы сейчас развернулось движение за то, чтобы Казандзакис был снова признан церковью, посмертно. Но церковь абсолютно непреклонна: такого человека нельзя снова считать христианином, он нанес огромный ущерб образу Иисуса Христа.
По-моему, он принес громадную пользу образу Иисуса Христа. Он говорит, что Иисус Христос не был извращенным человеком, он был естественным. Он отнесся к Иисусу Христу с большим уважением, чем кто бы то ни было — наделив его этими мыслями.
Его жена сказала: «Я просто боюсь. У вашего мастера все время неприятности, и конца этому не видно, а я страдала слишком много и я стара, слишком стара. Мне бы очень хотелось, но всю свою жизнь я страдала из-за того, что мой муж написал «Грека Зорбу», и церковь разгневалась. Потом он написал «Последнее искушение», и весь мир протестовал, во всем мире сжигали его книги — теперь они запрещают фильм».
Религии принесли столько вреда, что это почти невероятно — и они по-прежнему делают это.
На Востоке, особенно когда религии не были организованными, когда религия была свободной, когда она была индивидуальным делом, люди были очень естественны, и они приходили к безбрачию естественно. Когда безбрачие приходит естественно, оно обладает совершенно другим вкусом. Нет подавления, нет сексуальных грез, нет проблем. И к тому времени, когда вы приближаетесь к пятидесятилетию...
В Индии пятидесятилетний возраст называется «подготовкой для леса» — ванпрастха, К тому времени, когда вам пятьдесят, ваши дети вернутся из своих школ, колледжей, университетов; теперь они возьмут заботу о ваших делах на себя. Вы теперь можете смотреть в направлении леса.
Возможно, вам придется подождать несколько дней, чтобы научить своих детей практическим аспектам жизни. Они побывали в университетах, но ничего не знают о практической жизни. Они медитировали, они учились, встречались с великими пророками, но они абсолютно наивны в практических делах. Так что, возможно, за двадцать пять лет... Таков был индийский расчет: двадцать пять лет на образование, двадцать пять лет для жизни хозяина дома, двадцать пять лет на подготовку к уходу в Гималаи или в леса, двадцать пять лет — последние двадцать пять лет — полностью посвящены медитации. Если жизнь — это сто лет, тогда ее совершенно естественно разделили на четыре части.
К тому времени, когда человеку исполняется семьдесят пять, он должен удалиться в лес. Теперь пора приготовиться к смерти — к другому путешествию, к другому опыту. Жизнь окончилась. Поэтому старшим оказывали больше почтения — и они это заслуживали. Если они жили естественно, они были достойны этого.
Итак, когда Танка Теннен развернул свой коврик для задзен, Нан-е сказал: «Этого не нужно». Он был старым человеком. Он немедленно узнал Танку Теннена.
Только просветленный может узнать другого просветленного. Нет другого способа. Непросветленный не может узнать просветленного. Просветленный может опознать обоих — непросветленного и просветленного. Высшее может узнать низшее, но низшее не может узнать высшее, потому что высшее обладает обоими переживаниями: высшего и низшего. Низшее имеет только опыт низшего; ему неведомо ничего за его пределами.
Но сложность в том, что низшее, массы, которые никогда ничего не знали о высшем — они вершат дела. Они решают, кто просветленный, кто непросветленный. И это так забавно...
Одна газета из Индора написала передовицу и попросила своих читателей проголосовать — просветленный я или нет. Поэтому я попросил Чаитанью Кирти написать им: «Сколько среди ваших читателей просветленных? Подумайте сначала о себе: вы просветленный? Можете ли вы узнать просветленного, не будучи просветленным?» Однако подобная глупость встречается на каждом шагу.
Люди, которые обладали опытом, естественно почитались младшим поколением, потому что они познали все стороны жизни; они прошли все стадии и вышли за пределы. Теперь они снова становятся невинны, как дети; они готовятся снова вступить в существование.
Но Нан-е сразу же сказал: «Этого не нужно. Ты такой же просветленный, как и я. Ты такой же мастер, как и я. Здесь возраст не имеет значения. Здесь время не в счет».
Танка сделал несколько шагов назад.
Это пути дзен. Пока вы не поймете их символики, всего их метафорического языка, вы не поймете суть.
Танка сделал несколько шагов назад. Что это показывает? Он говорит. «Я глубоко ушел в себя. Ты прав». Несколько шагов назад означают вхождение внутрь.
Нан-е сказал: «Правильно. Ты действительно ушел глубоко».
На это Танка сделал несколько шагов вперед — просто чтобы проверить мастера: что он скажет?
Нан-е сказал: «Неправильно». Сделать несколько шагов вперед — значит идти наружу; сделать несколько шагов назад — значит идти внутрь. «Назад» равнозначно «вовнутрь», «вперед» равнозначно «наружу».
Нан-е сказал: «Неправильно». На это Танка обошел вокруг Нан-е и ушел.
Он воздавал дань: «Я приходил посмотреть, действительно ли ты так велик, как все говорят, и убедился, что ты идеально подходишь для того, чтобы быть мастером самого императора!»
Каждый шаг Нан-е оказался верным. Когда Танка попытался развернуть свой коврик, тот остановил его: «Этого не нужно». Тогда он сделал несколько шагов назад, и Нан-е сейчас же сказал: «Правильно».
На это Танка сделал несколько шагов вперед. Нан-е сказал: «Неправильно».
Танка обошел вокруг Нан-е... Обойти вокруг Нан-е — это символ огромного уважения; завершенный круг — это выход из источника и новое возвращение к источнику как к цели. Совершая полный крут, он выражал: «Ты совершенно просветленный, полностью просветленный. Мне нечего спросить, нечего сказать». Он просто ушел, без слов, без вопросов. Этих символов было довольно.
Нан-е прокомментировал (когда Танка ушел): «Прежние золотые деньки далеко».
Прежде это было совершенно обычным — просветление. Найти такого человека, как Танка Теннен, было самым обычным делом; но те золотые дни прошли, и люди теперь до того ленивы, что не сделают даже нескольких шагов назад, внутрь.
«Лет через тридцать», — предсказывал он, — «к этому парню не подступишься».
Он так молод, и уже обладает поразительной ясностью, он уже просветленный. Через тридцать лет, когда он станет зрелым человеком и его круг завершится — он уже начал двигаться к завершению... Нан-е говорит: «Лет через тридцать этот человек будет одним из величайших мастеров, каких когда-либо знал мир. Тогда к нему не очень-то подступишься.
Якусай написал:
Первые заморозки,
Мой путь лежит на северо-восток,
обращенный к звездам.
Таков путь каждого, кто углубляется в медитацию. Кажется, что вы углубляетесь в медитацию, но одновременно что-то в вас поднимается ввысь, к звездам. Это происходит одновременно. Корни уходят в глубину, а дерево растет ввысь.
Медитируя, вы создаете корни глубоко в своих истоках. Напитавшись, ваше сознание начнет движение к звездам — колонна света уходит к запредельному.
Первые заморозки.
Мой путь лежит на северо-восток,
обращенный к звездам.
Человек медитации, куда бы он ни шел, всегда движется к звездам, потому что он всегда движется к источнику насыщения. Когда он укрепился корнями в земле, у него нет проблем. Где бы он ни был, он движется все выше и выше, подобно ливанскому кедру. Эти древние деревья — им сотни, тысячи лет — по-прежнему растут вверх, к звездам. Красота этих деревьев просто напоминает нам, что таков же путь человеческого сознания: глубже в землю, выше в небо.
