Хуэй-нэн - Сутра Помоста Шестого Патриарха
Что же означают названия "постепенное" (цзянь) и "внезапное" (дунь)? Хотя Дхарма едина, ее постижение бывает медленным и быстрым. Если постижение медленное, то это будет "постепенное" [обучение], если постижение быстрое, то это будет "внезапное" [обучение]. Дхарма не имеет [различий] на "постепенное" и "внезапное", но люди различаются на острых (талантливых) и тупых. Поэтому и называется "постепенным" и "внезапным". (Да ни хрена не это означают названия "постепенное" (цзянь) и "внезапное" (дунь), уважаемый лекарь Фахай (от слова "лечишь"). — Кл.)
§ 39
Учитель-наставник Шэньсю часто слышал от людей, что учение Хуэй-нэна есть Путь внезапного (мгновенного) и прямого указания [на высшую реальность]. Шэньсю вызвал одного из своих учеников, монаха по имени Чжичэн, и сказал: "Ты обладаешь умом и обширными познаниями. Сходи для меня на гору Цаоци, разыщи место, где находится Хуэй-нэн, поклонись ему и послушай его проповеди. Не говори никому, что это я послал тебя, а только слушай. (Во козлиная морда! А еще удивлялся, почему приличные люди его не любят.:-)) Так и загнулась вся его Северная школа через 100 лет. А из списков Патриархов его вычеркнули еще раньше.:)) — Кл.) Услышав объяснение главной сути его учения, запомни его, а потом возвращайся ко мне и расскажи. И тогда мы посмотрим, чей [Путь] постижения — Хуэй-нэна или мой — [более] быстрый или медленный. Но ты обязательно должен вернуться поскорее назад, чтобы не вызвать моего гнева".
Чжичэн с радостью взялся выполнить его поручение и через полмесяца достиг горы Цаоци. Он увидел патриарха Хуэй-нэна, поклонился ему и стал слушать, не говоря, откуда он пришел. Чжичэн услышал Дхарму [Хуэй-нзна] и сразу же прозрел, пробудившись к своему изначальному сознанию. Поднявшись, он поклонился и сказал: "Отец-настоятель! Я из монастыря Юйцюапьсы. Я не мог обрести просветления при наставнике Шэньсю. Но, услышав Ваши слова, я сразу пробудился к своему изначальному сознанию. Прошу Вас из сострадания и милосердия дать мне свои наставления".
Великий наставник Хуэй-нэн сказал: "Если ты пришел оттуда, то, должно быть, лазутчик".
Чжичэн ответил: "Я был [им] до того, как услышал Вашу проповедь, но после проповеди я уже не являюсь [лазутчиком]".
Шестой патриарх сказал: "Это точно так же, как говорят, что сами клеши (страсти) и есть бодхи (просветление)".
§ 40
Великий учитель-наставник спросил у Чжичэна: "Я слышал, что ваш наставник чань (т. е. Шэньсю. — Н. А.), обучая людей, передает им только шилу (нормы нравственного поведения), дхьяну (медитацию) и праджню. Объясни мне, что это за шила, дхьяпа и праджня, которым он учит".
Чжичэн ответил: "Отец-настоятель Шэньсю, объясняя их, говорит, что не совершать всевозможные злые деяния — это и называется шила; совершать всевозможные добрые деяния — это и называется праджня; очищать свое сознание — это и называется дхьяна.
Вот это он называет шилой, дхьяной и праджней, и это он дает в своих проповедях. А как понимаете это Вы, отец-настоятель?"
Патриарх Хуэй-нэн ответил: "Это объяснение — чудесное, но у меня — другая точка зрения".
Чжичэн спросил: "Чем же она отличается?"
Хуэй-нэн ответил: "Постижение бывает медленное и быстрое".
Тогда Чжичэн попросил патриарха объяснить, как он понимает шилу, дхьяну и праджню.
Великий наставник сказал: "Послушай мои объяснения, и ты поймешь, как я вижу (понимаю) это. Основа сознания, не совершающая ошибок, является шилой собственной природы; основа сознания, не подверженная волнениям, является дхьяной собственной природы; основа сознания, не омраченная неведением, является праджней собственной природы".
И еще великий наставник Хуэй-нэн сказал: "Ваша шила, дхьяна и праджня призваны воодушевлять людей малых способностей, а моя шила, дхьяна и праджня призваны воодушевлять людей высших способностей. Если можно обрести просветление в своей собственной природе, то не нужно опираться на шилу, дхьяну и праджню".
Чжичэн сказал: "Объясните, пожалуйста, что значит "не опираться?".
Великий наставник сказал: "Ваша собственная природа никогда не ошибается (не имеет недостатков), не подвержена волнению (беспокойству), не омрачена неведением. Каждая ваша мысль светится озаренностью праджни и всегда свободна от [внешних] признаков вещей. Так зачем же нужно на что-то опираться?! Собственная природа самопроявляется внезапно, и внезапная практика не имеет постепенной последовательности, поэтому она не опирается ни на какие вещи".
Чжичэн поклонился и после этого остался на горе Цаоци, став членом школы Хуэй-нэна и не отходя от великого наставника ни на шаг.
§ 41
Был еще один монах по имени Фада. Он непрестанно декламировал "Лотосовую сутру" в течение семи лет, но его сознание все еще было омрачено неведением и не знало, где находится истинная Дхарма. Придя на гору Цаоци, он поклонился и сказал: "У меня есть сомнения относительно сутры. Ваша мудрость обширна, и я прошу Вас разрешить мои сомнения".
Великий наставник сказал: "Фада — это есть глубокая проникновенность Дхармы. В сутре нет ничего сомнительного, но твое сознание само испытывает сомнения. Само сознание имеет неверные взгляды и поэтому ищет истинную Дхарму. Если твое сознание правильно сосредоточено, то [оно] и есть [истинный] держатель сутры. Я сроду не знал письменных знаков, но если ты принесешь мне "Лотосовую сутру" и прочтешь мне один раз, прослушав ее, я сразу пойму".
Тогда Фада принес "Лотосовую сутру" и прочитал ее великому наставнику один раз. Прослушав ее, Шестой патриарх понял смысл, который вложил в нее Будда, и объяснил Фада "Лотосовую сутру".
Шестой патриарх сказал Фада: "В Лотосовой сутре" немного слов. Все ее семь (или десять) частей состоят из метафорических высказываний о причинности.
Татхагата распространял Три Колесницы только из-за тупости мирских людей. В сутре ясно сказано, что нет никаких других колесниц, кроме Единой Колесницы Будды".
И еще великий наставник сказал: "Фада, слушай [учение] Единой Колесницы Будды и не ищи двух колесниц, омрачая свою собственную природу неведением. Я объясню тебе, где в сутре есть эта Единая Колесница Будды.
Если и внутри и вовне вы не омрачены неведением, то значит свободны от двойственности. Если вы омрачены извне, то привязаны к [внешним] признакам; если вы омрачены изнутри, то привязаны к пустоте. Находясь среди [внешних] признаков, отрешиться от них; находясь внутри пустоты, отрешиться от пустоты — это и есть не быть омраченным ни снаружи, ни изнутри".
Великий наставник сказал: "Фада, мое постоянное желание — чтобы все мирские люди всегда сами открывали мудрость Будды в своей основе сознания, но не открывали "мудрость" живых существ. Сознание мирских людей ошибочно, омрачено иллюзиями и заблуждениями, творит зло и поэтому само открывает "мудрость" живых существ. Если же сознание мирских людей правильно, то оно озаряется светом изначальной мудрости и само открывает мудрость Будды. Не открывать "мудрость" живых существ, но открывать мудрость Будды — это и есть выход из мира.
Великий наставник сказал: "Фада, такова Дхарма Единой Колесницы сутры Лотоса. Но в последующих разделах сутры проводится разделение на три колесницы из-за людской омраченности. Опирайтесь только на Единую Колесницу Будды!"
Великий наставник сказал: "Фада, если ты практикуешь сознание, то поворачиваешь Колесо Дхармы; если не практикуешь, то Колесо Дхармы поворачивает тебя. Если твое сознание правильное, то ты поворачиваешь Колесо Дхармы; если сознание ошибочное, то Колесо Дхармы поворачивает тебя. Если открывается мудрость Будды, то ты поворачиваешь Колесо Дхармы; если же открыта "мудрость" живых существ, то Колесо Дхармы поворачивает тебя".
Великий наставник сказал: "Усердно практиковать в соответствии с Учением — это и значит поворачивать Колесо Дхармы".
При этих словах на Фада нашло великое озарение, и он разразился слезами. "Отец-настоятель, — сказал он, — воистину доселе я ни разу не повернул Колесо Дхармы, и в течение семи лет Колесо Дхармы поворачивало меня. Отныне я сам буду поворачивать Колесо Дхармы и в каждый момент мысли практиковать практику Будды".
Великий наставник сказал: "Практика Будды и есть Будда!"
Среди тех, кто в это время слушал [проповедь Хуэй-нэна], не было ни одного, кто бы не обрел просветление.
§ 42
Однажды некий монах по имени Чжичан пришел на гору Цаоцц, поклонился патриарху и попросил объяснить смысл Учения Четырех Колесниц.
